Сергей Самаров - Парад скелетов
Я взял с тумбочки обыкновенную линейку, которая осталась от убывшего генерала, вручил подполковнику.
— Это нож, будем так считать, подставляйте к животу.
Бронелобый покорно выполнил. Я начал объяснять:
— Самое первое — хоть против ножа, хоть против пистолета — следует убрать корпус с линии атаки. Так, чтобы острие смотрело не в живот, а параллельно ему. Или ствол пистолета. Дальше живот выполняет роль прижимной плоскости…
Я легко перебросил руку, подсунув ее под руку подполковника, прижал линейку плоскостью к своему животу и резко вернул корпус в прежнее положение, тем самым вывернув ему кисть. Линейка-нож упала ко мне в свободную левую руку, и я привычным движением нанес условный удар линейкой по глазам противника.
— Понятно объяснил?
— Так просто? — удивился бронелобый.
Хороший он, видимо, мужик, если умеет так удивляться.
Я взял линейку в правую руку, которая, освобожденная от гипса, жаждала действия, и приставил лже-оружие к животу подполковника.
— Пробуйте!
Со второго раза у него все получилось.
— Потренируйтесь с кем-нибудь, у кого конечности более работоспособные, чем у меня. Потом можете сыну показать. На будущее.
— Спасибо, старлей…
Бронелобый подполковник остался доволен. Но все же хотел еще что-то спросить. Я это по глазам понял.
— Что-то непонятно?
— Вот, предположим, нож я отобрал. А у второго тоже нож.
— Значит, нож против ножа. Даю гарантию, что второй убежит.
— А если не приставляют нож, а бьют сразу… Как тогда быть?
— Товарищ подполковник, психологию нужно было изучать. С точки зрения психологии — что такое нож в руках бандита? Оружие. А для чего? Чтобы была уверенность в собственных силах. Однако этот вопрос следует рассматривать и с двух точек зрения. Кому нужна дополнительная уверенность в собственных силах? Тому, у кого этой уверенности нет. Что это значит, мы увидим, когда с другой стороны на вопрос посмотрим. Человек, естественно, перед тем как нанести удар ножом, готовится. Он приобрел дополнительную уверенность в себе и потому считает себя очень сильным. Но подобная уверенность, как все искусственное, не обладает прочностью и стойкостью. И потому, как только появился нож, следует работать на опережение, не дать противнику себя ударить, но начать самостоятельную атаку. При этом следует учесть — нападающий готов сам нападать, но он психологически не готов защищаться. И потому его защитой даже не при вашем шаге вперед, а просто при демонстрации намерения сделать шаг, будет однозначная. Он попытается или отмахнуться ножом, или выставить его вперед. Вы же только продемонстрировали намерение, но осуществлять его не стали. В единоборстве это называется «выдернуть» противника. Его действия в этот момент будут скованы адреналином, гормоном страха. Адреналин делает из верхних мышц своего рода защитный панцирь. И рука с выставленным ножом в этот момент будет статична. Ваши действия! Вы делаете уже нормальный шаг-скачок вперед, одновременно с шагом поворачивая корпус так, чтобы избежать колющего удара, и повторяете все те же самые действия, что я вам уже показывал. Но вообще-то второй вариант требует более тщательной подготовки. Для неподготовленного человека лучшим вариантом будет использование собственных ног. Но, если убежать невозможно, следует тренироваться и учиться.
— Вот бы я набрал группу, а ты нас, старлей, потренировал, — прозвучало предложение.
— У меня времени на такие занятия не будет. Я не в Москве служу и вообще все свободное время отдаю своему взводу. Извините, товарищ подполковник, не могу вас обрадовать согласием. Здесь, в Москве, есть специалисты, которые могут провести занятия и лучше меня. Я только практик. И заниматься привык с солдатами. Причем достаточно жестко, что не каждому понравится.
Бронелобый, в отличие от меня, согласился и головой закивал…
* * *Полковник Михайленков приехал вечером, уже после ужина и после того, как я во второй раз принял китайские препараты. С собой привез долговязого профессора. Естественно, и заведующий отделением, хотя ему давно уже пора было домой уйти, остался на своем рабочем месте и тоже ко мне пришел вместе с дежурной медсестрой. Медсестра для чего-то поставила меня перед кроватью и несколько раз сфотографировала на трубку смартфона. Наверное, любит снимать экзотику, но не умеет это делать, потому что за спиной у меня оставалось окно с ясным и ярким днем. Значит, на фотографии будет виден только силуэт.
— Самочувствие как? — поинтересовался Михайленков. — В бой пойти сможешь?
— Пойти — смогу. Даже побежать смогу, товарищ полковник. А относительно того, чтобы полноценно вести боевые действия, есть некоторые сомнения. Но препараты помогают существенно, чувствую.
Я действительно ощущал, что силы возвращаются не по дням, а по часам. Два серьезных ранения и одна контузия, есть с чем сравнить…
— Давайте будем разоблачаться, — поторопил долговязый профессор. — У меня время лимитировано. Сотрудники ждут на рабочем месте.
— Давайте, — разрешил полковник. — Снимайте…
Теперь снимать с меня мои «рыцарские доспехи» помогала медсестра. И даже вопросы задавала. Я так понял, что для нее это был курс обучения, потому что молодая женщина что-то в блокнот записывала. Кажется, последовательность действий. И отдельные моменты фотографировала на трубку. В принципе, процедура была несложной. Освободили все, кроме правого плеча. И даже голову освободили от надоевшего шлема. Сами провода, что под костюмом тянулись от шлема к «бортовому» компьютеру, соединялись одним единым разъемом. И подключить всю электронику можно было без проблем.
— Это придется носить еще хотя бы сутки, — объяснил долговязый, положив руку мне на плечо. — Вместо гипса. Предохраняет от неосторожных движений во сне. Не думаю, что это помешает вам выспаться, не тяжелее гипса.
— Ну, вот, а я душ хотел принять, — посетовал вполне серьезно. — Жарко. В этих доспехах сильно потею.
— Повремени, старлей, — предупредил полковник. — Прояви терпение. По€том от тебя сильно не воняет. Значит, пока все нормально.
— Понял, товарищ полковник…
Видимо, это участь всех старших лейтенантов, и просто лейтенантов, и капитанов, и майоров, и, может быть, подполковников — понимать, когда полковники с серьезным видом шутят, и не пытаться им перечить.
— Вообще-то на правый бок я все равно не лягу. Швы в районе печени… Подсознание бережет от неосторожных движений.
— И это правильно, — согласился Михайленков.
Уже без костюма, только с той его частью, что осталась на плече, медсестра снова начала меня фотографировать. На сей раз долговязый профессор подсказал ей, и медсестра с другой стороны зашла. Теперь она могла сфотографировать меня уже более грамотно. Я не возражал, хотя позировать не люблю. Вообще-то, по условиям нашей службы, даже если ты фотографируешься в официальном фотоателье, обязан забрать вместе с фотографиями и негатив, а если снимают на «цифру», то должен потребовать стереть файл и обязан проверить это. Но поскольку старший офицер из моей службы не возражал против съемки, почему должен был возражать я?
Признаться честно, носить этот костюм постоянно проблематично. Он надоедает, как бронежилет. Зато потом, когда его снимешь и ляжешь в постель уже без всякого облачения, во всем теле ощущаешь легкость.
— Утром без меня обойдетесь? — спросил медсестру долговязый профессор.
— Думаю, обойдемся, — пообещала женщина.
— Я в пять утра приеду, — пообещал полковник. — Помогу. Мы со старшим лейтенантом завтра совершим большую поездку. Я попрошу заведующего отделением выделить с нами врача или просто медсестру, чтобы сопровождала в поездке.
— А английский? — спросил я.
— Предупрежу преподавателя…
Глава восьмая
Боб Лосовски, как ему казалось, с самого детства любил автомобили, собак и женщин. Он мечтал иметь свою машину, а потом, став взрослым и получив от дедушки неплохое наследство, имел возможность их часто менять, приобретая то, что ему хотелось, и этим самоутверждаясь.
Мальчишки любят собак больше, чем людей. Кроме того, Боб считал, что ему лично любить людей не за что. Люди не любили его, он, в ответ, не любил их.
А с женщинами еще сложнее. Ему несправедливо мало, как он считал, доставалось женского внимания. А в недостающем всегда потребность. Виной последнему его лицо, созданное не по подобию Божию, а по подобию сатаны. Он еще в детстве выслушал именно такую оценку своему лицу со стороны взрослой женщины. Сам он уродцем себя не считал. Соглашался с тем, что далеко не красавец, но не более.
В отношении машин Боб Лосовски соблюдал строгую выборочность, соотносящуюся с его вкусами. Однажды возникала мысль о покупке «Бугатти», но, поразмыслив, Роберт Стивенс Лосовски [18] отказался от идеи. И остался при своих старых интересах, разъезжая на подобающих настоящему мужчине пикапах. Пусть «Бугатти» и разгоняется с места до шестидесяти миль [19] до того, как в «Шевроле Сильверадо» заведется двигатель, все-таки ни одна «Бугатти» не сможет проехать без задержки там, где проезжает «Сильверадо», единственный пикап в мире, имеющий, как грузовик, сдвоенные задние колеса. «Бугатти» или, скажем, «Феррари» больше к лицу городскому хлыщу, никогда не выезжающему за пределы идеального асфальта. Лосовски же много ездил по пересеченной местности и преград в виде бездорожья со своим пикапом не видел, ни разу «Сильверадо» не подвел его.
