Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения
Впрочем, доктор Резников действительно имел весьма и весьма приличный доход, хотя бизнесом в его обычном понимании не занимался. Скорее, он был талантливым организатором и ушлым пройдохой, не упускающим ни малейшего шанса заработать себе дополнительную сотню долларов. К тому же были у Бориса Михайловича довольно темные и не афишируемые связи, о которых не знала ни супруга, ни даже старый приятель Семен. Медицинский центр «Элита» регулярно предоставлял услуги своего стационара раненым в разборках и находящимся в розыске бандитам, за что коммерческое предприятие имело не только надежную «крышу», но и решало много прочих вопросов.
— Как и договаривались, даже на пятнадцать минут раньше, — произнес доктор, взглянув на наручные часы и бросая на стол компаньона полиэтиленовый пакет. Он плюхнулся в глубокое кожаное кресло и вытер тыльной стороной ладони пот со лба. И только повернув голову влево, туда, где в дальнем углу кабинета стояла в деревянной кадке раскидистая пальма, Семен Аронович заметил, что помимо их двоих в помещении находился еще один человек, парень лет тридцати.
Одетый в джинсы, джинсовую рубашку, короткую кожаную куртку-косуху со множеством молний, он сидел под пальмой и пристально глядел на вошедшего доктора, склонив набок свою длинную страусиную шею. Впалые щеки и темные круги под глазами сразу же сказали Семену Ароновичу, что этот незнакомый парень, неизвестно по какой причине присутствующий в данный момент в кабинете главврача, не только злоупотребляет алкоголем, но и, с большой вероятностью, балуется наркотиками.
Заметив недоуменный взгляд Семена Ароновича, Резников подошел к нему, положил руку на плечо и постарался успокоить, хотя доктор был готов поклясться, что голос компаньона отнюдь не звучал так уверенно, как он пытался изобразить.
— Не волнуйся, Семен, это... свой человек. Все в порядке.
— Я же много раз предупреждал тебя!.. — наконец встрепенулся доктор, пытаясь встать, но ладонь приятеля неожиданно сильно вдавила его обратно в кресло. Это было чем-то новеньким и, надо отметить, малоприятным.
— Сеня!.. — заметно волнуясь, начал Резников. — Наш с тобой уговор остается в силе, я даже согласен немного поднять закупочную цену на поставляемый тобой препарат, но мне бы очень хотелось, чтобы ты вначале переговорил с этим человеком. Его зовут Слава, и у него к тебе очень серьезное дело. Очень серьезное, — уточнил главврач «Элиты» и, отпустив плечо приятеля, вернулся на свое место за столом.
Для сидящего под пальмой парня это послужило своеобразным знаком, он поднялся, подошел к испуганному доктору, сел в соседнее кресло и заговорил.
Голос его был хриплым и зловещим.
— Ты врач из тюрьмы на острове, я правильно понял?
— Да. Что вам от меня нужно? — попытался возвысить голос доктор, обиженный столь фамильярным обращением, но злобно прищурившиеся глазки его собеседника тотчас лишили бедного Семена Ароновича появившейся было внутренней твердости.
— Спокойно, профессор! Здесь я задаю вопросы, а твое дело кивать и говорить «так точно». Усек?
Не в силах произнести ни слова, доктор лишь суетливо клюнул подбородком, мельком бросив молящий о спасении взгляд в сторону Резникова. Но тот, встретившись взглядом с коллегой, тотчас отвел глаза в сторону, тупо уставившись в окно своего кабинета, за которым виднелись лишь облезлые крыши находящихся по ту сторону улицы старых деревянных домов с грязно-бурыми кирпичными трубами и кое-где покосившимися телевизионными антеннами. Продал его Борис, как пить дать продал, с ужасом осознал доктор, и от обиды и отчаяния ему захотелось по-бабьи разрыдаться.
— Тогда слушай меня внимательно и запоминай, — между тем продолжал давить на психику парень в «косухе». — У вас в тюрьме есть заключенный по фамилии Завьялов. Имя — Тимур. Знаешь такого?
Доктор молча кивнул. Да, он несколько раз видел около пяти месяцев назад поступившего на остров преступника, который, по словам полковника Карпова, до своего ареста возглавлял один из подмосковных банков, до последнего рубля принадлежащий бандитским группировкам столицы. Как потом выяснилось на суде, «банкир» не слишком утруждал себя длительными переговорами, убеждая потенциальных клиентов и партнеров по бизнесу заключать договора и вкладывать деньги в банк буквально под дулами автоматов. На счету банды Завьялова было несколько десятков убийств, причем частенько он сам брал в руки оружие.
Жертвами, как правило, являлись сначала родственники несговорчивых предпринимателей, а потом и они сами. Суд дал Завьялову «вышку», а добрые дяди из комиссии по помилованию при президенте пожалели несчастного «банкира» и подписали прошение о помиловании.
— Ты с ним знаком лично? — поинтересовался парень.
— Заходил к нему пару раз. Он как-то простудился, поднялась температура.
Я давал ему аспирин, — едва шевеля губами, промямлил Семен Аронович.
— В какой камере сидит Завьялов и с кем? — продолжал допытываться парень, не сводя с перепуганного лица доктора холодного взгляда бесцветных рыбьих глаз.
— В камере номер восемь. Это самый льготный уровень, там сидят не по одному, а по двое. И только те, кто зарекомендовал себя хорошхм поведением и работой. Как только возникают проблемы с дисциплиной, заключенных сразу же переводят в одиночки... Завьялов шьет строительные руковицы. Его сосед по камере — бывший ученый-химик по фамилии Дронов. Сидит за то, что при помощи электроутюга, дрели и плоскогубцев самолично запытал до смерти несколько старух, собиравшихся выехать в Израиль на постоянное местожительство. Старухи те, по его мнению, намеревались нелегально вывезти из страны золотишко, накопленное их покойными мужьями.
— Хорошо, — покачал головой парень. Порывшись в боковых карманах куртки, он достал сигарету, закурил, демонстративно выпустил в лицо доктору густую струю едкого сизого дыма, а потом продолжил свою череду вопросов:
— Ты имеешь доступ в камеры?
— Только когда заключенный болен или нуждается в срочной помощи врача.
— Но возможность просунуть руку имеется?
— Простите, я вас не очень хорошо понял... — пробормотал Семен Аронович, неопределенно пожав плечами.
— Ничего, сейчас поймешь, сучий потрох! — усмехнулся его мучитель. — Для начала скажи-ка мне — какие болезни ты не в состоянии вылечить на месте и в каких случаях зеков приходится отправлять в областную тюремную больницу?
— Я хороший терапевт и неплохой хирург. Большинство болезней я лечу сам в нашем тюремном больничном отделении. И в тюремную больницу мы никого не отправляем. Исключение составляют разве что инфекционные болезни вроде холеры, тифа, гепатита. Такие больные опасны для окружающих и нуждаются в специальном стационарном лечении. За время моей работы в тюрьме был всего один подобный случай. Гепатит...
— Ну и отлично, — без особых эмоций кивнул парень. — Значит, если зек в какой-то камере вдруг неожиданно заболеет гепатитом, его отправят в тюремную больницу, которая находится здесь, в городе?
— Выходит, что так, — согласился доктор, уже начиная догадываться, куда клонит сидящий напротив человек. — Но я...
— Заткнись и слушай, — жестко пресек его парень, снова состроив на своем лице страшную гримасу. — Он, — негодяй пальцем указал на сидящего за столом Бориса Михайловича, — раздобудет для тебя ампулу с вирусом гепатита. Ты должен разбить ее в камере, где сидит Завьялов. А когда он заболеет, настоять на том, чтобы его перевели в областную тюремную больницу. Ты все понял, жидяра?!
— Я... не смогу... — заикаясь, пролепетал незадачливый торговец морфием, но был снова перебит, на этот раз довольно бесцеремонным способом — его просто схватили за грудки и несколько раз сильно встряхнули, так, что Семен Аронович даже умудрился прикусить язык.
— Сможешь! — прошипел его мучитель, на поверку оказавшись гораздо сильнее, чем доктор мог предположить на первый взгляд. — Иначе я сделаю так, что и ты, и твой друг, — парень снова кивнул на главврача центра «Элита», — окажетесь у тюремной параши! За торговлю наркотой. Впрочем, — он ненадолго замолчал, зловеще прищурив свои рыбьи, с опухшими красными веками глаза, — это он сядет, а тебя, Айболит херов, я лично придушу, а перед тем вырежу у тебя на спине тупым ножом шестиконечную звезду! Усек?
У Семена Ароновича не было оснований сомневаться в том, что произнесший эти страшные слова подонок не блефует. Ясно, что за ним стоят силы, с которыми лучше не шутить. К тому же доктор боялся даже представить, что с ним будет, узнай начальник тюрьмы полковник Карпов о том, что его приятель-врач втихаря приторговывает морфием. Да, доктор, как и большинство людей, любил деньги, но, разумеется, не до такой степени, чтобы ради них раньше времени сыграть в ящик!
— Если я... сделаю так, как вы просите... — начал было Семен Аронович, стараясь не смотреть на каменное изваяние в джинсах и кожаной куртке, но крепкие руки снова тряхнули его, едва не оторвав от кресла.
