Крис Райан - Дозорный
Алекс лежал на раскладушке — голый, завернутый в пропитанную кровью простыню. Двое охранников из МИ-5, обнаружив его валявшимся в беспамятстве на берегу, стянули с Алекса гидрокостюм и, как могли, обработали раны. По левой щеке Алекса тянулся глубокий порез, правое ухо было рассечено почти надвое. С левой рукой ему повезло — порез был глубоким, однако нож прошел мимо мышц, так что рука, похоже, работала. Рана на левом бедре была почти тридцать сантиметров длиной, крови из нее вытекло немало, но опять-таки важные мышцы, похоже, остались неповрежденными. Алекс понял, что это крепкий неопрен гидрокостюма спас его от более серьезных увечий.
Алекс получил два очень сильных удара, и любая попытка пошевелить головой вызывала мучительную боль. Однако боль в затылке утрачивала всякое значение, стоило ему вспомнить о масштабах своей неудачи. Джордж Уиддоуз лежал теперь наверху в луже свернувшейся крови — с кляпом во рту и пятнадцатисантиметровым гвоздем в правом виске. Отрезанные уши его покоились на подушке постели.
Едва обретя способность двигаться, Алекс настоял, чтобы охранники помогли ему подняться наверх, и по огромной потере крови сразу понял, что Миан отрезал Уиддоузу уши еще до того, как прикончил его с помощью молотка и гвоздя.
Какими могли быть его последние мгновения? — безмолвно гадал Алекс. Какой страх должен был испытывать Уиддоуз, глядя на Миана и его нож? Какую боль, когда ему отрезали уши? Даже вообразить невозможно. Но какова бы ни была природа этих последних испытаний, именно он — Алекс Темпл — навлек их на Джорджа Уиддоуза.
Самонадеянность превозмогла в нем осторожность. Он вылез на передовую, не обеспечив тылы, и тем самым поставил под угрозу жизнь другого человека.
Доун спустилась к нему с врачом, человеком лет сорока, говорившим с легким южноафриканским акцентом. Она представила его как Макса. Врач стянул с Алекса простыню и осмотрел его.
Доун, бросив один только взгляд на его окровавленную наготу, отвернулась к стене.
— Я полагаю, все это сделано ножом? — спросил Макс.
— Да. Десантным.
— Еще какие-либо ранения?
— Пара хороших ударов в основание черепа. Скорее всего, рукояткой ножа.
Макс осторожно ощупал затылок Алекса:
— Здесь больно?
— Ощущение не из лучших.
— Возможен перелом. Придется сделать рентген.
Доун поймала взгляд Макса и резким движением головы велела ему подождать наверху. Врач вышел.
— Что произошло? — спросила Доун, холодно глядя на Алекса сверху вниз.
— Он взял меня врасплох. В сущности, я не должен был устраивать здесь ловушку, после того как вы отказались снабдить меня подкреплением.
— Значит, в смерти Джорджа виновата я, так, что ли?
— Нет, вина целиком моя. Я ошибся в расчетах. И не уклоняюсь от ответственности за это.
— Итак, у вас имелся «глок», а у него огнестрельного оружия не было? — спросила Доун.
— Да, — подтвердил Алекс. — А если и было, он уронил его в самом начале схватки. Мы оба взялись за ножи.
— Продолжайте, — сказала она.
— Я сломал ему нос, прокусил костяшки на левой руке и пару раз попал ножом в верхнюю часть тела. Этого, понятное дело, не хватило, чтобы его остановить, тем не менее он ранен. Думаю, сейчас он чувствует себя не лучшим образом, а на лице и на руке у него видны повреждения.
— Как вы оцениваете его с профессиональной точки зрения? — спросила Доун.
— Очевидно, он сильнее меня. Хотя непонятно одно: он был очень агрессивен и все же...
— И все же?
— И все же не стал меня убивать.
— Как вы думаете, почему?
— Ну, он сказал кое-что, перед тем как вырубить меня ударом по голове. Что-то наподобие... да, что убить меня было бы все равно что покончить с собой, примерно так.
— Вы хорошо его разглядели?
— Нет. Во-первых, он вымазался черным камуфляжным гримом, во-вторых, на нем был гидрокостюм со шлемом.
— Хоть какую-то деталь вы вспомнить можете?
Алекс отвел взгляд. И снова увидел ледяные глаза, смотревшие на него во время похорон Дона Хэммонда.
— Он примерно моего роста и сложения. Правша. Борода и усы отсутствуют.
— Это не сильно сузит поиски.
— Я знаю. И прошу прощения. За все произошедшее.
Доун покачала головой и набрала на своем мобильнике номер. После соединения она пересказала данное Алексом описание и сведения о характере ранений Дозорного.
— Мы прочесываем территорию в радиусе пятнадцати километров, — сказала она Алексу. — Подняты все силы.
Алекс молчал. Ничего полезного он сказать не мог.
После полудня машина «скорой помощи» доставила Алекса в клинику «Фэрли» в лондонском пригороде Аппер-Норвуд. Теоретически сюда принимали за плату любых больных, но на самом деле клиника обслуживала только секретные службы. Алекса отвели в отдельную палату без окон, повесили его одежду в шкафчик. Санитар принес ему чашку чая, болеутоляющее и радиоприемник, настроенный на классическую музыку. Остаток дня тянулся медленно.
Незадолго до полуночи Алекса разбудил зазудевший в шкафчике мобильный телефон.
— Алекс, — произнес негромкий, но напористый голос, — это Стиво.
— Стиво? — тупо переспросил Алекс и тут же вспомнил разговор с командиром снайперов на поминках по Дону Хэммонду. — Стиво, да, конечно! Как ты?
— Отлично, дружок. Слушай, не знаю, зачем тебе понадобился Ден Коннолли, но в последнее время тут целая куча всякой сволочи норовит навести о нем справки.
Разведка, подумал Алекс. Я мог бы и догадаться.
— Люди мы нетрепливые, — продолжал Стиво, — но тебе я, что знаю, расскажу.
— Давай.
— Он подал в отставку после Войны в заливе и связался с какой-то компанией, что-то вроде морской службы безопасности. Подробностей не знаю, но то ли он начал прикладываться к бутылке, то ли работа ему не понравилась, то ли еще чего. В общем, он вроде бы участвовал в вооруженном ограблении.
— Да?
— Поговаривали, будто это Ден размахивал пушкой во время того дельца на Северном Кольце.
— Роял-Парк? — пробормотал Алекс.
— Ага. Короче, они втроем наказали Шотландский банк на полтора миллиона. Не бог весть что, но Дену хватило, и он слинял в Испанию. Деревня неподалеку от Марбельи, называется Эль-Анхель. Один из наших парней был там прошлым летом. Похоже, Ден нашел какого-то испанца, который купил для него бар на свое имя. Вот там он теперь и ошивается.
— Как называется бар?
— «Паблитос».
— И официально никому об этом не известно?
— Билл Леонард точно не знает, он собрал нас на прошлой неделе, спрашивал, есть ли у нас какие идеи насчет того, где искать Дена. Потом явилась пара мордоворотов из разведки, тоже интересовалась. Мы-то решили, это как-то связано с тем дельцем на Роял-Парк.
— А почему ты думаешь, что это не так?
— Было б что-то такое, ты бы нам сказал.
— Это уж точно.
Короткое молчание.
— Тут вот старшина интересуется: все это, случаем, не связано с одним бывшим студентом?
Алекс улыбнулся, дивясь точности сержантских околичностей.
— Не смотрю на злое, не произношу злого, не слушаю злого, — наконец ответил он.
— Вот, значит, как? Мудрые обезьянки?
— В этом роде. Спасибо, Стиво.
На следующий день Алекс предложил Доун отстранить его от дела.
— Вы же не можете просто... отвалить! — запротестовала она. — Вы единственный, кто видел Миана в лицо.
— Это он меня видел, не я его, а с этими швами внешность у меня не так чтобы очень неброская. Я к нему и на километр подойти не смогу.
— А Анджела? Что будет, если он займется ею?
— Ваши люди его остановят, — ответил Алекс.
— Алекс. — Обращение по имени далось Доун с трудом. — Пожалуйста. Вы можете перехватить его и убить. Потому мы к вам и обратились.
Алекс оглядел ее с ног до головы. Сегодня Доун была в сером — под цвет ее стальных глаз.
— Что потребуется, — пролепетала она, — чтобы вы остались в деле? Чтобы вы возглавили его, уж если на то пошло?
Ну кто бы в это поверил? — подумал Алекс. Она меня и впрямь уговаривает. Он закрыл глаза. От трудных заданий ему пока бегать не приходилось.
— Вы сможете получить все, что...
— Испания, — без всякого выражения прервал ее Алекс.
Доун уставилась на него.
— Мы должны слетать в Испанию. Там есть человек, с которым стоит повидаться.
И Алекс пересказал ей факты — их сокращенную версию.
— Не понимаю, почему вы просто не скажете мне, кто он, — я бы послала кого-нибудь поговорить с ним.
— Ни с кем из посланных вами он говорить не станет, — ответил Алекс. — Разговаривать с ним должен я. А переговорив с ним, я передам вам всю информацию, и делайте с ней, что хотите. Вы затребовали меня потому, что я обладаю специальными познаниями, — надо же что-то дать вам за ваши деньги.
