Анатолий Гончар - Пятый квадрат
– Чёрт! – вслух выругался группник.
Между тем пришедшие начали устанавливать мишень.
«Мальчишки, чёрт бы их побрал! – мучительно размышлял старший лейтенант. – Мальчишки… Но у них ствол. Его необходимо изъять. Если «накрыть» их «МОНкой»… при наличии ствола… Пожурят, но не накажут. Но мальчишки… Блин, что ты тянешь, они будущие ваххабиты, у них ствол! Они учатся стрелять. Для чего? Для чего учатся стрелять из автомата? Чтобы убивать живых людей! Но они же мальчишки, для них оружие – игра. Сам когда-то тоже любил баловаться с отцовским ружьём».
«Бах!» – проехался по ушам первый одиночный выстрел. Стрелявший начал передёргивать затвор и вставлять в автомат новый патрон.
«Что-то у них там нелады с автоматикой, – машинально отметил Морин и тут же вновь возвратился к прежним мыслям: – Ствол, у них ствол, его надо изъять, иначе завтра он может выпустить пулю уже по живой цели. А может, уже выпускал, и именно из этих мальчишеских рук вылетала чья-то смерть… Может же быть такое, что они кого-то убили? Мерзавцы, мелкие сволочи! А «МОНка» – это так просто, даже не надо нащупывать взглядом чью-то грудь… Это сделает практически не он: удар – взрыв, и три мертвых тела. Но они ещё мальчишки, и не факт, что из них вырастут такие же уроды, как те, что бегают сейчас по окрестным лесам. Может, и их родители никогда не были на вражеской стороне. Но у пацанов ствол…»
– Командир, я с троечкой, мы по-тихому, на тропу, сзади, и сразу всех троих, живыми… – приблизив губы к лицу командира, зашептал Димарик.
– Тише ты! – шикнул Морин, всерьёз задумываясь над сказанным. Согласиться с предложением Маркитанова было заманчиво, но в руках мальчишек настоящее оружие, а реакция у пацана пятнадцати лет лучше, чем у тридцатипятилетнего мужика. «МОНкой» куда проще, и никакого риска…
– Командир! – Мольба в голосе Димарика заставила Морина принять решение.
– Только без риска! Если что не так – или отпусти, или вали, понял?
– Да, командир, без риска, – согласился Маркитанов, и тут же, возможно, опасаясь, что старший лейтенант передумает, пополз в сторону бойцов своей тройки, расположившихся на левом фланге и ведших наблюдение, но сразу же вернулся. Оголять левый фланг не хотелось, к тому же в этом случае пришлось бы преодолевать разросшийся в том месте овраг. – Командир, – виновато пожал он плечами, – я Иванова и Васнецова с собой возьму? Добро?
– Бери, кого хочешь, – прошипел Морин, боясь, что их разговор будет донесён ветром до стреляющих, и тогда у него просто не останется выбора.
– Понял. – Димарик снова пополз вдоль линии засады, выискивая и забирая с собой вытребованных у группника разведчиков.
Пока чеченские мальчишки забавлялись стрельбой, Маркитанов спешил по маршруту, ведущему к населённику. Ошибиться в направлении движения было невозможно из-за отчётливо видневшихся просветов – чем ближе к селу, тем деревья росли реже.
– Так, я ложусь в центре. – Глядя под ноги и выискивая следы, а точнее, надеясь в душе найти натоптанную стреляющими тропу, Димарик разъяснял предстоящую диспозицию: – Валёк, ты за моей спиной, в смысле, когда будем лежать, то слева. Иванов, ты впереди, то есть справа. Нападаем, как только они с нами поравняются. Первым кидается тот, чей пацан будет с оружием, остальные ориентируются на звук движения, ясно?
– А какой «чех» чей? – на всякий случай уточнил Васнецов. В принципе, он понимал, что всё должно быть, как при стрельбе в засаде, но всё же хотел знать точно. – Ну, там первый, второй идущий…
– Ты тупой? – шикнул на него Димарик. – Всё, как всегда. Лежим лицом к ним. Кто с левого края – тот скручивает того что левее, кто лежит справа – для того тот, что правее, центр – мой.
– Значит, мой – впереди идущий, – удовлетворённо заключил Иванов. А Димарик, наконец-то углядев петляющую по лесу тропу, приложил палец к губам.
– Здесь! – выбрав подходящие кустарники, он шагнул в их сторону и, пригнувшись, вполз под укрытие веток. Остальные поступили точно так же, и, замерев, они принялись ждать. Слегка начало темнеть, давая спецназовцам дополнительный шанс на удачу.
Шорох ног известил разведчиков о приближении «объекта». Чеченские мальчишки возвращались тем же порядком, что и шли к своему импровизированному тиру: впереди – тощий, высокий, в центре – коренастый, маленький, с автоматом в руках; замыкал шествие некто средний.
«Сейчас, сейчас, вот ещё немного, – считал шаги Маркитанов. – Пусть чуть пройдёт вперёд, чтобы ребятам удобнее. Так, так, ещё чуть-чуть, а затем толчок, руками-ногами от земли, распрямиться пружиной, прыжок вперёд, вопль перепуганного «стрелка», короткая возня…» Но, увы, все оказалось по-другому. Пацаны, словно предугадав устроенную на них засаду, повернули в сторону.
«Вот незадача!» К такому варианту развития событий Димарик готов не был. «Стрелки» свернули и теперь проходили от спецназовцев метрах в десяти. Пробовать напасть на молодых «абреков» с такого расстояния, по крайней мере, глупо. Встать, приказать бросить оружие? Многим ли умнее? Просто так взять и расстрелять? Нет! Димарик напряженно следил, как почти уже захваченный автомат уплывал из его рук, и ждал, ждал, когда пацаны отойдут достаточно далеко.
– Чи, тихо, дистанция видимости, за мной! – приказал он остальным разведчикам и, сам ещё не решив, что собирается делать дальше, последовал вслед за уходящими чеченскими мальчишками.
«А если… – пришедшая в голову мысль была до того простой, что Димарик удивился, как не подумал об этом раньше. Автомат будет у него в руках, будет, куда он денется, и для этого всего только и надо, что проследить, куда «стрелки» будут прятать своё оружие. – Не потащат же они его домой. Или потащат? А если потащат, что тогда? И пусть тащат! Притащат в сарай – возьмём в сарае. Занесут в дом – им же хуже, возьмём в доме, а то и хозяина еще прихватим, чтобы неповадно было оружие при себе держать». Темнело, и Маркитанову пришлось прервать свои размышления, чтобы полностью сосредоточиться на преследуемых.
Они уже почти выбрались на открытое место, когда вся компания «стрелков» резко свернула влево. Мальчишки подошли к торчащему из земли камню, с усилием его отвалили, коренастый достал оттуда кусок полиэтиленовой плёнки, завернул в него автомат и, нагнувшись, положил в специально вырытое углубление. После чего они вернули камень на место и почти бегом направились к светившемуся огнями селению.
– Уф! – облегчённо вздохнул Димарик и, дождавшись, когда чеченские пацаны скроются за стеной наступающих сумерек, двинулся к прятавшему оружие камню.
Старое, видавшее виды оружие оказалось к тому же без ремня. Зато в тайнике кроме него лежали еще три гранаты – одна «Ф-1» и две «РГД-5», – четырёхсотграммовая шашка тротила с лежавшим в той же упаковке медным, чеченского производства, электродетонатором, пять снаряжённых магазинов, сотни две патронов в полиэтиленовом пакете и обычный солдатский вещевой мешок.
– Нехило для пацанов! – высказал своё мнение помогавший откатить камень Иванов и теперь быстро складывавший содержимое тайника в вещмешок, в котором, судя по всему, это и было сюда принесено.
– Да, пожалуй! – нехотя согласился Димарик, раздумывая над тем, что, может, действительно стоило захватить этих оболтусов и поговорить с ними по душам, но было уже поздно. Конечно, можно дождаться следующего вечера и взять мальчишек у камня, но это уже должно решать командование. А в то, что оно будет возиться с этими начинающими «абреками», не верилось.
– Уходим! – наконец скомандовал Маркитанов. Трофеи были собраны, и здесь разведчикам делать было больше нечего.
– Короче, не стали мы их вязать, – Димарику никак не хотелось признавать свою оплошность. – Да ну их в трынду! Прошли за ними. И вот, – вывалил он из вещевого мешка содержимое найденного тайника.
– Нормальная коллекция, – заметил Морин, думая о том, что если у каждого чеченского мальчишки будет по трети такого арсенала… – А они, значит, ушли?
– Командир, – развёл руками Димарик, – что с них толку?
– Хорошо, пусть так, – согласился старший лейтенант, размышляя, как к этому отнесётся вышестоящее командование.
По идее, должно было бы понять, но, с другой стороны, в бандах такое пацаньё тоже встречается. На всякий случай, начав диктовать прибывшему на его зов Синявскому радиограмму, он убавил возраст приходивших на стрельбище до десяти – двенадцати лет. Информация об устроителях стрельбы была передана в отряд, а оттуда, почти не задерживаясь, полетела в штаб группировки.
Полковник Черных
– Мальчишки, это ж надо! Это были мальчишки, а мы – Стивенсон, Стивенсон!.. Целых две группы, трехдневное боевое задание… Засада… А грохнули б? Вою было бы… – Полковник Черных тряхнул головой, представив себе эту картину. – Как мы обрадовались! Вон ты, Степаныч, аж лаковый ходил! А оказалось – пустышка. И какой смысл во всей этой суете?
