Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай»
— Ладно!.. — принял решение Сом и посмотрел на свои часы. — Сейчас 12.15… Даю вам времени на разведку до 18.00… И не секундой больше!.. Если к этому времени не вернётесь или не выйдите на связь, то мы пойдём вас искать!..
— Мы вернёмся, командир! — проговорил Мулла уверенно…
…25 января, 15.20 РМ…
… — Что будем делать, Алишер?..
…Видимо, в Калайи-Йозбаши действительно находился на постое довольно большой отряд «духов» — в этом Мулла не ошибся. Но ошибся он в другом… Ну не свят человек, в конце концов, не может быть вечно прав! Да и то сказать… Абдулло был следопыт, змеелов, немного психолог, знавший обычаи и своего народа, и соседнего, афганского… Но!.. Он просто не мог знать мысли и нравы боевиков, объявивших русским «шурави» свой «священный джихад»… Мулла просто никогда небыл воинствующим фанатиком!.. Потому и не ожидал увидеть того, что увидел…
…Когда они с Баем несколько часов назад вышли из «пристанища дервишей» и, словно в молоко, нырнули в снежную круговерть, то Абдулло тут же пошёл к реке, до которой было всего-то метров пятьдесят…
Здесь, у бурлящего водного потока, было хоть как-то видно — несущаяся с большой скоростью вода не замерзала, и была свинцового цвета… Ориентир! Да и вообще… Возле реки казалось, что снег валил не с такой силой. Или это только так казалось?..
Они двинулись вдоль реки в западном направлении, в сторону кишлака Калагулай, и ровно через пятнадцать минут поняли, что пошли в разведку очень вовремя… Метров через двести картина совершенно изменилась! Нет, метель не прекратилась, и снег валил с такой же силой, но!.. Невысокие овражистые, даже обрывистые берега приблизились к реке и сжали её в небольшие тиски. Теперь с обеих сторон несущегося водного потока до обрывов было метров по 10–15, и они чернели в этой снежной круговерти, как какие-то утёсы. Нет… Здесь уже было не так, как возле «жилища дервишей», здесь уже были ориентиры! Хоть и не ясные, размытые, но они были!
Братья пошли немного быстрее, приблизившись к трёхметровому обрыву, и стали напрягать глаза, пытаясь отыскать хоть что-то, похожее на лаз кяризника… Идти было очень непросто! Снег не переставал сыпать с неба крупной, густой белой кашей, ветер в этом «коридоре», у самой реки, дул с такой силой, что просто сбивал с ног! Да ещё для полного счастья добавилась другая напасть — прибрежные камни… Они лежали здесь повсюду, разбросанные в хаотичном порядке, да и кто бы их здесь складывал, большие, поменьше, просто маленькие… Ровная земля осталась выше, в виноградниках, а здесь совершенно безо всяческих усилий можно было сломать ногу, поскользнувшись, или, падая, превратить своё лицо в хороший «бифштекс с кровью», приложившись со всего маху о какой-нибудь валун… В этом месте, на равнине, ходить в такую погоду было едва ли не опаснее, чем горах!..
Чтобы пройти полтора километра в этом почти космическом нагромождении камней, у ребят заняло больше двух часов. Но теперь… Теперь они стали идти ещё медленнее, потому что всё их внимание было не под ноги, а на прибрежный обрыв — где-то здесь, если догадки Муллы были верны, а может быть, и дальше, если нет, но обязательно должен был быть тот «пожарный выход», который они искали…
Мулла оказался прав! Выход был!.. И они его нашли! Только нашли не так, как того хотели и предполагали…
…Бай вдруг неожиданно перешёл не «распальцовку»…
Вообще-то, на сухом армейском языке это называется ЖССК — жестово-символьная система команд. Эти вещи оговорены, описаны в учебниках и ими пользуются все разведчики. Только знания эти очень закрытые, литература «Для служебного пользования», или попросту «секретка»… Всё это придумано для того, чтобы можно было взаимодействовать в условиях, когда должна соблюдаться полнейшая тишина. Ну, например, при снятии часового, когда ты находишься от него метрах в пяти… Да мало ли таких ситуаций в разведке!.. Команды отдаются жестами, а по большей части пальцами рук… Кто-то, когда-то, с лёгкой руки, видимо, ещё в послевоенные годы, назвал эти жесты «распальцовкой» — уж очень они напоминали то, что делали со своими руками прожжённые воры-карманники… У тех вообще практически все разговоры «ведутся руками», и это неспроста! Вор-карманник должен иметь очень гибкие, чувствительные пальцы, и он их бережёт почище скрипачей или пианистов! Но… Все когда-нибудь да попадаются, а на лесоповале, с топором или пилой в руках, пальцы не особенно-то и убережёшь. Вот и разминали они их постоянно… У настоящего карманника, если посмотреть повнимательнее, пальцы словно живут своей, отдельной жизнью, и как пауки, они постоянно в движении — то ли спичечный коробок крутят, то ли монетку, то ли игральную карту… У воров это уже бессознательные движения, на уровне инстинкта — пальцы должны постоянно быть эластичными и «готовыми к работе»… Вот так они и разговаривают — «гнут пальцы»… Так вот это слово «распальцовка» пришло именно оттуда, от зэков… Но почему-то навсегда прижилось и в среде разведчиков…
Бай давал понять Мулле, чтобы тот резко, сию секунду, нашёл укрытие, а через несколько секунд подозвал его к себе… Объяснять Абдулло ничего не требовалось, потому что он уже и сам всё увидел и понял…
Благо что на них поверх формы были надеты белые маскировочные халаты…
Метрах в десяти впереди, практически посредине обрыва, на площадочке, то ли природной, то ли сотворено трудолюбивыми человеческими руками, поставив своё оружие прикладом в землю и зажав его между коленями, сидел бородатый дядька, лет пятидесяти пяти, и покачивался взад-вперёд словно истукан… С этим ружьём охотился или просто отгонял степных волков от кишлака, скорее всего, ещё его дед, а может, даже и прадед! Это был древний, длинноствольный английский «Бур», с которыми англичане пытались завоевать Афганистан почти полтора века назад!..
Дядька сидел у довольно большого, сантиметров в семьдесят в диаметре, лаза и смотрел потухшим, отсутствующим взглядом в никуда, в пустоту… А мимо него, спускаясь откуда-то сверху, из виноградников, проходили боевики, просачиваясь, один за другим, в этот подземный ход… В том, что это были именно боевики, «духи», не было никаких сомнений, потому что вот они-то были вооружены, не в пример «часовому», «АКМами» и гранатомётами «РПГ-7»… И все они были моложе «часового», намного моложе — лет от 25 до 35, но!..
— Он не «дух»! — прошептал Мулла на ухо своему брату.
— Подождём… Посмотрим… — Алишер уже всматривался в происходящее через оптику своей винтовки.
Бай понимал, что Абдулло прав…
На Востоке, где все воспитываются в уважении к старшему, даже если он старше тебя всего-то на пару лет, не принято с ним не здороваться. Это верх неуважения! Здороваются даже со своими заклятыми врагами, спрашивают, как здоровье, как семья, и только после этих традиционных приветствий втыкают кинжал в спину или перерезают горло… Узнать о здоровье старшего и о здоровье и благополучии его семьи — святая обязанность любого правоверного мусульманина!..
«Духи», спускавшиеся из «зелёнки» к обрыву, проходили мимо «часового», который был явно старше каждого из них, даже не поздоровавшись, молча, выказывая тем самым не просто неуважение, а явное презрение…
Они «просачивались» в лаз минут тридцать, и братья насчитали не менее пятидесяти моджахедов…
…А потом «часовой» остался один… Он так и не изменил своей позы и всё так же раскачивался взад-вперёд, шевеля губами, видимо, читая по памяти суры их Корана…
… — Что будем делать, Алишер?
— Его надо брать, Абдулло! — прошептал на ухо Бай. — Брать прямо сейчас!
— Нет!
— Почему, брат?! — Алишер уставился на Муллу непонимающим взглядом. — Ты же видел, что он охранял вход отряда в кяриз!
— Хвала Аллаху, брат мой, я видел ещё и другое… Он не боевик, Алишер, он простой дехканин…
— Ты хочешь сделать что-то по-своему, Абдулло?
— Да!.. — Мулла посмотрел на Бая. — Возвращайся к Сому, Алишер, поднимай группу и веди сюда…
— А ты?
— А я попробую с ним поговорить… Мне кажется, что это хороший, но просто очень запуганный человек…
— А если…
— Я молодой, а он старый… И если случится «если» и я ошибаюсь, брат, то я с ним справлюсь, не беспокойся… А те «духи», что ушли в кяриз, они уже далеко и вернутся не скоро… Мы их как раз успеем встретить… Если ты поторопишься, Алишер…
Бай думал минуту и, наконец, произнёс:
— Хорошо… Только будь осторожен, как джейран!..
Наклоняясь почти до самой земли, на полусогнутых ногах, Бай пошёл в обратном направлении, а Мулла…
Абдулло наблюдал за дядькой ещё минут десять, а потом всё же решился… Он прошёл, скрываясь за валунами и снегопадом ещё метров пятьдесят вдоль реки, и оказавшись за спиной часового, стал медленно к нему подбираться, пытаясь не шуметь… А когда он был от него уже метрах в трёх, то услышал:
