Олекса Белобров - Волчье правило
А вот во втором батальоне у нас проблемы. Старый командир – подполковник Шлапак – подорвался на фугасе, сейчас лечится в Союзе, получив компрессионный перелом позвоночника, его место занял выпускник академии имени Фрунзе майор Пост Юрий Леонидович, немец по национальности.
Человек храбрый и офицер грамотный, однако страдает очень серьезным недостатком – жадностью. Забирает у бойцов все, что захочет, все, что старшины найдут, любую мелочь: платочки с люрексом, фирменные пакеты «Мальборо», сигареты, зажигалки, щипчики для ногтей и т. п. Подобное поведение едва не привело к трагедии: когда он мылся в бане, кто-то из солдат подложил в топку в бане «феньку», то есть гранату Ф-1!
Хорошо, что граната была с чекой, хорошо, что солдатик-истопник оказался отчаюгой: увидев раскаленную докрасна гранату, взял лопату и выкатил ее, вызвав дежурного по батальону.
Тем самым спас жизнь и Посту, и прапорщице-фельдшерице (с которой тот «мылся»), и, возможно, самому себе. После того досадного инцидента провели расследование, хотя виновников, конечно же, не нашли. С Постом поговорили – комбриг, я и начпо, но вижу, что пока он не сделал для себя правильных выводов.
Замполит твоего батальона – капитан Бовсиков. – Гримаса перекривила загорелое лицо подполковника. – Это уже проблема сама по себе, бойцы за глаза прозвали его Почтальоном Печкиным, так его величают и офицеры, и прапорщики батальона. Мне иногда кажется, что он и сам забыл свою настоящую фамилию.
Несчастье это закончило когда-то Рязанское училище войск связи, попало в Прибалтику, в нашу учебку, в Гайжюнай, которая тогда носила название «почтовое отделение Рута-8». Потом оно не справилось ни с одним видом офицерской деятельности, таким образом оказавшись на комсомольской выборной должности…
На беду воздушно-десантных войск, у него проявилось дарование к оформлению ленкомнат, протоколов и всяческой документации, его заметили, и вот так попал Почтальон Печкин в замполиты батальона… – Ветла усмехнулся, словно рассказывал анекдот или байку.
Начпо его ценит, поскольку у него имеется великий «плюс» (по мнению Михалкина) – документация партийно-политическая отработана на высочайшем уровне: планы, протоколы, дневники индивидуальной работы, все как в аптеке! – продолжал уже без эмоций подполковник. – Если прилетает проверка из окружной политуправы или политотдела армии, их прежде всего ведут в твой батальон: там бумаги в ажуре, имеется образцово-показательная ленинская комната и тому подобный бред.
«Ни фига себе, вот молодец!» – про себя достойно оценил Сашка такую откровенность, но вслух ничего не сказал (подполковник пришелся ему по душе, рубит правду-матку, видно – калач тертый, вояка!).
– Кстати, – понизил голос Ветла. – В нашем соединении когда-то, в начале войны, был начальник политотдела, так вот он уже после Афганистана получил срок заключения в шесть длинных лет…
– За что?! – подскочил со своего места Сашка.
– Перевез в Союз контрабандой трофейный пистолет ТТ, и в ресторане в Бресте по пьяни устроил драку со стрельбой… – спокойно сообщил Ветла. – Но мы отклонились от темы нашего разговора, а тема нашего разговора – отношение к политработникам. Так вот, благодаря позиции начпо, отношение к нам является, к сожалению, не всегда адекватным. Существует в бригаде кучка «приближенных к императору персон», делающих все, чтобы нас не любили…
Теперь о твоем подразделении. Твой ротный командир – капитан Лесовой Владимир Иванович, казак лихой и упрямый, к тому же – довольно решительный. Военспец высокого класса, кавалер ордена Красной Звезды, спортсмен (альпинист, в горах ему равных нет).
Заместитель командира роты по воздушно-десантной подготовке – старший лейтенант Анциферов Константин Игоревич, москвич, – на память, не заглядывая в ни одну бумажку, характеризовал Ветла свою паству. – Также рязанский выпускник. Парень неплохой, однако (как это ни удивительно) к нашему общему делу – воевать – неприспособленный. Два месяца назад был откомандирован в Хайратон – сдавать битую технику и принимать новую, чтобы перегнать потом сюда.
На данный момент времени, по официальной версии, – подчеркнул Ветла, – заболел тяжелой формой гепатита и сейчас находится в инфекционном отделении Термезского госпиталя на излечении, а вот по версии неофициальной – забашлял медикам, числится у них на госпитальной койке, а сам неплохо себя чувствует в столице, дома… – совсем невесело прокомментировал Ветла деятельность замкомроты по ВДП.
Командир первого взвода у тебя – старший лейтенант Денисенко Владимир Леонтьевич, белорус с Пинских болот, – оживился подполковник, переходя на другую кандидатуру. – Душа коллектива, бесстрашный воин и прекрасный спортсмен – рукопашник, но он не в ладах с Почтальоном Печкиным.
Командиры взводов – лейтенанты Воронов и Редькин, ребята бесшабашные, молодые и еще не совсем владеют обстановкой в коллективах. Стоит присмотреться к ним, если нужно – помочь.
Старшина роты – старший прапорщик Оселедец, с Западной Украины, настоящий старшина, отец двух детей. В целом – положительный персонаж, но имеет один недостаток – гонит, зараза, самогон (неплохая, я тебе скажу, горилка у него выходит! Говорят такое…), начпо тоже об этом знает, но поймать на горячем никак не может! Да еще и немного жадноват наш Оселедец. Хотя, как для украинца, – абсолютно нормальная черта характера!
Старший техник роты, – протяжно вздохнул секретарь парткома, – он же секретарь партийной ячейки подразделения, старший прапорщик Ошейков Николай Павлович. Человек со сложной судьбой и тяжелым характером. Когда-то давненько, в стабильные года, на границе шестидесятых – семидесятых служил он срочную службу на Дальнем Востоке в Погранвойсках КГБ СССР, собаковожатым, то есть кинологом. Во время заварушки на Даманском показал себя наш Николай Павлович с лучшей стороны, за что был награжден медалью «За отвагу»! По окончании срочной службы (кстати, он был награжден еще и пограничными наградами), Ошейков направил стопы в военно-политической училище Погранвойск КГБ СССР, что под Москвой. Все шло хорошо, однако в начале летнего отпуска после третьего курса, Ошейков с друзьями под хмельком хорошенько потягали по столичному асфальту нескольких патрульных милиционеров… Все было бы ничего, однако случилось это в самом центре столицы, возле Александровского сада. Объединенные силы московской победоносной милиции все же повязали бравых курсантов-пограничников. После принудительного возвращения на гражданку Николай Павлович пошел опять-таки в армию, легко закончив учебку для прапорщиков ВДВ, в Прибалтике, и получил-таки звание. Правда не офицерское, но получил! После учебки служил в Магдагачах, что на Далеком Востоке, в отдельной десантно-штурмовой бригаде ДальВО, выучил всю, какая существует, технику ВДВ, а потом подал по команде рапорт с просьбой отпустить его в Афган воевать.
Не хотели отпускать, но он настоял на своем и добился-таки перевода сюда. Воюет он хорошо, умело, его даже первым среди прапорщиков бригады наградили офицерским орденом – «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени…
Ермолов его поддерживает, так как бригадир очень любит собак и разбирается в них, а Ошейков – кинолог по первой армейской специальности и собачник в душе. Так вот, по распоряжению бригадира старший прапорщик Ошейков является нашим нештатным главным кинологом, он вместе с начальником инженерно-саперной службы майором Студенёвым курируют собачью службу. Вдвоем на профессиональном уровне тренируют собак для минно-розыскного дела и занимаются племенной работой. Разводят собак разных пород: немецких и восточноевропейских овчарок и местных волкодавов – афганских овчарок.
Последних, по распоряжению командира, используют как сторожевых псов на «точках» и постах, а также для вытравливания душманов из кяризов, пещер, домов, из-за дувалов, чтобы напрасно не рисковать бойцами во время боевых, когда «чешут» кишлаки и зеленые зоны. Кстати, хорошая минно-розыскная собака здесь стоит хороших денег, за нее афганцы могут дать несколько баранов или цветной телевизор и даже видеомагнитофон. Поэтому Ошейков чувствует себя довольно уверенно.
Александр, мы должны закругляться, у меня через пятнадцать минут совещание, необходимо немного подготовиться, – начал подводить черту Ветла, вновь по заговорщицки понизив голос. – Еще должен тебя предостеречь – бойся особистов-контриков! Они хитрые и подлые. Этот сталинский рецидив мешает всем нам нормально жить, служить и воевать. На боевые, как правило, не ходят, на «точках» тоже не бывают, стараясь все знать, везде и всюду сунуть свое свиное рыло и доложить – прежде всего! Дескать, в таком-то подразделении случилось то и то или творится то и сё.
Естественно, – развел руками Николай Александрович, – иногда они помогают, выдают полезную информацию. Но, к сожалению, такое случается очень редко. Вреда от них намного больше, чем пользы, а отрицательные эффекты от их дешевых трюков с вербовкой мизерной частицы личного состава, так называемых «стукачей», зашкаливают все, даже условно преувеличенные в несколько раз, «плюсы» от их деятельности в подразделениях.
