Андрей Константинов - Травля лисы
Клюв резко катнул гранату по асфальту. Подпрыгивая, экзотический шестисотграммовый рубчатый «плод» покатился к «мерсу».
— Ты что? — снова заорал охранник. На этот раз громко.
Его голос услышали все: Брюнет, Ершов, Купцов, Петрухин и даже водитель Брюнетова джипа… Граната прокатилась мимо телохранителя. Он стоял столбом, бледный. Граната подкатилась к ногам Брюнета и остановилась.
— Ф-1, — сказал полковник Ершов. — Граната.
— Кранты, — тихо сказал Голубков. Он смотрел на «фрукт» и не двигался с места.
— Вот уж х…, — выкрикнул Петрухин. Он размахнулся и ударил по «феньке» ногой, как футболист бьет по мячу.
— Падай, — закричал Купцов и рухнул на асфальт.
Сверху на него навалился Брюнет. Петрухин резво отпрыгнул за «мере»… Грохнул взрыв.
***Грохнул взрыв. Спустя секунду ударил пистолетный выстрел. Второй, третий… четвертый.
— Готов, блядь такая, — сказал полковник Ершов.
Петрухин выглянул из-за «мерса» и увидел, что герой-полковник стоит с пистолетом в руке и победно улыбается.
— Сильный ход, — сказал Петрухин. Валентин Петрович улыбнулся и подмигнул Петрухину: знай, мол, наших.
Клюв лежал на спине метрах в двадцати от них. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: мертв. На поребрике сидел Влад и держался руками за голову. Возле него лежала не взорвавшаяся граната. Влад держался за голову, раскачивался из стороны в сторону и тихо матерился.
— Очень сильный ход, Валентин Петрович, — повторил Петрухин.
Петрухин:Как на меня Купец посмотрел, я и вспоминать не хочу. И ведь возразить нечего: два дела — два трупа. Оба раза по моей инициативе, так сказать… А что возразишь? Что скажешь? Что я не хотел смерти Саши Т.? Верно, не хотел, и к окну я его не толкал — сам прыгнул. Только это на самом деле не оправдание… Я ведь и в напарника своего, Костю Лущенко, стрелять не собирался. А теперь он живет в темноте и пьет каждый день… Вот ведь как интересно выходит: Костю я не хотел делать инвалидом. Но сделал… Сашу Т. я не хотел убивать. Но убил. Невольно, но убил.
И смерти Слепого Киллера я тоже не хотел. Я хотел только его ареста. Сейчас мертвый Слепой Киллер лежит на асфальте в красной липкой луже.
— Сильный ход, Валентин Петрович, — сказал я полковнику Вале. И… встретился глазами с Купцом… Ну не хотел я! Не хотел! Ну что мне теперь — самому застрелиться?
Но Ленчик мне ничего не сказал. Посмотрел хмуро — и ничего не сказал. Стрельнул у перепуганного водителя «мерса» сигарету и закурил, облокотившись о капот… А ко мне подошел Брюнет.
— Я, — говорит, — ни хера не понял. Что это был за камикадзе? Что это вообще за шоу?
Я пожал плечами. Я ничего не стал объяснять… А что тут объяснишь? Я-то имел в виду совсем другое шоу, с названием «Наркоман-хулиган с УРГ {учебная ручная граната. По форме и весу ничем не отличается от боевой. При использовании имитирует взрыв звуковым и дымовым эффектом}». Свежая тема, не захватанная. Не какой-нибудь вам «Танец с саблями». Но полковник Ершов мой сценарий переписал, и получилось нечто такое, чему и названия не придумать… Я ничего не стал объяснять. Сказал только:
— Надо вызывать милицию. И обговорить в деталях, какие будем давать показания.
Брюнет кивнул.
— А Валентину Петровичу, — добавил Ленька, — нужно бы немножко протрезветь… Большая часть вопросов будет именно к нему.
Но Валентин Петрович оказался человеком классической ментовской закалки — он уже и сам трезвел на глазах. Удали никакой в нем больше не наблюдалось, а пистолет как будто жег руку… как это он попасть-то в Клюева умудрился? Наверное, потому что пьян. Попроси-ка его трезвого такой выстрел повторить… Девять из десяти, что ничего не получится. Аи да товарищ Ершов… стрелок, бля, ворошиловский! А я-то думал, что он только стакан держать умеет. Да еще конвертики получать от Брюнета.
Самым трезвым и спокойным из нас был, конечно, Леня. Он выкурил сигарету, позвонил в РУВД, а потом провел инструктаж:. Основной мыслью инструктажа было: полковник тов. Ершов, отражая нападение неизвестного вооруженного террориста (не больше — не меньше), сделал сперва предупредительный выстрел вверх. Представившись и предупредив террориста о противоправном характере его действий, тов. Ершов В. П. предложил преступнику добровольно сдаться. Однако неизвестный вырвал чеку из гранаты и замахнулся. Тов. Ершов произвел прицельные выстрелы на поражение… всем все ясно?
Всем все было ясно, но дотошный Купец провел дополнительный инструктаж для охранника в офисе, который мог наблюдать происходящее на улице через телекамеры, и еще один — для телохранителя Брюнета. Телохранитель все еще не мог прийти в себя. Интересно, где они таких нервных ребятишек берут?… Впрочем, на самом деле мне это нисколько не интересно.
— Петрович, — обратился я к полковнику тов. Ершову.
— А? — сказал Ершов.
— Ты, Петрович, анекдот до конца не рассказал, — напомнил я.
— Что? Какой анекдот?
— Да про мужика-то, который из командировки раньше срока вернулся, а жена…
Полковник посмотрел на меня как на чумного… вдали показались синие сполохи «мигалки» — коллеги подъезжали.
Вот так и закончилась эта история. Хотя… совсем не так она закончилась.
Приехали опера, следак прокуратурский, криминалисты. Все они усердно старались не замечать, что тов. Ершов несколько нетрезв. Один из экспертов осторожно взял в руки гранату.
— Э-э, — сказал он, — гранатка-то учебно-имитационная. Он, видно, только покуражиться хотел, постращать.
— Вот и постращал, — сказал мрачноватый прокуратурский.
— Как — постращать? — спросил Ершов. — Как — имитационная?
— Да вот так — имитационная, — ответил эксперт. — Вот, товарищ полковник, взгляните — отверстие для выхода пороховых газов… тут вместо штатного запала ставится гильза с дымным порохом. Специально донную часть рубашки сверлят, чтобы вылетало пламя с дымом.
— А он, — спросил Ершов, взглянув на труп, — знал, что граната учебная?
— А это у него надо спросить, — ответил эксперт. — Скорее всего, знал. Но может быть, что и нет. Запросто могли ему учебную гранату вместо боевой втюхать. Дырку в донышке зашпаклевали да покрасили рубашку. Учебные-то крашены в черный цвет и белые полосы — крест накрест… Мог, конечно, и не знать. Вон как она аккуратно перекрашена…
— Я же не знал, что граната учебная, — сказал Ершов.
А следак ответил:
— Никто вас и не упрекает, товарищ полковник. Тут и вблизи-то хрен разберешь — боевая она или учебная. А издаля тем более.
Ершов тяжело вздохнул. Я его отлично понимал.
Нас помурыжили с часок и отпустили. Я подошел к Леньке. Николаич смотрел хмуро, переживал.
— Лень, — сказал я. — Брось… кто ж знал?
— Да ладно, — сказал он, — теперь уже не переделаешь.
— А может — в баню?
— Какая баня, Митька? Ночь на дворе.
— Утром… у меня до сих пор веники в отсеке лежат. Запах настоялся… гу-у-стой, блин, вкусный.
— Вкусный, говоришь? — Ну!
— Тогда, конечно, нужно в баню сходить, — сказал Купец.
— И я, — сказал Брюнет. — И я хочу в баню. Возьмите меня завтра в баню, мужики.
— Мы ж, — говорю, — Альбертыч, в простые бани ходим. Для народа.
— И я, — сказал Брюнет, — хочу в простую баню… возьмите третьим.
А куда денешься? Пришлось взять олигарха.
***Брюнет в баню приехал без телохранителя. Петрухин по язвительности своей хотел было Голубкова подколоть, но почему-то в последний момент передумал и промолчал… потом начал насвистывать. Купцов тяжело вздохнул, покачал головой.
Брюнет вылез из джипа, подошел к «фердинанду».
— Ну, — сказал он, пожимая инспекторам руки, — где же ваши хваленые веники?
Петрухин откатил в бок дверь грузового отсека, ударил густой запах березовых веников.
— Ух ты, мать честная, — сказал Брюнет и подмигнул изумленной морде вяленого леща.
Лещ Брюнету не ответил.
Баня была все-таки не «для народа». Уровень цен и сервиса свидетельствовал об этом весьма наглядно. Брюнет, однако, этого не понял. Он давно уже жил в мире, который здорово отличался от «фонового уровня». Это был мир комфортный, респектабельный, надежный… вернее, он казался таким, но на самом деле таким не был. В нем не хватало одного важного элемента. Всего одного, но отсутствие этого элемента многое меняло. Элемент называется — безопасность. В так называемых «развитых странах» безопасность стала одним из показателей «качества жизни»… Те, кто сумел хорошо хапнуть в мутной водичке отечественных реформ, попробовали купить эту самую «безопасность» для себя и своих близких. В самом начале поставили стальные двери на свои «хрущевки», купили овчарок и газовые' револьверы китайского производства. Стала ли жизнь новых русских безопаснее?… Ответ известен.
