Сергей Зверев - Последний день Америки
– Сергей Сергеевич, помимо фигуры, есть и другие отличия. Например, цвет волос. У него они посветлее.
– Вот об этом я беспокоюсь меньше всего. Подкрасим.
Помолчав, я задал главный вопрос:
– Судя по наличию этого двойника, вы были абсолютно уверены в моем согласии участвовать в предстоящей операции. Верно?
Он снова отшутился:
– Неужели после того, как создана сверхмалая «Барракуда» (причем создана буквально под тебя!) и даже найдена твоя абсолютная копия, ты откажешь старому коллеге по совместной службе?!
– Я не готов ответить, товарищ генерал. Мне нужно подумать.
– Ладно, думай, время пока терпит, – проворчал он и засобирался: – Ну что, налюбовался на себя со стороны?
– Вполне.
– Пошли. У нас еще куча дел…
Мы покинули комнату и в сопровождении профессора направились к лифту…
– Не страшно, если Соединенные Штаты назовут меня террористом. Это просто будет еще одна полоска для тигра. Кое-кто наверху решил устранить ядерный гнойник у Атлантического побережья США, и я решил помочь в этом добром деле. Американцы же пусть думают обо мне как угодно, – посмеивается Горчаков, будто между делом рассказывает анекдот. – А вообще я тебе скажу так… В русском языке есть слово из шести букв, которое лучше всего описало бы то, что ждет несчастную Россию. Давайте не будем употреблять крепких выражений и назовем это просто «обречением». Ученые научились делить на ноль, и мы вдруг оказались в черной дыре. Даже Брюс Уиллис с отважным экипажем нефтяников, прошедший особую подготовку в Челябинске, не спасет нас от надвигающейся катастрофы.
Глядя в окно автомобиля, я вздохнул:
– Согласен. Сколько Михаил Задорнов ни рассказывает гадостей про Америку, а в нашей стране жизнь от этого лучше не становится.
– Это верно. Ты чего такой печальный? – встрепенулся старик. – Чем-то озадачен?
– Чему же радоваться? Сами задали задачку с десятью неизвестными, а теперь спрашиваете. Вот сижу, думаю.
– Ну-ка посвяти меня в ход своих размышлений. Авось чем-нибудь да помогу.
– Понимаете ли, в чем дело… – начал я, пытаясь сформулировать, рассортировать, обобщить и озвучить роившиеся в голове сомнения. – Во-первых, я давненько не ходил на подводных лодках. Во-вторых, я вообще никогда не ходил на них в одиночку. В-третьих, я действительно несколько последних лет прилично злоупотреблял алкоголем, вследствие чего подрастерял физическую форму. Наконец, в-четвертых…
– И что же в-четвертых? – нетерпеливо спросил шеф.
– В-четвертых, я не очень-то верю в вашу затею. Как это возможно: тайно и в одиночку пересечь Атлантику, найти разбросанные вдоль побережья США шесть ядерных зарядов, обезвредить их и… вернуться тем же маршрутом живым и невредимым? Извините, но почему-то пазлы в правильную картинку не складываются.
– Не веришь в мою затею?! – изумленно вскинул генерал седые брови.
– Не верю. По-моему, такие путешествия под силу только Федору Конюхову, посвятившему этому делу всю свою жизнь. Но он занимался лишь тем, что штурмовал океанские волны, а мне, помимо этой «ерунды», предстоит еще кое-что.
Горчаков всплеснул руками:
– Брось! Конюхов путешествует по поверхности океанов на утлых суденышках! А для тебя создан чудесный подводный корабль – маленький, но довольно комфортабельный, надежный и напичканный таким оборудованием, о котором ты еще не слышал!..
– Это все понятно. Скажите, а что будет, если в Атлантике произойдет нештатная ситуация с вашим хваленым оборудованием? Кто придет на помощь? Кто позаботится о моей жизни и моем здоровье? Этим, – кивнул я в сторону проплывавших за окнами стен Кремля, – нужна полная секретность, и случись со мной что-нибудь – они и ухом не поведут. Пропал, и черт с ним. Как тот героический экипаж «Барракуды» в далеком восемьдесят четвертом. Да, и не забудьте напомнить про льготы родственникам пропавших без вести. Им, если не ошибаюсь, в случае чего полагается кукиш с маслом. А мне, если честно, хотелось бы еще пожить лет этак тридцать – сорок. Словом, цель не оправдывает средства. Такой вот, Сергей Сергеевич, морально-этический попандос.
Выслушав мой монолог, генерал укоризненно покачал головой и достал из кожаной папочки несколько скрепленных стандартных листов.
– Вот, ознакомься, – кинул он документ мне на колени.
– Что это?
– Как принято сейчас выражаться: «проект контракта». Читай-читай – не отвлекайся…
Глава 5
Атлантический океан; Саргассово море; в сорока милях от побережья Флориды борт подводной лодки сверхмалого класса «Барракуда». Настоящее время
В общей сложности я провел на глубине семьсот метров более двух часов.
«Вот тебе и пять – семь минут! Вот тебе и «предельная глубина, предназначенная для кратковременных нырков!» – ликовал я, готовясь приподняться на сотню метров. – Молодчина, Петр Степанович! Крепкую создал скорлупку!..»
За это время благодаря разности в скоростях течений моя посудинка сумела отдалиться от «Вирджинии» на полмили. По морским меркам сущая мелочь, но в моем безвыходном положении – приличный результат.
Через два часа нервного ожидания я все же решил уменьшить глубину. «Хватит испытывать судьбу», – с максимальной осторожностью приоткрываю кран системы ВВД. Воздух высокого давления начал понемногу поступать в главную балластную цистерну и выдавливать из нее воду. «Барракуда» качнулась и стала медленно подниматься вверх…
– Довольно, – шепчу, прекращая подъем на глубине шестисот восьмидесяти метров.
У меня нет точных данных о границе скорости течений, поэтому не хочу рисковать. Ни в коем случае нельзя упустить то малое преимущество, полученное «Барракудой» за счет уникальной способности погружаться на большую глубину. Попробую дрейфовать на новой глубине…
Да, приходится признать, что из-за встречи с грозным подводным соперником я потерял целые сутки. Но что было делать? Ситуация нештатная, и другого выхода нет. К тому же руководитель операции в лице Горчакова конкретных сроков не обозначал.
– Скрытность и осторожность – вот две основные составляющие боевого похода, – сказал он, напутствуя меня перед выходом из базы. – Запасов провианта на борту достаточно, техника и оборудование рассчитаны на длительный срок эксплуатации. Так что гонку устраивать незачем…
Этими фразами я и руководствовался, не включая электродвигатель до тех пор, пока дистанция до «Вирджинии» не увеличилась до десяти миль. Американцы по-прежнему оставались на том месте, где потеряли контакт с моей подлодкой. Иногда я слышал в наушниках непонятный скрежет, кратковременное вращение гребного винта в специальном кольцевом обтекателе, работу необитаемого автоматического аппарата и еще какие-то звуки. Однако главный бортовой компьютер «Барракуды» настойчиво выдавал одни и те же координаты «Вирджинии»…
Итак, отдалившись от противника на приличное расстояние, я подал ток на главный электродвигатель, развернул подлодку носом к полуострову Флорида и пошел к цели самым малым ходом. Спустя минут двадцать я на всякий случай остановил субмарину и около получаса прислушивался к звукам моря, а заодно запрашивал координаты американца. Тот оставался на месте.
– Отлично. Кажется, мне удалось оторваться, – резюмировал я, возобновляя движение.
В первую точку удалось прибыть следующей ночью. Все прошедшие сутки я почти не спал, выпил несколько литров крепчайшего кофе и постоянно торчал в командирском кресле.
Опасения были напрасны. Чем ближе «Барракуда» подходила к берегам Соединенных Штатов, тем больше шумов улавливала чувствительная аппаратура. Шумы были разнообразными. Поднатаскавшись на тренажере, я с легкостью различал работу двигателей пассажирских лайнеров и грузовых судов, катеров и океанских яхт, скоростных спортивных лодок и гидроциклов.
«Все правильно: люди работают, отдыхают и просто живут, – рассуждал я, расслабленно откинувшись на спинку кресла. – В такой какофонии звуков меня не услышит и десяток «Вирджиний». Так что полный порядок!..»
И действительно, неприятная встреча с грозным подводным крейсером-убийцей осталась лишь в воспоминаниях. Теперь можно было перевести дух и подумать о предстоящей работе.
В первую очередь следовало отыскать первый ядерный заряд, сброшенный в восемьдесят четвертом году моими коллегами-подводниками. Задача сложная, но инженеры и конструкторы, дабы облегчать мою участь, установили на «Барракуду» два эхолота, работающих на разных частотах. Я должен был прочесать район сброса параллельными галсами, остальное сделают эхолоты. В их памяти заложены размеры и форма зарядов, поэтому проблем не будет.
– Ну, да – никаких проблем, – поморщился я. – Кроме одной мелочи: район имеет форму прямоугольника общей площадью две квадратные мили. Так… сущая ерунда…
Приняв душ, перекусив бутербродом и немного полежав на кровати, приступаю к работе.
