Сергей Зверев - Это моя война
Однако, думай не думай, а критичность сложившейся ситуации была очевидна. И силы были явно не на стороне английских «томми». У маоистов имелось больше боезарядов, к тому же преследователей было количественно больше, и у них имелся транспорт. Не исключено, что у них также оставались гранатометы с соответствующим снаряжением. У группы Уолша также было три гранатомета, однако из-за того, что половина выживших солдат была ранена, а другая половина кое-как отстреливалась, применить их было довольно проблематично. Ведь его присоединение требовало времени, а зарядка и снятие с предохранителя – более-менее спокойной ситуации. И если лейтенант самостоятельно еще смог бы произвести подобную операцию на ходу, то солдаты, вошедшие в боевой раж, не могли ровным счетом ничего сообразить. Они просто поливали непальцев очередями, никуда не целясь и, видимо, слабо понимая цель этой перестрелки. Они были полностью деморализованы.
«Ну что же, – подумал Уолш, – попробуем все-таки отбиться от этих сволочей. А если ничего не получится, устроим им фейерверк с песнями и плясками!»
Глава 21
Батяня резво скакал по скалам, ловко и внешне абсолютно непринужденно перепрыгивая с камня на камень. Легкость эта была в некоторой степени обманчивой: вроде бы с виду устойчивые камни не раз подводили, вылетали из-под самых ног. Каждый шаг становился рискованным, грозя как минимум растяжением или вывихом, а в той ситуации, в которой оказался Лавров, ограничение мобильности было сродни полному провалу задания. С одной стороны, на такой высоте было прохладно, резкие порывы ветра промораживали вспотевшее от длительных физических нагрузок тело, зато высоко стоящее солнце, наоборот, беспощадно палило в голову, угрожая тепловым ударом. Тропики и высокогорье – тяжелое сочетание для человека.
Проще, конечно, было бы спуститься на нормальную дорогу и дернуть, что есть мочи, по ней. Но вот этого делать было никак нельзя. Во-первых, Батяню, скорее всего, уже начали искать маоисты, а идти по дороге – значило добровольно сдаться в их не очень-то нежные руки; ну, а во-вторых, по той же дороге двигались и грузовики с теми же самыми боевиками. Автоколонну майору во что бы то ни стало нужно было задержать. А как он ее задержит, стоя прямо на ее пути? Поперек ляжет, что ли? Ну, так они переедут и глазом не моргнут. Нет, все преимущество Батяни как раз и заключалось в том, чтобы как можно дольше оставаться незаметным. Так он мог одновременно следить за перемещением груза и укрываться от наблюдения за ним самим. Затаиться в горах даже проще, чем в лесу или степи. Вот только путь был уж больно тяжелый, да к тому же неблизкий, как и все в мире обходные пути. Но десантник стоически переносил все неудобства выбранного им самим направления, думая исключительно о своей миссии. Ему нужно было спешить, чтобы обогнать охраняемые фуры с оборудованием обсерватории и задержать их. Но как? Батяня уже знал – как. Только нужно торопиться, иначе окажется, что он зря пропрыгал, как молодой муфлон по этим горам и провалил задание. Что тогда он скажет Варенцову и там, в Москве? Только оправдания. А кому они нужны? К тому же майору не было чуждо такое чувство, как профессиональная гордость и стремление оправдывать свою славу «скромного супергероя». Нет, падать в грязь лицом Батяня не собирался.
Не зря в народе говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Проклятые камни, которые чуть было не выдали офицера в руки маоистам, подали ему идею как остановить колонну. К тому же Лавров достаточно много и с профессиональным интересом читал литературу, посвященную тактике ведения вооруженной борьбы малыми силами в самых различных условиях. Так, он знал, что еще в 19 веке горстка вооруженных допотопными пищалями черногорцев полностью уничтожила одну из наполеоновских армий, перегородив им проход в узком ущелье и попросту закидав камнями сверху. Да что так далеко лезть в историю – гораздо более известен печальный пример Афгана, когда душманы подбивали из «мух» первый и последний БТРы в советских колоннах, а затем, прячась в известных лишь им одним щелях, попросту отстреливали наших ребят… Все эти исторические сведения добавляли новаторскому плану Лаврова такой любимый им штамп «проверено временем».
Ну конечно, обвал! Вызвать небольшой искусственный обвал в этих горах не составляло для Батяни особого труда, а валуны могли запросто перегородить узкую горную дорогу и заблокировать движение аж на несколько дней. Когда приедет техника для расчистки дорог в условиях царящей в Непале анархии – это еще вопрос. План казался безупречным.
Хорошо, а что делать после задержания колонны? Все подробности операции Лавров как не знал сразу, так не знал и сейчас. Все секреты унес с собой куда-то Лунин. Батяня с одной стороны – ненавидел Лунина, но, с другой стороны, все же ощущал некоторую его незаменимость для выполнения операции. Однако у десантника оставался еще один плюс, который и проявлялся в таких вот патовых ситуациях. Это была его не раз проверенная военная интуиция.
«Полагаться на интуицию» значило в понимании Батяни не слепо идти на ощупь, а действовать, сочетая имеющиеся знания, железную логику и выработанное за годы работы предчувствие. Это предчувствие всегда появляется у опытных работников в любой сфере, у настоящих профессионалов. Профессиональная интуиция – это награда за все усилия, затраченные на овладение секретами профессии. Такой интуицией майор Лавров обладал в полной мере.
Он уже планировал свои дальнейшие действия после остановки колонны. Кто «свой», а кто «чужой»? А вдруг Лунин покинул его, выполняя полученное из центра задание? Хорошенькое задание – бросить напарника без средств связи и дальнейших инструкций. Хотя в центре все прекрасно знают, что он и один не пропадет, а место и время встречи с Варенцовым было ему известно. Батяня не удивился бы, если бы на встрече с дипломатом, его бы встретил Лунин. Хотя нет, чушь. В таком случае хрен бы центр дал индивидуальное задание штабному разведчику, не обладающему навыками выживания в горах. Это было бы безумием.
Из всего обдуманного точным было лишь одно: время и место встречи с Варенцовым. Батяня был уверен, что тот осведомлен о целях операции гораздо лучше и сможет объяснить происходящее. Как минимум у дипломата есть связь с Москвой. Несмотря на то что Лавров все это время был целиком увлечен своими не очень радостными мыслями, он все так же быстро, словно на автопилоте, бежал по горам параллельно дороге приблизительно в пятидесяти метрах от нее. Взгляд его беспрестанно скользил по горам в поисках подходящего места для засады и обвала. И тут Батяне повезло: на отвесно нависающем прямо над дорогой откосе он увидел нагромождение среднего размера валунов. А один, самый крупный из камней, уже и так наполовину нависал над дорогой. Здесь, на утесе, было и где спрятаться, и из чего устраивать завал. Местные жители называли этот выступ носом коршуна, за сходство с клювом распространенной здесь птицы. Хоть это майору и было неизвестно, однако он направился прямо на нос исполинской птицы.
Здесь сигнал подал другой орган чувств десантника – уши. И сигнал этот был тревожный. Не надо было обладать таким чутким слухом, как у майора, чтобы расслышать выстрелы внизу. Подкравшись к краю утеса, Батяня осторожно посмотрел вниз.
Первое, что бросилось ему в глаза, – это фуры из обсерватории, которые стояли чуть поодаль. «Черт, чуть было не опоздал», – пронеслось в голове у Лаврова. То, что он увидел затем, неприятно его удивило. Два джипа с эмблемой британского парашютного спецназа SAS пятились по узкой трассе назад. Сидящие в них солдаты отстреливались от яростно наседавших маоистов. Преимущество явно было на стороне последних. Повстанцы с гранатометами, зная особенности этой дороги, выбрали отличное место для обстрела, а их соратники в джипах с фанатичной радостью и криками расстреливали по английским спецназовцам обойму за обоймой. Один британский джип уже был подбит, и мотор его дымился, несколько ухудшая видимость на узкой трассе и угрожая возгоранием.
Батяня получил новую порцию информации к размышлению. «Так, что здесь делают "томми"? Похоже, уже настоящие, а не липовые англичане решили завладеть телескопом. Вот такой "любовный треугольник" вокруг одной хреновой тарелки: я, маоисты, а теперь еще и британцы. Та еще компания. Только теперь наша ирландская легенда не прокатит. Впрочем, кому она уже нужна? А вот маоисты наверняка уверены, что англичане появились здесь по моей наводке, я ведь, по их мнению, британский диверсант. Что ж, они в чем-то правы, сейчас я с англичанами заодно. И я, и они блокируем дорогу, не давая вывести оборудование. Только вот мои "союзнички", боюсь, долго так не продержатся. Маловато их, да и застигнуты, похоже, врасплох. А эти придурки-маоисты злы, они за убитого товарища мстят. Придется вступить в бой».
