Константин Хохряков - Ассенизаторы. Расплата
Новый год встретили в окопах. В городе продолжается бой. То тут, то там на окраине Грозного вспыхивают взрывы. Доносятся ослабленные расстоянием звуки очередей. Одиночные выстрелы просто теряются в общем звуковом фоне. Ветер пронизывает до костей. В районе двух часов внезапно вспыхнула близкая ожесточенная стрельба, пули градом заколотили по брустверу. «Духи»?
Ничего подобного! Занимающие неподалеку позиции мотострелки с какого-то хрена лупят во все стороны. Целый час с Гномом, Пулей и Кошмаром подбираемся к их наспех отрытым окопам. Наконец, удается где короткими перебежками, а чаще ползком, подкрасться на бросок гранаты.
В ответ на окрик Сереги, лежащего в воронке, огонь в его сторону только усилился. Преодолевая противный липкий страх, резким броском пролетаю расстояние от своего укрытия до ближайшей воронки, свалившись прямо на скорчившегося на ее дне, лежащего на спине бойца, выбив из трясущихся рук направленный в мою сторону автомат.
Мертвенно-бледное в мерцающем свете подвешенной минометчиками «люстры» лицо искажено ужасом. Глаза, кажется, готовы вылезть из орбит. Рот раскрыт в беззвучном крике. Точно, не в себе парень… Наконец, прорезалось:
— Не надо! А-а-а!!!
Солдатик как-то по-детски пытается оттолкнуть меня руками. Стоило ослабить захват, рванулся вверх из воронки. Еле успел схватить его за штанину и сдернуть обратно вниз. Истерика у хлопчика… Лечение от нее только одно. Не до нежностей… Усевшись верхом, заблокировал руки бойца своими ногами. Одна чувствительная пощечина, от которой голова мотнулась в сторону… вторая… Наконец, глаза приняли осмысленное выражение.
— Ты чего, придурок? Свой я… свой… Очухался?
Парень кивнул, настороженно глядя на меня, и тут же зажмурился, ожидая очередной оплеухи.
— Не бойся… Успокоился?.. Как тебя звать-то?
— Гоша-а, — пацан разрыдался.
Даже на вид ему явно еще нет и девятнадцати. Совсем сопляк. Недавно, видимо, призван. Какой идиот додумался таких вот детей на войну отправить? Это же насмерть перепуганное пушечное мясо! Из него настоящего бойца еще лепить, да лепить… Понятно, что со временем, побывав под обстрелом, посмотрев на смерть своих товарищей, если выживет, конечно, научится ужом ползать под пулями, очерствеет душой, навострится, не пьянея, пить водку или спирт. Если раньше не курил — закурит. Пока этого от него ожидать точно не приходится, но впоследствии сможет и убивать, особо не задумываясь, не рефлексируя… Только когда это еще будет? А воевать-то нужно уже сейчас.
Сел рядом с пацаном, расстегнув бушлат, достал сигареты, прикурил одну, протянув ее Гоше, но тот покачал головой. Не курит, значит… Насильно втолкнул цигарку в его пальцы.
— Потяни — полегчает.
Солдатик неумело затянулся, тут же зайдясь кашлем. Успокаивающе похлопал его по спине.
— Отпустило? Давай еще разок.
Паренек кивнул и снова затянулся… Новый приступ кашля… Хватит ему… Забрал сигарету, втянув в себя горьковатый дым.
— Что произошло, Гоша? С чего это вы по нам стрелять начали?
— Я не стрелял… Честно не стрелял. А вы кто? Как здесь оказались?
— Давай ты после вопросы будешь задавать, договорились? — Боец кивнул. — Расскажи лучше, что у вас случилось? Почему ты здесь один сидишь, где остальные?
— Там они, — Гоша показал рукой в сторону продолжающих жечь патроны мотострелков. — Нам кто-то гранату в окоп забросил. Я ее как увидел, сам не помню, как здесь оказался… Потом взрыв, стрельба. Я отсюда и высунуться-то боялся. Думал, «духи» подошли, сейчас бóшки резать будут.
— Что, Игорек, жить очень хочется?
— Ага, хочется, — кивнул боец, размазывая грязными руками непросохшие слезы по таким же чумазым щекам. — Только я не Игорь.
— Ну, раз Гоша, значит Игорь.
— Это меня пацаны так зовут, а так-то я Георгий…
— Тезка, выходит… Что же ты, тезка, имя-то позоришь? Георгий — значит победоносец. А какой из тебя сейчас, к едрене матери, победоносец? Имени соответствовать надо! От того, что ты ныкаться по щелям будешь, дольше не проживешь. Только смерть будет позорной. Не дрейфь, Гошка! Кому суждено сгореть — тот не утонет. Так что мы сейчас к твоим поползем, пока они моих парней гранатами забрасывать не начали. В нашу с тобой сторону, вроде, стрелять перестали… Сколько служишь-то?
— Полгода. В июне призвали.
— И много среди вас таких «старослужащих»?
— Так мы все с одного призыва, кроме сержантов.
Понятно!.. Даже «дедов» нет, которые хоть что-то могли бы подсказать. Оторвали детишек от материнской титьки, и почти сразу бросили в ад, толком даже не научив стрелять. С такими, чувствую, навоюем…
— Давай за мной! Не отставать! — начал выползать из воронки. — Автомат-то подбери, — добавил, видя, что солдатик бодро шуранул за мной, забыв даже об оружии.
Ползти пришлось недолго. Стараясь не шуметь, минут через пять с Гошей свалились в окоп, чуть не придавив сидящего с зажмуренными глазами на дне мелкой стрелковой ячейки солдатика, зажавшего уши ладонями. Это, наверно, нас и спасло. Вскинувшегося бойца успокоил моментально, прижав локтем к земле, тем более что об автомате тот даже и не вспомнил:
— Свои… Гошу узнаешь? — ошалевший пацан только моргнул глазами, не в силах пошевелиться. — Что, воин, испугался?
— Д-да, а вы кто?
Если все вот так прячутся, то стреляет-то кто? Какая-то у них всех однообразная реакция на мое появление… А отвечать надо, пока парень вновь в панику не ударился. Такого может наворотить, хрен потом расхлебаешь… Да уж! Придется брать ситуацию в свои руки.
— Офицер спецназа. Старший лейтенант. Где ваш командир? — отпустил пришедшего в себя солдатика.
— Там где-то, тащ старший лейтенант, — ткнул пацан пальцем в сторону, откуда до сих пор раздавалась пальба.
— Чего сопли распустил? Подобрать автомат, боец, наблюдать за обстановкой! Не слышу ответа!
— Есть, тащ старший лейтенант! — парень схватил оружие.
— Гоша! Остаешься с ним… Отставить, пойдешь со мной, а то еще там, не разобравшись, подстрелят. А тебе, боец, этот сектор наблюдения, — выглянул из окопа, — в направлении того факела. Понял?
— Да…
— Зато я не понял!
— Есть наблюдать, тащ старший лейтенант!
— Другое дело! Сейчас тебе подкрепление пришлю. Задача: поочередно наблюдая, углублять ячейку, а то у тебя только что задница из окопа не торчит. Землю на передний бруствер. Кто только вас учил? Лопатка есть?
— Так точно!..
Посмотреть в глаза их командиру, да высказать все за такую хреновую подготовку личного состава. Воины… твою мать!
Добравшись до какого-то сержанта, усердно жгущего патроны, хлопаю его по плечу:
— Прекратить стрельбу! Какого хрена палите в белый свет, как в копеечку? — представился. — Старший лейтенант Мокрецов! Доложите обстановку, блин! Где противник?! Почему сам без бронежилета… твою мать?!
Сержант смотрит на меня ошалелым взглядом, явно не понимая, откуда я здесь взялся.
— Представьтесь, сержант!
— Сержант Ларионов! — поднимает руку к голове.
Срочно брать бразды правления на себя, пока не очухались…
— Отставить! С оружием честь рукой не отдается! Офицер есть? Где он? Дайте команду на прекращение огня!
— Прекратить огонь! — толкнул Ларионов ближайшего к нему бойца. — Передай по цепочке.
Слава богу, тот соображает. Вдаль понеслось, затихая:
— Прекратить огонь!
— Прекратить огонь!..
Свистнув, подозвал своих:
— Гном! Давайте ко мне!
Чертыхаясь и матерясь, Серега с парнями скатываются в окоп.
— Ты как тут раньше нас оказался? — спросил друг.
Даже на хохот пробило. Никак остановиться не могу. Гном с подозрением смотрит на меня:
— Чего ржешь? Истерика, что ли?
— Ты уже третий, кто мне этот вопрос задает, — ответил сквозь смех. — Придумайте уже что-то новое. Как оказался, откуда? Никакой фантазии…
— А в самом деле, как?
— Как, как? Стреляли! Нормальные герои всегда идут в обход!.. Помнить надо классику! Пока вы там, в воронке, прохлаждались, пришлось на себя командование принимать. Пацанье одно! Из них, блин, еще домашние пирожки, на хрен, толком не вылезли, а их… твою мать, сюда бросили подыхать, блин!
— Чего ругаешься, как сапожник?
— Так, слов нормальных не осталось, один мат!
— Ладно тебе… Других бойцов все равно взять сейчас неоткуда. Пуля!
— Чего?
— Не «чего», а «я»! Давай мухой назад! Скажешь, что мы здесь остаемся. Не дай бог «духи» действительно полезут! Хрен их тут удержат!
— А потом чего?
— По обстановке. Если сюда возвращаться станешь, свистни сначала, а то сам видишь, что творится…
— Лады! — Димка ползком исчез в темноте.
— Слушай, Гном! — подал я мысль. — Надо что-то со связью решать. Не дело это: «Свистни, когда назад поползешь».
