Михаил Серегин - Воровской порядок
Кроме джафаровской бригады, в Веселогорске и соседнем Чипиево имелось еще несколько группировок, но они были малочисленны и не представляли серьезных помех для усатого. К тому же постоянная грызня и споры за интересы не давали им возможности объединиться.
– Кто там приехал?
– Зуб, Кабан, Бройлер и Самоха.
– Пусть заходят, – усмехнувшись, ответил Джафар. Он ожидал подобного визита.
Гости ввалились всей гурьбой. Усатый встал, но из-за стола не вышел. Он улыбнулся и радушным жестом предложил присаживаться.
– Проходите, друзья. Двигайтесь сюда ближе. Тарлан, распорядись, друг, чтобы нам принесли выпить и закусить.
С чем пожаловали? – спросил он, когда стол был накрыт.
– В Веселогорск братва «смотрящего» поставила, – откашлявшись, начал говорить Кабан, как самый авторитетный из всех. – Говорят, у тебя была «стрелка» с ним?
– Да, катался к нему в гости. Познакомились, поговорили, – глянув на него уверенным взглядом, ответил Джафар. – Даже выпили, разошлись по-хорошему. Да вот Самоха и Зуб там тоже были, так ведь?
– Ты, Джафар, самый авторитетный в городе человек, – продолжил Кабан, – и бизнес у тебя круче, чем у нас всех, вместе взятых.
Остальные кивнули, подтверждая его слова.
– Мы тоже работаем, тихо-мирно живем, друг другу не мешаем, – продолжал Кабан. – Верно, ребята?
Зуб, Самоха и Бройлер кивнули.
– Так что от меня нужно? – Джафар решил поторопить говорящего.
– Да вот последние новости не радуют. Слышал, наверное?
– Ты про что говоришь?
– Кто-то «пристяжных» Крытого положил. Всех. И еще слушок прошел, что племянницу у него украли.
– Так вы решили, что это мои ребята сделали? – без обиняков спросил его Джафар.
– Не думай, что я тебе предъяву кидаю, просто если со «смотрящим» в контру идти, то, сам понимаешь, что тут начнется. Тогда не до бизнеса будет!
– Я же говорил, что мы расстались по-хорошему, – начиная сердиться, повторил Джафар. – Зачем мне надо было с Крытым в контру идти?! Еще раз тебе говорю, что я и мои люди к происходящему никакого отношения не имеем! Ты что, мне не веришь?!
– Да нет, Джафар, мы тебе верим! – поспешил успокоить его Зуб. – Просто знать хотелось, может, тебе чего известно. Поделились бы друг с другом. Глядишь, и Крытому помогли бы.
– Рад бы, да делиться нечем, – по-простецки развел руками усатый. – Мы вон, – он кивнул в сторону помощника, – с Тарланом сами голову с утра ломаем.
– И ничего не известно? – поинтересовался Кабан. – Не может такого быть, чтобы совсем ничего!
– Днем, до того как в бане убили двоих и машину взорвали у казино, – оторвав взгляд от стола, глянул на него лидер кавказцев, – Крытый со своими в кафе за городом гуляли. Так слух был, что туда ОМОН ворвался, на пол всех положили. Вроде даже сам Свирид с ними был.
– Да, я тоже слышал, – закивал головой Самоха.
– Так вот: может, это менты устроили? Я так думаю.
– Допустим, менты пацанов пошмаляли, – вставил слово Бройлер. – Но девчонка им зачем?
– Я не знаю, – ответил Джафар. Помолчав, он спросил собравшихся: – Может, на кого наезды какие были?
Оказалось, что наездов ни на кого не было. Потолковав еще немного, сошлись на том, что в городе война никому не нужна. Ситуация возникла тупиковая, и гости, так и не притронувшись к угощению, покинули джафаровские апартаменты.
Когда Тарлан и Джафар остались вдвоем, усатый рассмеялся:
– Мигом слетелись! Скажи парням, чтобы внимательней были! – став серьезным, заметил Джафар.
Тарлан ответил, что все исполнит лучшим образом.
– Теперь пора с Хлюздиным поговорить, – опять обнажив крупные ровные зубы в оскале, заметил усатый. – Пусть Витя ответит за все! С него все началось.
– Да! – поддакнул Тарлан. – Зачем он Крытому на нас жаловался?!
– Надо его выкидывать с фирмы. Хватит, накомандовался! – жестко решил участь Хлюздина Джафар. – Переделайте бумаги на кого-то из наших! И потом…
Тарлан опять угодливо поддакнул. В это время запиликал мобильный, и Джафар слегка раздраженно бросил в трубку: «Да, слушаю!» Он очень не любил, когда его прерывали в важном разговоре. А судьба «Эвереста» очень даже волновала его.
Но то, что он услышал по телефону, заставило его на время позабыть обо всем. Он изменился в лице. Глядя на него, Тарлан всерьез забеспокоился, как бы драгоценного босса не хватила кондрашка.
* * *
Под утро прибыл товарный Москва-Санкт-Петербург, и Кузьмичу пришлось покидать будку обходчика и идти с молотком вдоль путей.
Он кинул угрюмый взгляд на машины кавказцев.
«У-у! Басурманы! Всю Россию скупили!» – зло вспомнил он Тарлана и его приятеля, издевавшихся над ним накануне.
Неожиданно его внимание привлек скрип, и дед невольно обернулся. Вдоль состава с новенькими машинами шла дрезина.
«Чего ему тут нужно?!» – подумал дед, в предрассветной мгле всматриваясь в человека, одетого в костюм, похожий на пожарный. В руках у него было что-то вроде шланга, у ног – баллон.
Кузьмич нахмурил кустистые брови, напрягая зрение. Вдруг из рук неизвестного ударила огненная струя, на мгновение ослепив обходчика.
– Етит твою мать! – невольно выругался тот, закрывая лицо рукавом. Огненный смерч обрушился на «десятки» кавказцев. Дрезина шла параллельно платформе, и человек тщательно, словно подметая улицу, поливал огнем шикарные «лайбы».
Кузьмич опомнился и нырнул под вагон, перелезая на противоположную сторону.
«Не дай бог, заметят! – тревожно подумалось ему. – Прибьют точно!»
Огнеметчик занимался своим делом, не замечая наблюдавшего за ним Кузьмича.
Машины вспыхивали ярким факелом. Металл корежился в огне, заводская краска лупилась и отлетала, как кожа с живого существа. От нестерпимого жара лопались стекла, фары.
Зарево на полнеба полыхало над станцией, когда человек бросил свое снаряжение и растворился в утренней мгле. Огонь, крутясь тугими струями, уходил в небо. Завыла сирена, и к платформе побежали люди.
– Пожарных, пожарных вызывай! Твою мать!.. Шевелись скорее!! – орал надсадно чей-то противный визгливый голос.
Ба-ах – где-то взорвалась канистра с бензином, и серую мглу украсил новый сполох огня, выбросив в сторону толпящихся людей очередную волну жара.
– Цистерны с керосином! Отгоняй! – орал все тот же надсадный голос.
Ба-ам!! – бабахнуло так сильно, что дед поневоле присел, и красно-желтое марево разлилось по всему небу, на мгновение превратив раннее утро в день.
– Оцепить все вокруг! Чтобы каждая блядь на виду была! – слышался уже другой голос. Кузьмич его узнал – он принадлежал начальнику отделения вокзальной милиции.
Мимо бегали люди, суетились пожарные. Тепловозик оттаскивал прихватившийся уже пламенем деревянный вагон. Появился пожарный состав, и пенная струя густо полилась на платформы с автомобилями, еще час назад такими шикарными.
– Дед, уйди! – услышал позади себя Кузьмич яростный голос и, оглянувшись, заметил двух пожарных, цепляющих рукав к пожарному гидранту.
Старик поспешил отойти в сторону. Подкатила еще одна пожарная машина, и люди в пожарной форме энергично присоединились к коллегам. Мощная струя воды ударила в ревущее пламя.
Старик стоял и наблюдал, как огонь корежит металл, как отлетают почерневшие куски. Он ловил себя на мысли, что ему жалко, конечно, прекрасные машины, потому как столько труда и времени было затрачено на их создание, но в то же время Кузьмич вспомнил, как павлином ходил Тарлан, презрительно поглядывая на все вокруг. Он медленно пошел прочь от пожарища.
– Ты кто? – схватил его за руку молодой милиционер.
– Не видишь? – усмехнувшись, качнул молотком Кузьмич. – Обходчик я.
– Пусти его, – подошел более опытный коллега. – Он тут работал уже, когда тебя еще на свете не было.
Мент отпустил пожилого обходчика, и тот медленно пошел к себе в будку.
Между тем пожар удалось ликвидировать. Менты обнаружили снаряжение огнеметчика и теперь гадали, куда же мог подеваться он сам. И самое главное – кому нужно было палить машины?
Платформа с собственностью ЗАО «Эверест-стиль» представляла жалкое зрелище. То, что еще недавно было товаром стоимостью несколько миллионов, теперь представляло собой просто груду искореженного металла. Бывшие несколько часов назад великолепными машины теперь стали жалкими обугленными уродцами, залитыми белой пеной, и смотрели на мир лопнувшими стеклами фар.
Кузьмич уже почти добрел до сторожевой будки, когда громкие гортанные крики заставили его обернуться.
Джафар прикатил на станцию со всем своим «коллективом» сразу же после звонка. Разговаривали они преимущественно на своем родном языке, но можно было догадаться по интонации, насколько страшное впечатление произвело на них это зрелище.
– Ты представляешь, на сколько мы попали?! – орал Джафар, встряхивая за грудки начальника станции. Его смугловатое лицо стало почти багровым от гнева. – Ты знаешь, на сколько тут сгорело?! Да я из тэбя… – Дальше пошел сплошь непечатный лексикон, причем русский мат перемешивался с нерусским.
