Михаил Серегин - Властелин Африканского Рога
Элизабет рассуждала здраво. Если этот Шариф стал не просто лидером пиратской группировки, а лидером успешным, то он, несомненно, обладает организаторскими способностями, может влиять на окружающих людей. Ну, и еще, что тоже было немаловажно, имел неплохие материальные возможности для содействия ее организации. А если учесть то, как Шариф жадно слушал Элизабет, то не исключено, что в его лице Гринпис может получить горячего сторонника.
– Вы ведь в прошлом рыбак, не так ли? – продолжала Элизабет обработку пирата. – Кому, как не вам, понятно, какой ущерб наносят природе те, кто варварски относится к водным и рыбным ресурсам. Возьмите хотя бы промысел рыбы и морских животных. Никого не волнует, что в результате беспланового, ненаучного подхода к этому вопросу огромное количество ценных и уникальных морских животных исчезло с лица земли или находится на грани вымирания. Антропогенная нагрузка на прибрежные экосистемы только за последние десятилетия возросла настолько, что естественный природный потенциал самовосстановления экосистемы оказался нарушенным. Во многих регионах нашей планеты ситуация близка к критической.
Шариф был ошарашен напором женщины, ее горячностью и обилием специальной терминологии, которая добавляла, чисто психологически, веры в то, что говорила ему Элизабет. Юноша был даже не в состоянии задавать вопросы.
– Сейчас наше судно, которое вы так бесцеремонно захватили, – продолжала Элизабет, – возвращается из экспедиции в Южно-Китайское море. Там сложилось очень опасное положение. Загрязнение нефтепродуктами акваторий портов превышает все предельно допустимые концентрации. Более того, мы постоянно получаем сигналы о том, что очень часто недобросовестные капитаны и судовладельцы совершают то, что иначе, чем преступлением, и не назовешь. Нефтеналивные суда после разгрузки должны заходить в специальные доки и промывать танки. Но это, видите ли, слишком большие для них расходы. Капитаны уходят подальше от портов и промывают танки, сбрасывая грязь прямо в море. Иногда они не утруждают себя и тем, чтобы уйти подальше от берегов. Вы знаете, что одна капля нефти создает пленку на поверхности воды площадью в несколько квадратных метров? Помимо того, что это страшный яд для всего живого, пленка не пропускает воздух, мешая кислородному и микробиологическому обмену. Она влияет и на физико-химические процессы. А ведь танкеры сбрасывают тонны нефтепродуктов. Мы сейчас везем данные лабораторных исследований, сведения о судах-нарушителях, включая и видеозаписи их действий.
– Невероятно, – выдавил из себя пораженный Шариф.
Элизабет, рассказывая молодому пирату о существующих проблемах, специально приводила факты и проблемы, которые были ему близки и понятны. Она понимала, что убедить его фантастическими и малопонятными заявлениями будет трудно. Проще было открыть глаза бывшему сомалийскому рыбаку на то, с чем он сам сталкивался в своей жизни по роду «деятельности».
– И это еще не все. Эти нефтяные пятна движутся и переносятся океаническими течениями, попадая в те районы земли, которые очень далеки от мест этих катастроф. Вы ведь моряк, вы представляете себе схему течений в Юго-Восточной Азии. Представьте себе, что нефть, пролитая или сброшенная в океан у берегов Индонезии, в течение всего лишь каких-то недель достигнет берегов Индии и Африки. Гибнут морские птицы, рыба, морские и прибрежные животные. А водоросли и микроорганизмы – это же все то, что создает условия для органической жизни в шельфовой зоне, самой богатой и насыщенной биомассой части Мирового океана. И все это находится под страшной угрозой. Я уже не говорю об изрытых и опустошенных недрах материков. Есть еще и животные, которых на земле остались считаные сотни, десятки и единицы. Но варвары современной цивилизации губят не только природу, они тем самым губят и себя, и своих детей. Вся эта отрава попадает в человеческий организм, накапливается там, вызывая хромосомные изменения, различные ужасные мутации.
– Я сожалею, Элизабет, – выговорил, наконец, смущенный Шариф, – что мне пришлось захватить ваше судно. У меня действительно не было иного выхода. Мы случайно оказались в Индонезии. Подождите, не перебивайте. Я очень рад, что на свете есть такие люди, как вы и ваши товарищи. То, чем вы занимаетесь, это все очень важно и нужно. Тем более что занимаетесь вы этим по собственной инициативе. Вас ведь никто не заставляет это делать, правда?
Шариф поймал взгляд женщины. В нем было столько понимания и расположения, что юноше вдруг стало легко и свободно. Он стал говорить так, как будто говорил со старым другом.
– Я, конечно, пират. Понятно, что весь мир смотрит на нас как на преступников. Но нас надо и понять.
– Милый Шариф, – сказала Элизабет материнским тоном и глядя на пирата почти с нежностью, – я прекрасно знаю, что толкает сомалийцев на занятие пиратством, вы мне можете это даже не объяснять. В этом нет вашей вины.
– Я не об этом, Элизабет, – отмахнулся Шариф, – а о том, какие цели преследую именно я. Речь сейчас не идет о других пиратах с нашего побережья. Я, возможно, пошел бы работать грузчиком, нанялся за гроши на иностранное судно матросом. Но меня унижает как человека, как сомалийца, то, что, пользуясь разрухой и беспорядками в нашей стране, другие грабят то, что осталось. У наших берегов вылавливают рыбу, загрязняют воду. Самое главное – то, что сытым европейцам и американцам нет до нас никакого дела. Я хочу отнять небольшую часть их богатств и отдать сомалийцам, чтобы им было чем кормить детей.
Шариф так разгорячился своей речью, что вскочил с дивана и стал ходить по кают-компании, сжимая от возбуждения руки. Он не замечал, с какой иронией и с каким снисхождением смотрела на него Элизабет. Она вдруг поднялась на ноги и шагнула к Шарифу.
– Так примкните к нам, – сказала женщина, протягивая пирату руку, – вы можете сделать намного больше, чем любой из нас. Давайте работать вместе и спасать этот мир.
– Я к вам? – с детской улыбкой на лице и с надеждой в голосе спросил Шариф. – А что вы имеете в виду?
– Вы не волнуйтесь. Дела хватит всем. Каждый может внести свой вклад.
Глава 9
Деревня готовилась к большому празднику. Мужчины, наконец, вернулись живыми и здоровыми. Многие уже начали оплакивать своих отцов и сыновей. В котлах кипела баранина, пеклись лепешки, девушки готовились к праздничным танцам.
Шариф, едва ему удалось избавиться от объятий и отложить рассказы о своих странствиях, направился к своему строящемуся дому. Работы за недели его отсутствия не сдвинулись с места. Подрядчик Обаб суетился вокруг хозяина, пытаясь разобраться в его настроении, и врал самым бессовестным образом.
– Вы не должны беспокоиться, господин Туни! Если вы решили, что работы приостановлены только потому, что я подумал, будто вы погибли, то вы, господин Туни, ошибаетесь. У меня и в мыслях не было, что такой человек мог погибнуть вот так запросто. Все побережье беспокоилось из-за вашего длительного отсутствия, но никто не сомневался, что вы скоро вернетесь. Уверяю вас, господин Туни, что задержка вызвана чисто техническими причинами. Были некоторые сложности с доставкой материалов, кое-какие вопросы пришлось урегулировать с местными властями. Но это все за счет моих комиссионных, я же обещал, что решу все вопросы и оформлю строительство надлежащим образом. Вы же помните, господин Туни, что пожелали построить свой дом, не имея документов на земельный участок и разрешения на строительство…
– Послушайте, Обаб, – перебил подрядчика Шариф, который, казалось, пребывал совершенно в другом измерении и не слушал своего собеседника.
Строитель насторожился и весь превратился во внимание.
– Достаньте мне старинные книжные шкафы, – задумчиво попросил Шариф, глядя на свой дом каким-то затуманенным взором.
– Шкафы? – не понял Обаб. – Но мы же с вами согласовали весь интерьер внутренних помещений, там никаких шкафов не было предусмотрено.
– Да, старинные книжные шкафы. Кабинет будет одновременно и библиотекой. И интерьер будет старинный. А шкафы должны быть обязательно старыми, темного дерева, с потертым мебельным лаком и медными кармашками для табличек.
– Медные кармашки… – пробормотал Обаб, который уже совсем ничего не понимал.
Подрядчик решил, что его заказчик в своих путешествиях слегка тронулся умом, и не знал, как с ним себя вести. А на Шарифа просто накатили воспоминания и тоска по дому дяди Саши в российском городе Находка. Он вспомнил, как зимними вечерами они сидели с Асей, забравшись с ногами в кресла, и разговаривали. Это был кабинет и библиотека дяди Саши. Там стояли старинные книжные шкафы, которым было лет по пятьдесят, если не все сто. Они были громоздкими и какими-то уютными. Книги стояли в строгом порядке, и на их корешках отражался свет торшера. Там всегда пахло мебелью, кожей дивана и кресел. А еще там пахло табаком, который курил дядя Саша. На стене висели большой блестящий барометр и старинный медный секстант. Там незримо витала память о дальних плаваниях и морских приключениях. Это был мир старого капитана, мир романтический, суровый, но добрый.
