Сергей Гайдуков - Стреляй первым
— Так просвети.
— Ты пойми, Ваня, меня все здесь в округе знают. Все в курсе, что Киря Кондратьев — не просто так. Кондратьев — это сурово. И как же они все на меня смотреть будут, если я по твоему совету устроюсь на какую-нибудь там работенку. Буду ходить к девяти утра и в шесть вечера возвращаться. Или там, допустим, сторожем — сутки через трое. Ты о гордости моей подумал, а ктр меня после этого уважать будет? Въехал в ход моих мыслей?
— Въехал, — Иван сочувственно посмотрел на бывшего коллегу. — Можно начинать смеяться?
— Смеяться?! — Глаза Кондратьева едва не вылезли на лоб. — Это что же здесь смешного?
— Да вот эти твои глубокие мысли насчет гордости.
— Так я и знал, что ты начнешь прикалываться! — с сожалением вздохнул Кондратьев. — А я-то, как последний чудак, тебе душу свою выворачиваю!
— Не хочу я над тобой прикалываться, Киря. Времени у меня на это нет. Ты просто сам подумай: о какой гордости ты тут вспомнил? О каком уважении?
— А что? — агрессивно насупился Кондратьев.
— Ты уже полтора года ходишь на протезе. Полтора года инвалид. Кто из этой шушеры, об уважении которой ты беспокоишься, помог тебе? Ты думаешь, они все еще уважают тебя? Как бы не так! Кому ты на хрен нужен, хромой? Кончилась твоя крутизна — и ты сам кончился. А насчет твоей гордости… Как я понял, ты сидишь без копейки, потому что тебе в лом зарабатывать другим способом, не можешь работать так, как обычные люди делают, так ведь? Ну так вот — сдохнешь ты с голоду, потому что очень гордый. Теперь ты такой же обычный человек, как и все. Даже чуть меньше обычного человека, поскольку инвалид. Приспособишься — выживешь. А нет — загнешься, если не перестанешь гундеть о своей гордости и крутизне. А младшенький твой и правда уйдет в бандиты, где его шлепнут через два дня либо свои, либо менты, потому как он у тебя сопляк безмозглый еще. А старший брат у него, вместо того, чтоб младшего жизни учить, сам, как баба, ноет, сам себя жалеет… Тьфу! — Иван встал с кресла. — Противно…
— Мне тоже иногда противно, — медленно проговорил Кирилл. — Только ничего с собой поделать не могу.
— А я не обязан тридцатилетних мужиков учить жизни, — сказал Иван, направляясь к двери. — Пока!
— Подожди, — Кондратьев уставился куда-то в пол, словно рассматривая недостатки паркета. — Ваня, погоди, пожалуйста…
— Что тебе?
— Знаешь, мне тут предлагали работу. Обычная торгово-посредническая контора, не супер, но вполне приличная…
— Ну и…
— Я бы в принципе пошел, черт с ней, с гордостью…
— Так иди. В чем же дело?
— Там нужно внести долю.
— Сколько? — Иван уже понял, к чему идет дело.
— Двадцать штук баксов.
— Прилично.
— Вот именно. И я хотел тебя попросить…
— Сейчас у меня нет таких денег. После дела появятся, тогда одолжу.
— Нет, ты не понял. Я о другом.
— О чем же? — Иван обернулся и посмотрел на Кондратьева. Тот выдержал взгляд и твердо сказал:
— Что бы ты там ни говорил, но гордость у меня есть, я никогда не брал подачек и не выезжал на чужой спине.
— Приятно слышать. К чему это ты?
— Я не хочу, чтобы ты был моим благодетелем.
— Но я и не дарю тебе деньги, я даю их в долг.
— Все равно, я хочу заработать эти двадцать штук сам. По-настоящему.
— И как ты это собираешься сделать?
— Возьми меня с собой на это дело.
— Что? — Иван нахмурился. — Что еще за шутки?
— Я не шучу. Возьми меня с собой. Пусть это будет мой последний раз, а потом я уйду в торговлю. Извини, я не хочу от тебя зависеть.
— Да не зависишь ты от меня! И куда ты с этой ногой?
— А там обязательно нужны бегуны?
Иван вспомнил собственные слова насчет быстроногих, но тупых кроликов и призадумался. У Кондратьева был один большой плюс — опыт.
Кирилл почувствовал колебания Цветкова и поднажал:
— Что скажешь, то и буду делать: прикрывать, отвлекать внимание… Все, что смогу.
— Вот что, — вздохнул Иван. — Если честно, то брать тебя я не хочу. Сам знаешь, почему. Но у меня дефицит времени и людей. Возможно, я тебе позвоню.
— Когда ты решишь окончательно?
— Сегодня вечером или завтра утром. И еще одно: твоя доля будет меньше двадцати тысяч. Раза в два.
— Что ж, хотя бы это. Ты же добавишь остальное?
— Без проблем. Но лучше бы ты оставался дома.
— Лучше бы я умер маленьким, — на лице Кондратьева появилась улыбка.
— Тоже неплохая идея, — сказал Иван на прощание.
Глава 20
По дороге от кондратьевского дома к центру Иван остановился на Сухаревской площади и наскоро перекусил в кафе под красным зонтиком «Кока-колы»: неизбежная пара сосисок с кетчупом и кофе, не оставляющим, к радости Ивана, осадка на дне чашки. Поскольку был приготовлен из банки растворимого «Нескафе». Иван ел, мрачно поглядывая по сторонам и думая о том, что во всей этой суете и спешке, начавшейся после беседы с Диспетчером, есть несомненный плюс: не надо ломать голову над тем, как провести день. И уж точно не будет повода читать про смертельную любовь всяких там…
Там же Иван позвонил Диспетчеру, и они договорились о новой встрече. Диспетчер продолжал выполнять данное неизвестно кому слово и контролировал готовящуюся операцию лично.
Он поджидал Ивана на Солянке, с видом пожилого бездельника прогуливаясь вдоль витрин магазинов.
— Ничем не хотите меня огорчить? — спросил он сразу.
— А что, надо? — опешил Иван.
— Просто я предпочитаю узнавать плохие новости сразу, не затягивая до последнего момента, если что-то случилось, говорите сейчас.
— К сожалению, ничего огорчительного не произошло. Пока, — со вздохом сказал Иван.
— Я не буду особенно из-за этого переживать, — усмехнулся Диспетчер. Вы подобрали людей?
— Можно сказать, что да, — Иван не собирался посвящать Диспетчера в свои трудности. Лучше уж после завершения дела упомянуть, что были такие-то и такие-то проблемы, и тем не менее…
— Вот и славно. Сегодня среда. Завтра в тайнике вам будет оставлено снаряжение.
— Хорошо, — про себя Иван решил, что будет пользоваться своим оружием, а то, что будет в тайнике, надо хорошенько проверить. Мало ли что…
— Снаряжение подготовлено из расчета на пять человек.
— Это много. Скорее всего нас будет меньше. Но меня беспокоит главный вопрос. Где инструкции о самой операции?
— Правильный вопрос. Инструкции вы получите в пятницу утром.
— Это еще что за выдумки?
— Такое условие поставила та сторона.
— Они нам не доверяют?
— А вы им доверяете? — спросил Диспетчер. — То-то и оно. Меня только лишь заверили, что инструкции будут очень подробными. Ребенок справится. Так что не волнуйтесь понапрасну.
— Это далеко не напрасное беспокойство, — возразил Иван. — К чему я буду готовить своих людей? У них не будет даже приблизительного представления о деле! У меня, кстати, тоже.
— Повторяю: вам предстоит произвести изъятие денег из трех мест. Точные места и подробные инструкции вам сообщат утром в пятницу. Примерно за два часа до начала акции. Изучите инструкции по дороге на место.
— Никто еще не выигрывал таких дел, когда держал исполнителей с закрытыми глазами, — раздраженно заметил Иван.
— Еще раз говорю, не волнуйтесь понапрасну. С той стороны операцию готовят умные и сведущие люди. Все будет хорошо.
— Так чего же они тянут?
— А может быть, эти места столь доступны и завлекательны, что, узнав о них, скажем сегодня, вы хапнете все деньги и улетите в Аргентину? Этого они и опасаются, — пояснил Диспетчер.
— А что мешает мне хапнуть все деньги в пятницу?
— Даже в пятницу вы не получите все три адреса сразу.
— Что?
— Второй адрес вы получите после того, как сдадите деньги, взятые из первого места. И так далее.
— Бред какой-то, — покачал головой Иван.
— Не бред, а разумные меры предосторожности с их стороны.
— Вы так заботитесь о той стороне…
— Конечно, это моя профессия. Они мне платят за это деньги.
— А мои интересы? Кто позаботится о них?
— Я позабочусь, чтобы вы не остались без вознаграждения.
— Сделайте милость. А то чем дальше, тем меньше мне все это нравится.
— У вас начинается невроз. Это естественно перед таким делом.
— Мне сходить к невропатологу?
— Позже. После дела. А пока держите себя в руках и настраивайтесь на удачный исход операции, — посоветовал Диспетчер.
— Вашими бы устами… Кстати, а на чем погорели те двое «кроликов»?
— А зачем вам это знать? У них было совсем другое задание.
— Я понимаю, и все-таки…
— Если честно, — Диспетчер наклонился к Ивановому уху. — Я и сам не знаю, что там случилось. Я только знаю, что они мертвы. Вот и все.
