Сергей Самаров - Ураган по имени «Чингисхан»
Услышали они, впрочем, одновременно…
Исалутдин находился с очередным своим камнем на плече почти у самой верхней точки возводимой каменной горки, которая, по замыслу Чингиса, должна была, наподобие трамплина, поднять поток ветра, если он направится в расщелину, и пронести его над людьми и автомобилями, не повредив их. Чингис услышал звук внизу и увидел, как Исалутдин бросил камень и руками замахал, привлекая внимание амира. Но внимание привлекать необходимости не было, поскольку амир сам услышал и уже готов был отдать общую команду о подготовке к бою. Но не успел, потому что из-за каменной гряды стремительно, как идущий в атаку танк, выскочил среднетоннажный грузовик «Мерседес», и Чингис сразу же понял свою непростительную ошибку. Он только недавно не стал преследовать и добивать убегающих с поля боя раненых «краповых», но они, осознав, что остались живы, все же решились на то, чего он от них никак не ожидал, начали преследовать его, не считая предыдущий бой полностью и безоговорочно проигранным, хотя сам амир считал его разгромным. «Краповые» где-то добыли грузовик, непонятным образом выследили отряд Чингиса и начали атаку в момент, когда отряд не подготовился к защите, когда оружие лежит в стороне и бойцам стрелять можно разве что из пистолетов. В нормальной боевой жизни, при ситуации, подобной возникшей, пистолет мало чем отличается от рогатки, из которой мальчишки ворон расстреливают. «Волкодавы» показали, что они волков не боятся, сами недавно побывав в беспомощном состоянии, теперь выждали момент, когда Чингис со своими людьми окажется в таком же положении, и напали. Была в этом какая-то высшая справедливость или не было, Чингис думать не хотел, но осознавал, что атака «краповых» стала возможной только благодаря его ошибке. Он никогда не оставлял раненых противной стороны, всегда предпочитал добивать их, причем делал это с повышенной жестокостью, желая вселить в федералов страх. В этот раз из-за близости урагана «Чингисхан» амир нарушил свое же правило, и теперь предстояло расплачиваться.
Металлический, хотя и небронированный, кузов грузовика служил бруствером «краповым», выставившим стволы своих автоматов и склонившим головы, покрытые беретами, к прицелам. Первая же автоматная очередь свалила с каменной горки Исалутдина, продолжавшего махать руками. Исалутдин сам, конечно, был виноват, посчитал, что Чингис глух и слеп и ничего не видит. Ну, ладно, дал сигнал, хотя он был и не нужен, и спрячься, а Исалутдин стоял и по неумности своей изображал собой готовую мишень, за это и поплатился, срезанный очередью. Телу катиться по крупным камням, наверное, было трудно, но тело Исалутдина каким-то образом умудрилось скатиться к самому основанию каменной горки. Следующие очереди тоже не стали скромничать и не заставили себя ждать, ударили дружно, и еще три бойца уронили свои камни, не успев даже пистолеты вытащить. Правда, эти хоть с горки не скатились. А грузовик на коротком участке резко набирал скорость, демонстрируя мощь и динамические качества многосильного дизеля.
Сам Чингис, всегда соображающий быстро, свой револьвер вытащить все же успел, поскольку у него руки были не заняты, встал на колено, прячась за большой камень, и выпускал в сторону кабины пулю за пулей, надеясь попасть в водителя. Пули пробивали лобовое стекло, и Чингису даже казалось, что он попал, но «Мерседес» продолжал уверенное движение. Но долго стрелять Чингису не дали, потому что очередная автоматная очередь была направлена уже непосредственно в него и заставила амира присесть за камень. Он, правда, еще трижды стрелял, не поднимая головы, только руку высовывая, стрелял вслепую, на звук двигателя, но вдруг в револьвере кончились патроны, и пришлось заняться экстренной перезарядкой. Как раз в этот момент, когда амир перезаряжал револьвер, грузовик проехал мимо камня, за которым амир спрятался, и Чингис оказался открытым перед автоматными стволами «краповых». Понимание своей беззащитности заставило его резко отпрыгнуть в сторону. Сделал он это так быстро и так неловко, что даже патроны из коробки рассыпал. Со стороны его движение можно было принять за трусость, и Чингис сам почувствовал это. Он так часто говорил своим бойцам, что не слишком-то и дорожит жизнью, что сейчас ему стало стыдно за это спасительное движение. И потому, переборов себя, Чингис вскочил и выстрелил только дважды — он успел вставить в барабан только два патрона. Попасть ни в кого не попал, но это движение позволило амиру увидеть, как грузовик протаранил и перевернул две легковых машины, те самые, которым не хватило места в первой расщелине. И по-прежнему продолжали звучать автоматные очереди. Упали еще два человека, и следом тут же взорвалась одна из перевернутых легковых машин. Кажется, это была машина Джумали. У него в багажнике был запас гранат для «РПГ-7», наверное, они и сдетонировали. Взрыв был настолько сильным, что повредил и грузовик, по крайней мере, ему сразу сорвало левое крыло и всю левую часть капота. Двигатель заглох. Но, чихнув пару раз, он завелся снова, и машина стала медленно удаляться. Видимо, повреждение в двигателе все же было, и оно не позволяло машине разогнаться. Скорее всего, как подумалось Чингису в первый момент, взрывом повредило коробку передач, и работала только одна первая скорость. Но и первая скорость для грузовика с дизельным двигателем может быть достаточной для разгона, значит, у грузовика были и какие-то другие повреждения. Чингис неожиданно понял, что «краповые» после своей внезапной атаки, нанеся его отряду не поражение, а только урон, хотят покинуть поле боя, признавая, что не могут вести длительный бой с численно превосходящими силами. А это значило, что «волкодавы» ситуацию не прочувствовали. Зато ее прочувствовал Чингис.
— К оружию! К оружию! — резко крикнул он, продолжая набивать магазин своего револьвера патронами.
До автоматов еще требовалось добежать. У первой группы, укрывшей свои автомобили в расщелине и уже заперевшей их там, автоматы так в машинах и оставались. Вторая группа, потерявшая свои машины, потеряла вместе с ними и автоматы. Один автомобиль после взрыва уже догорал, второй, на который огонь перекинулся с первого, только готовился еще сгореть до остова, тем не менее пламя в машине полыхало. Но все происходило так быстро и развивалось так стремительно, что автоматы принести никто не успел, и «краповые» вполне имели возможность уйти живыми, отомстив хотя бы частично за своих убитых сослуживцев. Впрочем, Чингис хорошо знал характер «волкодавов». Если они вцепятся, то уже не отстанут, и придется ждать выстрела из каждого куста, из-за каждого камня. Даже такое страшное явление, как приближающийся ураган «Чингисхан», не пугало «краповых».
Несмотря на медленный набор скорости, грузовик вполне обоснованно надеялся уйти с поля боя. И ушел бы, если бы не Махди. Чингис не видел, когда тот успел выложить из машины свой гранатомет. Но самого Махди с гранатометом в руках амир увидел уже взобравшимся на высшую точку недоразобранной каменной горки. Граната была вставлена в тубу, следовательно, можно было стрелять. Наверное, эта граната последняя, поскольку запас взорвался в машине, но Чингис очень надеялся, что Махди не промахнется, не зря же он такое имя носит [10]. Этот выстрел — последняя надежда отряда Чингиса. Если «краповых» не уничтожить, они не отстанут и много еще жизней заберут.
«Краповые» тоже увидели Махди и активно в него стреляли. Но грузовик как раз переезжал участок каменной россыпи, и машину так сильно швыряло из стороны в сторону, что прицельно выстрелить было невозможно. А Махди, казалось, чувствовал свою неуязвимость. Мальчишка совсем, но проявил хладнокровие, достойное зрелого воина. Он целился тщательно, но ждал чего-то. И дождался момента. Грузовик начал одолевать небольшой подъем и на этом подъеме показал в прицеле гранатомета свой кузов и кабину.
И тогда Махди выстрелил.
Чингис знал, что такого быть не может, тем не менее ему показалось, что он зримо видит полет гранаты. Она огненным свистящим шаром догнала грузовик и ударила в кабину чуть выше уровня переднего борта. Выстрел оказался предельно выверенным и точным, и двигатель сразу заглох.
Осколки мощной гранаты изрешетили тонкий металл кабины и буквально вынесли тела «краповых» из самого кузова. Ветер приближающегося урагана за секунды унес дым после взрыва гранаты, и после этого в кузове никого уже не было. Можно даже не проверять, остался ли кто-то жив после взрыва, «РПГ-7» не оставляет живых при таком точном попадании.
Грузовик слегка скатился с подъема, недалеко, всего-то на полметра, и встал, упруго качнувшись на амортизаторах. Включенная передача не позволяла ему скатываться дальше, выполняя роль ручного тормоза. И тут же из кабины с пассажирского сиденья выскочил человек. Он даже не выскочил, а выпал, как выпадал из люка бронетранспортера такой же «краповый» парень, когда бронетранспортер взорвался на мосту, тоже после выстрела из «РПГ-7». Но тогда выпавший остался лежать, и его расстреляли очередью в грудь, а выпавший из грузовика нашел в себе силы встать на четвереньки, сделать несколько ползучих шажков в гору, потом поднялся в рост и неуверенно, держась за бок, стал уходить в сторону вершины холма, надеясь перевалить за него и спастись. «Краповому» и без того было трудно идти, а тут еще ветер налетал порывами и шатал человека, толкал его в грудь и в голову, стремясь уронить на спину. Но человек сопротивлялся и упрямо шел вперед.
