KnigaRead.com/

Николай Мороз - Прыжок тигра

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Мороз, "Прыжок тигра" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Тихо, дядя, не шуми. Поговорить надо. Пока только поговорить, – произнес Максим. Тот не ответил, но дергаться перестал, только дышал тяжело и косился по сторонам выпученными глазами. Максим поднял мужика на ноги, оттащил в угол, закрыл громоздкую дверь. Стащил с гвоздя маленький приемник и отбросил его в сторону. Идиотская музыка оборвалась.

– Ты кто? Тебе чего? У меня денег нет, и телефона тоже, – низкорослый дядька лет шестидесяти в грязной футболке и трениках не мигая, смотрел на Максима.

– Конь в пальто. На вопросы отвечай и помалкивай, если тебя не спрашивают. Мужик прижался спиной к стене. Весь его вид выражал готовность делать то, что ему скажут.

– Детдом здесь? – начал допрос Максим.

– Да, – кивок головой.

– Детей много?

– Человек семьдесят, я точно не знаю, но могу спросить.

– Я сам спрошу. Детские могилы на кладбище – кто в них? Кто похоронил их там, когда? – Мужик молчал, колоться не торопился. Максим повторил вопрос, но ответа не дождался.

– Хорошо, я тебе сам отвечу. Дети отсюда, из детдома. Что здесь произошло? Когда? На меня смотри! – От интонации, с которой Максим произнес эти слова, мужику явно стало не по себе. А от легкого удара затылком о стену у него пропала всякая стеснительность.

– Сам посуди – мы одни, нас никто не видит. Найдут тебя месяца через полтора. Я-то дверь закрою и уйду, а ты тут лежать останешься, на корм крысам. Есть тут крысы?

– Зачем это тебе? – спросил мужик. – Какая тебе разница?

– Не твое дело. Я тебе вопрос задал. Ладно, давай не так. Мартынова Ю. – что с ней?

– Болела, – в ту же секунду отозвался дедок.

– Чем?

– Да откуда я знаю – чем! Врача не вызывали, лекарств не было, медсестра потом, когда Юльку в туалете нашли, посмотрела и сказала, что все. Вечером похоронили.

– А «скорая»? Смерть-то надо засвидетельствовать.

– Не было «скорой»! Ее никто вызывать и не собирался, – отмахнулся «пленник».

Не собирался. В самом деле, зачем? На этот вопрос мужик не ответит, хотя и знает ответ. Но все равно продолжим.

– Ясно. Чернов, он от чего умер?

– Не знаю, – горячо прошептал мужик, – ей-богу не знаю. Вот те крест, я в отпуске был, – он перекрестился.

– Ладно. Логинова – у нее что?

– Эту помню, ей аборт неудачно сделали, врача вызывать не стали, решили, что обойдется…

– Что? Повтори. Мужик послушно повторил только что сказанную фразу и, кажется, добавил кое-какие подробности.

– Ты чего, отпусти!.. – Максим пришел в себя от удара. Мужик пытался высвободиться, старался расцепить сжавшиеся на его горле пальцы, хрипел, извивался и неожиданно заехал Максиму коленом в живот.

– Что ей сделали? – переспросил Максим и убрал руки.

– Ты что – глухой? Аборт ей сделали, да неудачно, вот Валька и умерла! Да она все равно бы долго не протянула с таким диагнозом. Как и Юлька! Им всем кранты, рано или поздно! – мужик прикрывал горло и елозил лопатками по стене.

– Какой диагноз, у кого? У Логиновой?

– И у нее тоже! Здесь же интернат для умственно отсталых детей, для тех, кого родители бросили, для дебилов!

– Почему для умственно отсталых? Это ведь «Октябрьское»?

– Ну, да, «Октябрьский дом-интернат для умственно отсталых детей», – как по-писаному отчеканил мужик. – Сюда других и не привозят, только больных совсем, инвалидов. Инвалидов, понятно?

– Понятно. – Услышанное требовало немедленного осмысления, но сосредоточиться на анализе не давала одна мысль. «Дурак, на дату рождения не посмотрел» – ощущение было такое, словно находишься в набирающем высоту самолете. Разбег, потом отрыв, и вот вокруг не видно ничего, за бортом серая густая облачность, на стеклах иллюминаторов капли дождя. Пять минут, семь, десять – и тучи далеко внизу, а вверху и впереди лишь синева небес и солнце. И простор, свобода, да такая, что и краев не видно.

– Для инвалидов, говоришь? А теперь подробнее, все, что знаешь. И не тяни. – Максим сделал шаг назад и убрал руки в карманы наглухо застегнутой ветровки. Мужик мялся секунд тридцать, ворчал что-то себе под нос и косился на дверь. Максим ждал, не сводя с мужика глаз. Тот не выдержал, открыл, наконец, рот:

– Чего говорить, дети тут живут, больные. Лечат их, кормят, одевают. Санитарки за ними смотрят, за теми, кто ходить не может, остальные сами, кое-как… Все, чего тебе еще надо? – неожиданно разозлился мужик.

– Про Логинову расскажи. Какой у нее диагноз был, что ей аборт прописали, – напомнил Максим.

– А то ты не знаешь – какой, – хихикнул мужик, но тут же осекся:

– Не надо, я понял, понял, – забормотал он и приподнялся на цыпочки, задрал подбородок, чтобы не задохнуться. Максим ослабил хватку, но мужика не отпустил, держал его за горло на вытянутой руке.

– Догадываюсь. Ей десять лет было. Десять лет всего! Ты, вообще, тварь, соображаешь, чем это пахнет? Нет, я тебя не крысам скормлю, я тебя рядом с детьми закопаю, живьем. Могилу сам себе выроешь, я тебе туда улечься помогу, и землицей сверху прикрою, – картина для мужика нарисовалась грустная. И, что особенно неприятно, готовая вот-вот стать реальностью. Шансы свои он взвесил и расстановку сил оценил верно. И заговорил, брызгая слюной и постоянно облизывая губы, не врал, не сочинял на ходу, просто описывал весь ад, происходивший здесь на его глазах изо дня в день.

Детей привозили сюда умирать. Брошенные родителями, сироты и оставшиеся без попечения олигофрены и ДЦП-шники – койко-место занимали недолго. За те восемь лет, что он здесь дворником, а по совместительству еще и сторожем проработал, в интернате умерло больше сорока человек. Всего в детдоме находилось около семидесяти детей в возрасте от четырех до восемнадцати лет, и среди них было много лежачих. На протяжении нескольких лет они периодически умирали. Ни одна смерть не фиксировалась, никто не тревожился. Первая, вторая, третья, четвертая… Потом шестая. Потом седьмая. Восьмая. Девятая. Никто по-прежнему не обеспокоился. Десятая. Одиннадцатая. Двенадцатая. Тринадцатая. Всем все по барабану… Четырнадцатый мертвый ребенок. Пятнадцатый. Шестнадцатый. Семнадцатый… Всем традиционно по хрен. Восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый, двадцать первый, двадцать второй… И тут кто-то говорит» «Эй… кажись, у нас дети умирают! Надо бы проверить…» Опять же – зачем?

– Сколько? Около семидесяти? – переспросил Максим. – И где они все? Я никого не видел, ни одного человека…

– В помещении сидят, их Марина Владимировна не разрешает на улицу выпускать, чтобы не пачкались. Они же не соображают, лезут во всякую дрянь, кто за ними следить-то будет… – Мужик понял, что снова ляпнул лишнее, и примолк.

– Дальше, – сказал Максим.

Директор интерната – Боброва Марина Владимировна – заботилась о сохранности вверенного ей имущества. Так, по ее приказу из комнат убрали кровати – чтобы инвалиды не портили мебель. Детям стелили на полу простыни и укладывали спать вповалку, как животных в хлеву. Игрушки детям не полагались по той же причине.

– Переломать все могут, – пояснил мужик.

О лечении и развитии речь вообще не шла, детей кормили трижды в день, и на этом все соцобеспечение заканчивалось. Если не считать еще и бесплатной крыши над головой. Соответствующие органы положением дел в подведомственном им учреждении не интересовались, за всю свою карьеру дворника и сторожа мужик вспомнил лишь три случая, когда в интернат приезжало «начальство». Поэтому и «скорую» к умирающему ребенку вызывать не стали – какая «скорая», на кой черт она тут нужна! Это человека нет, а пенсия-то и отчисления на него никуда не делись. Все правильно, все по закону. Вот дурак, сразу и не сообразил, переспрашивать пришлось. Что ж, подход чиновников понятен: от инвалидов нет налогов, следовательно, они бесполезный в современной системе распилов. Но Марина Владимировна так не считала. Она тоже обнаружила в себе задатки эффективного собственника и ресурсами распорядилась по своему усмотрению.

– Каждый день приезжают, на машинах, – вываливал Максиму информацию сторож, – каждый день. Один на огромной такой и квадратной, окошки в ней как щели. И других привозят, сюда только по рекомендации можно, иначе никак, охрана не пустит. Те сначала в кабинет к директору идут, выбирают, или сразу говорят, кто им нужен. А часа через полтора-два уезжают. Каждый день, – повторил пенсионер.

– Что они делают? Выбирают? Мужик, а ты не обалдел? Ты мне не гонишь? – сторож замотал головой и попытался сделать шаг к двери. Максим рванул его за ворот футболки и вернул на место. В голове крутился старый, невесть когда услышанный анекдот: «Товарищ старший лейтенант, почему при задержании у вас тридцать трупов?! Патроны закончились, товарищ полковник…» Тварь, поганая, со сгнившими мозгами тварь эта Боброва, тут и правда, не хватит никаких патронов, вернее, легким стрелковым оружием не обойдешься. Здесь инструменты нужны серьезные, основательные, чтобы ее разнести в труху, в опилки, в пыль космическую. И про тех, кто на машинах приезжает, не забыть. Или начать с них.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*