Александр Щелоков - Чеченский разлом
— Моя фамилия Бен Ари, господин Нодаришвили.
Он увел Анзора с собой в комнату, предназначенную для конфиденциальных бесед.
Анзор даже не удивился, что собеседник так легко запомнил и произнес его достаточно трудную фамилию.
— Вы просили о встрече с кем-либо из военного атташата. Я именно оттуда. О чем вы собирались поставить нас в известность?
Анзор устало вздохнул.
— Прошу прощения, но мне нужны гарантии, что все, о чем расскажу, не станет известно за стенами посольства.
— Гарантии — это что? Письменное обязательство?
— Мне хватит вашего слова.
— Хорошо, я его дам, но при одном условии. Если вы собираетесь изложить мне план подрывных действий против России и её правительства, ни о каких гарантиях речь идти не может.
— Нет! — Анзор возбужденно замахал руками, будто отгонял комаров от лица. — Ничего такого!
— Тогда говорите. Из этих стен информация бесконтрольно не утекает.
— Один вопрос, мистер Бен Ари. Можно ли выяснить, является ли гражданином Израиля некий Патрик Бадришвили, еврей по матери, грузин по отцу.
— Простите, господин Нодаришвили. Вы заявили, что готовы сделать сообщение, касающееся безопасности государства Израиль. И вдруг выясняется, что у вас другие интересы.
— Прошу прощения, это был попутный вопрос. Если вы против, я его снимаю. Хотя господин Бадришвили наносит ущерб безопасности государства Израиль.
— Давайте так, господин Нодаришвили, начните с начала. Кто и какой ущерб наносит Израилю?
— Мистер Бен Ари, я читаю газеты и знаю о том, что некий исламский террорист шейх Абу Бакр причинил большой вред вашему народу. Так вот, недавно я выяснил, что благодаря помощи гражданина Грузии Патрика Бадришвили этот убийца нашел убежище на территории Чечни. Сперва по документам, которые были оплачены Бадришвили, под фамилией Ирзаева через Турцию и Аджарию шейх Абу Бакр приехал в Грузию. Затем через села Ардати и Муцо чеченцы-кистинцы переправили террориста в Чечню. Там он сейчас и находится.
Бен Ари — офицер «Моссада» — прекрасно знал, что спецслужбы Израиля уже длительное время пытаются обнаружить следы террориста Абу Бакра, но до сих пор это сделать не удавалось. И вдруг появился Нодаришвили со своим сообщением.
Бен Ари представлял, какой интерес вызовет это известие в Тель-Авиве, но сделал все, чтобы скрыть свою реакцию. Прежде всего предстояло выяснить, насколько точно известно грузину о месте пребывания Абу Бакра. Затем надо понять какие мотивы побудили Нодаришвили явиться в посольство со своим заявлением. Что это — искреннее желание поставить израильские спецслужбы в известность о том, где укрылся террорист, или скрытая попытка чем-то насолить еврею Бадришвили, чье имя играет в этой истории немаловажную роль. Только понимание истинного мотива сообщения позволяло точно определить его ценность.
— Я вас благодарю, господин Нодаришвили, — сказал Бен Ари. — Мне трудно судить, насколько ваше сообщение заинтересует правоохранительные органы страны, которую я здесь представляю. Оценивать содержание такой информации — дело специалистов. Тем не менее, выражаю вам нашу официальную признательность за искреннее желание содействовать борьбе израильского народа и мировой общественности с терроризмом.
Анзор почтительно склонил голову, приняв благодарность.
— Кстати, — сказал Бен Ари, — в самом начале беседы вы спросили является ли Патрик Бадришвили гражданином Израиля. Чем был вызван ваш интерес?
— Мне хотелось привлечь внимание посольства к связям Бадришвили с преступным миром.
— Это личное?
Анзор скорбно вздохнул
— Мужчине стыдно в таком признаваться, но я и моя семья стали жертвами гнусного насилия и преступного рэкета со стороны Бадришвили. В Грузии он известен как видный член преступного сообщества, имеющий клички Бад, Бадри, Бадай и Патриций…
— Сейчас он в Москве?
— Где же ему быть, мистер Бен Ари? Москва — отстойник преступников для всех стран бывшего Советского Союза. Здесь эта публика неплохо устраивается. У Бадришвили крупный пакет акций одного из каналов московского телевиденья. Надо ещё что-то добавить?
— Еще раз благодарю вас, господин Нодаришвили. Ваша информация останется в тайне. Мы проведем проверку фактов. И, даю вам слово, если Бадришвили связан с Абу Бакром, вопрос о его гражданстве будет рассмотрен в законном порядке.
— Это я и хотел услышать.
Анзор встал, полез в боковой карман и вынул оттуда пачку плотной бумаги.
— Это фотографии шейха Абу Бакра, сделанные в Грузии. При пересечении границы в Батуми. Во время пребывания в гостях у кистинцев, которые поддерживают чеченских сепаратистов. На них вы увидите и Бадришвили…
Мембрана в телефоне жалобно дрожала, не в силах вместить всю злость, которую выплескивал голос абонента на том конце провода.
— Ярощук! Ты окончательно охренел или как?
Ярощук узнал голос генерала Лапшина и ответил бодро, с подчеркнутым рвением старого служаки:
— Или как, Иван Константинович!
— Я те поострю, поострю! Ты чеченца опять схватил?
— Товарищ генерал! — голос Ярощука трепетал от показного верноподданнического старания. — Как вы приказали, я этого Исрапилова тут же под зад коленом.
Лапшин, которому не так давно в министерстве намекнули, что возможно ему не дадут дослужить до конца года, если он не умерит несанкционированное рвение, кипел раздражением.
— Какой Исрапилов? Ты о ком вспомнил?! Мне доложили, что ты ухопил Удугова.
— Иван Константинович! Это клевета! Господин Мовлади Удугов сидит в Грозном в каком-нибудь бункере и носу на свет не кажет.
— Ты у нас умник, я знаю. Ну, оговорился. Повторяю по буквам: Алексей, Дмитрий, Ульяна, Григорий… Адугов. Теперь дошло? Ты его взял? Где он?
— Адугова брал, Иван Константинович. Но как взглянул в документы, сразу отпустил. Оружие у него было, так и его отдал. Пару фальшивых паспортов на разные фамилии — все вернул. Я чеченцев теперь брать боюсь. Знаю, вы за них горой. Зачем мне неприятности?
— Ярощук! — трубка телефона казалось раскалилась и жгла руку. — Где он, если ты его отпустил.
— В Москва реке, Иван Константинович. Я его отпустил, а он на радостях в угодил в воду. Недавно из гибидэдэ доложили.
— Где это произошло?
— У поворота улицы Девятьсот пятого года на Краснопресненскую набережную.
— Выезжай туда немедленно. Я сейчас тоже подъеду. Да, сам.
Когда Ярощук приехал на Краснопресненскую набережную, генерал Лапшин был уже там.
— Товарищ генерал, — Ярощук отдав честь, представился начальнику, — по вашему приказанию прибыл.
Два офицера дорожно-патрульной службы с растянутой рулеткой в руках замеряли тормозной след, а точнее искали его признаки.
У чугунной ограды, отделявшей реку от узкой пешеходной дорожки, стоял автокран.
Ярощук миролюбиво подошел к выбитой чугунной секции парапета и заглянул вниз в реку. Увидел черную крышу автомобиля, торчавшую из воды. На ней стоял дорожный рабочий в сапогах и красной куртке. Он заводил стропы, то и дело помахивая рукой крановщику.
— Сейчас будут извлекать, — сказал офицер дорожной службы, скручивая ленту рулетки. — Отойдите в сторону, иначе обольет грязью.
Ярощук вернулся к генералу. Тот посмотрел на него сверлящим взглядом и негодующе спросил:
— Почему ты отпустил задержанного?
— Какого? — спросил Ярощук и сделал непонимающий вид. — У меня их за день набегает десятка два. Говорите без намеков, Иван Константинович.
Ярощук понял: Лапшин не хочет раскрываться, называя фамилию. Он перекладывал ответственность за происшествие на чужие плечи. Так можно будет чувствовать себя спокойнее и перед своим начальством и перед теми, кто на это начальство давил сверху, понуждая выпустить сына Ичкерии без процессуальных формальностей.,
— Имеете в виду Адугова? Так я его выпустил по вашему приказанию. Вернул машину, ключи. Куда он поехал — следить не мое дело. Вам может быть об этом известно больше.
— Да, — рассвирепел Лапшин окончательно. — Да, мне известно больше. Вот он где! Вот! — Генерал указал рукой на реку. — А виноват ты. Я так и буду докладывать.
В это время двигатель автокрана заурчал, тросы натянулись и черная машина начала медленно выдираться из скрывавшей её воды и грязи. Мутные струи хлынули наружу из всех щелей. Левая — водительская — дверца машины оказалась распахнутой и свободно болталась над пустотой, то прикрываясь, то открываясь во всю ширь.
— Это его машина? — спросил Лапшин.
— Я сверял номера. Его.
— Как он в реку заехал?
— Где сам пострадавший?
— Это я хочу спросить у тебя. Водолаз осматривал кузов ещё на дне. Там никого не было.
— Чему тогда удивляться, — съязвил Ярощук. — Значит утоп. Как говорится, концы в воду и в деле точка.
— Вот я и хочу разобраться, кто эти концы в воду сунул.
