Сергей Зверев - Обратный отсчет для Пальмиры
– Судя по количеству крови, что из него вытекла, – сказал Котов, подходя, – он не жилец. Переверни его.
Белов нагнулся и перевернул человека на спину. Бородатый мужчина лет сорока или пятидесяти. Вооружен легко, явно не для организации долгосрочной обороны или штурмовых действий. Автомат, восемь магазинов, четыре гранаты, пистолет и нож. Хорошо, что гранатами не воспользовался. Котов подождал, пока Белов нащупает артерию на его шее и ощупает его карманы.
– Все, больше ничего, – поднимаясь на ноги, сказал заместитель. – Получается, что их было всего трое.
– Похоже на разведку, слишком налегке шли.
– Они почему-то двигались назад, раз вышли на нас в боковом проходе.
– Думаешь, пришли, сделали свое дело и обратно? – задумчиво спросил Котов. – Боюсь даже представить, какое они тут дело могли сделать, если дошли до цели и уже возвращались.
– А может, и не сделали.
– Слушай, может быть, все вообще не так, а? – Котов присел на корточки и жестом велел Белову присесть рядом. Вытащив нож, капитан стал чертить на земле и комментировать: – Вот так мы шли от пролома, фактически от периметра к центру Древней Пальмиры. Вот тут, через несколько десятков метров, ответвление. Теперь представь, что они спустились под землю в каком-то другом месте, ближе к периметру, а шли к тому водотоку, по которому шли мы. Зачем? Да затем, что наш водоток был основным или вел кратчайшим путем к их цели.
– Тогда у них была карта, – пробасил за спиной Борисов.
– Да, – согласился Белов, – тогда у них была карта, потому что я не верю, что кто-то из современных людей может выучить наизусть систему подземных тоннелей.
Котов повел фонарем дальше по проходу, потом надел шлем на голову. Приказав спецназовцам тащить тело назад, а Зимину следовать за собой, он побежал к тому месту, где остались еще тела убитых боевиков. Зубченко стоял у стены и, услышав через коммуникатор вызов командира, включил фонарь на шлеме.
– Как обстановка? – спросил Котов.
– Эти лежат смирно, – пошутил спецназовец. – Саперы, прежде чем уйти, прошли чуть по каналу. Следов и мин нет. Если только оттуда кто наведается. Тела обыскивать не стали, чтобы с освещением лишнего не маячить.
– Ну, правильно. Значит, так, Зуб, пройди вперед метров на тридцать и займи позицию. Свет потуши. Босой, ты, аналогично, в обратную сторону.
Оставшись вдвоем, Котов и Белов начали методично осматривать тела и обыскивать их. Тот, что лежал ближе к разветвлению каналов, был убит осколками взорвавшейся гранаты. Множество мелких осколков посекло ему туловище и конечности, а один, более крупный, размером со спичечный коробок, попал точно в висок. И нога обожжена. Граната взорвалась почти рядом с человеком, а потом его отбросило к стене. В карманах абсолютно ничего, на шее никаких медальонов, просто цепочка. Научились, с усмешкой подумал Котов, перестали таскать на себе лишнее, собираясь на такие вот операции.
– Что у тебя, Сашка?
– Пусто, командир. Фонарик вот турецкий. И на автомате на планке Пикатинни[7] фонарь.
– М-да, любопытные ребята, не находишь, Сашка? В странный рейд отправились с тремя тактическими фонарями на стволах и одним ручным фонариком. И ничего больше! Вшивой отвертки с собой нет.
– Разведка.
– Разведка, – неохотно согласился Котов. – Только разведка чего? Почему на ощупь…
Вдруг он замолчал. Заместитель удивленно поднял голову и посмотрел на командира. Тот стоял, вперив взгляд в землю. Белов ждал, что командир сам объяснит, может, там змея, скорпион, в конце концов, мина замаскированная, которую они раньше не заметили и чудом не задели.
– Саша, иди сюда, – тихо позвал Котов, опускаясь на колени.
Белов подошел и присел рядом, наклоняясь фонарем на шлеме как можно ниже. Серые клочки бумаги или пластика сливались с серым грунтом под ногами, поэтому они их не заметили сразу. Вытянув пальцами из кармана носовой платок, Котов расстелил его на земле и стал аккуратно поднимать клочки и с большой осторожностью класть на ткань. Один, второй, третий… Всего кусочков набралось девять, включая и три очень маленьких. Но спецназовец решил, что ценность имеет каждый обрывок.
– Что за хрень? – спросил, наконец, Белов, когда Котов свернул платок и спрятал в задний карман бриджей. – Может быть, схема подземелий?
– Посмотрим потом, в более подходящих условиях. Потащили этих на свет божий. Самим быстрее получится, а то пока парней позовем, пока они спустятся…
Котов и Белов сидели в модуле Сидорина на временной базе в Тадморе. Из таких модулей собирались помещения любой функциональной принадлежности и любой конфигурации. Каждый модуль – это контейнер с дверью, одним или двумя окнами и стенами, сделанными по принципу «сэндвич». Прочный металл снаружи, утеплитель, он же звуко– и термоизоляция в середине, и отделочные панели с внутренней стороны. Каждый модуль соединялся соответствующими электрическими разъемами в одну сеть. Аналогично подключалась вода, канализация. Каждый модуль свободно размешал четверых человек со спальными местами, шкафом для одежды и оружия и санузлом. Оставалось еще место для стола и четырех стульев. Можно было два модуля собрать без одной внутренней стенки у каждого, и получалось просторное помещение. Чаще их просто ставили рядом.
Сидорин сидел за рабочим столом, отодвинув в сторону ноутбук, и с помощью большой лупы рассматривал обрывки, которые спецназовцы подняли из подземелий. По своему обыкновению, полковник не удержался от ворчания.
– Молодцы, просто слов нет, – тихо бубнил он. – Документ – цены ему нет, ключ ко всем секретам, а они как слон в посудной лавке. Гранатой! Специалисты!
– Михаил Николаевич, – поморщился Котов и строго посмотрел на ухмыляющегося Белова. – Вы просто представьте, что там творилось. Темень непроглядная, саперы мины ищут, и сталкиваемся чуть ли не нос к носу с боевиками, там от стены до стены всего около двух метров, а высота – метр шестьдесят. И стрельба. Мы вообще думали, что нам конец. Одна граната с их стороны, когда они нас первыми увидели, и вы бы сейчас с нами не разговаривали.
– Одна граната, – ворчливо повторил Сидорин. – Вот вам цена одной гранаты. Вас для того и учили, чтобы в таких ситуациях вести себя правильно. Для бравого марширования по плацу у нас есть Президентский полк в Кремле, а красиво летать – «Русские витязи» и «Стрижи».
– Ну, поняли, поняли, – обреченно вздохнул Котов. Спорить с Сидориным и уговаривать его было бесполезно. Когда дойдет до дела, он сам перестанет ворчать и снова станет умным, сдержанным и проницательным.
– Бумага современная, – откладывая лупу, заявил Сидорин.
– И чернила, или чем там рисовали, тоже современные, – заметил Котов. – Смахивает на ксерокопию, а изображение какое-то… не современное.
– Это ведь карта была, – покивал головой Сидорин. – Изображение, ты точно заметил, не современное. Это какая-то древняя схема. И наверняка схема вот этих подземных галерей, по которым вода шла.
– В Сирии их называют канайетами, – блеснул эрудицией Белов. – В древности даже специальность такая была – специалист по уходу за подземными каналами. Так что карта просто обязана была существовать.
– Поехали! – Сидорин поднялся, складывая обрывки карты в пластиковый пакетик. – Я тут попросил наших сирийских коллег подсуетиться немного. Им сподручнее на своей территории и со своими гражданами.
– Разрешите мне остаться, товарищ полковник, – попросил Белов. – Мне с группой надо кое-что подготовить.
– Да, хорошо, занимайся с бойцами, а мне пришли Зимина. Срочно!
Переводчик догнал Сидорина и своего командира уже возле разрушенного здания отеля «Вилла Пальмира». Левая рука лейтенанта была перевязана от кисти почти до локтя. Полковник с интересом посмотрел на нее, потом на Котова.
– А ты доложил, что обошлось без потерь и происшествий. А это что за ранение?
– Доложи, Зимин, – неохотно приказал Котов переводчику.
– Виноват, товарищ полковник, – смущенно заговорил лейтенант. – Я просто растерялся, когда мы выбирались из пролома в склепе. Мне под руку попался скорпион, и он ударил меня жалом. Точнее, мне показалось, что он ударил в руку, а на самом деле, как оказалось, я успел ее отдернуть.
– Так отдернул, что вывихнул, что ли?
– Да нет, товарищ полковник, – стал объяснять Котов. – Просто Олег растерялся и напрочь забыл все инструкции. Руку он отдернул очень энергично и поцарапал о камень. Ну, и решил, что это удар жалом скорпиона. И скорее ножом вскрывать рану и отсасывать яд. Пока парни сообразили, что происходит, он себе руку распорол ножом. Не сильно, правда, но скобки ставить пришлось.
– Учат вас, учат, – проворчал Сидорин на ходу, – время на вас тратят. А вы как дети малые. Ты что, не знал, тебе не объясняли, что змеиный яд и яд скорпионов в крови растворяется мгновенно. Его не отсосешь, не выдавишь из ранки. Слушал плохо, когда тебя инструктировали.
