Александр Бушков - Пиранья против воров-2
– Антоша… – с мягкой укоризной сказал Мазур. – Ну зачем ты мне повторяешь измышления буржуазной пропаганды и отечественной демократуры? Осуждены подобные методы давным-давно… ведь, в конце-то концов, есть средства, гораздо более эффективные и гуманные, нежели ржавые пассатижи… Но мы и их не применяли. Все гораздо проще. Девочка далеко не дура. Она поняла, что вдруг в одночасье осталась на белом свете без друзей и крепкого мужского плеча…
– На хрен ей мужское плечо? – цинично усмехнулся Ковбой. – Ей как раз женские подавай…
– Ну, я же в переносном смысле, – терпеливо сказал Мазур. – Что ты к словам цепляешься? В общем, дошло до нее, что ей нужна защита, которую не смогут предоставить ни зубная паста, ни прокладки с крылышками. И она была откровенна. Правда – я и тут с тобой откровенен – она знала не особенно много. Придется тебе ее показания пополнять. Мне нужно, чтобы ты ответил на все мои вопросы касаемо того кургана, что «черные археологи» копают сейчас неподалеку от монгольской границы. Хребет Монгурах. Тот самый курганчик, к которому ты воспылал. И уже успел предпринять кое-какие шаги… только я не знаю – какие. Но ты мне сейчас обо всем расскажешь, как на исповеди.
– А моя выгода? – быстро спросил Ковбой. – Может, как-нибудь поменяемся? Вы мне – свободу рук касаемо раскопа, а я вам – содействие?
– Эх, Антоша… – сказал Мазур. – Наобещать-то можно много, а вот что до выполнения… В понятие «свобода рук», я так понимаю, ты вкладываешь содействие в овладении и вывозе?
– Допустим…
– Аппетит у тебя… – сказал Мазур. – Извини, но служба на такое, с позволения сказать, сотрудничество никогда не пойдет. Очень уж вонючая была бы сделочка. Да и гораздо рациональнее приставить тебе нож к горлу, нежели помогать нарушать законы независимой России… Ладно, – жестко сказал Мазур. – Я тебе могу обещать одно. Мы не будем тебе мешать. В конце-то концов, это не наша функция – заботиться о сдаче государству найденных кладов. Ясно? Тебе не будут мешать, сможешь выкопать золотишко и увезти, пока мы заняты своими делами, – твое счастье. Если нет… Ну, не повезло тебе, что тут скажешь… И это максимум того, что я могу для тебя сделать. Пока мы будем поглощены своими заботами, используй момент…
– Перспективочка-то не особенно радостная…
– А ты оцени откровенность, – сказал Мазур. – Я ведь мог тебе, не краснея и не моргнув глазом, пообещать золотые горы. Заверить, что мы тебе лично грузовички подгоним с трезвыми грузчиками в смокингах и белых перчатках… А потом обмануть. Но я с тобой предельно честно играю, Антоша. Что могу, то и обещаю. Сумеешь проскользнуть, пока дверь открыта, – твое счастье. Ну, что думаешь?
– Вообще-то, вы меня еще в угол не загнали, если разобраться…
– Загнали, Антоша, загнали, – сказал Мазур скучным тоном. – Если поразмыслишь, согласишься с такой постановкой вопроса. Это у покойного Гвоздя опыт был хотя и богатейший, но насквозь специфический, здорово односторонний. Некоторых вещей он не мог оценивать во всей их полноте и сложности. Ты – совсем другое дело. Ты побывал в рядах, и не в стройбате – в десантуре… Армия и ее спецслужбы – это, Антоша, жутко. Это дракон, большой и страшный, и если дракон получает приказ, он не умеет ни жалеть, ни отступать. Согласен, сейчас не советские времена, Россия давненько уже сидит голой жопой в дерьме, но это не меняет сути. Дракон бессмертен. Он был, есть и будет. Ты знаешь, я за тобой все это время довольно внимательно наблюдал. Ты молодец. Даже не пробовал танцевать, с пушкой на меня кидаться, хотя у тебя в столе наверняка есть вторая пушечка, ты несколько раз поглядывал на стол так, что сомнений у меня не осталось… А?
– Был бы ты один… – мечтательно протянул Ковбой. – Но за тобой же хренова туча волков…
– Вот видишь, как благотворно действует на людей армия, – сказал Мазур чуть ли не умиленно. – Прививает объективный взгляд на мир и его сложности… Учит соразмерять свои силы с окружающей реальностью… А наши либеральчики слюной исходят в нападках на армейские порядки… Молодец, Антоша. В десятку. Дело даже не в том, что за мной – туча волков… Ты ж – десантура. Значит, должен иметь некоторое представление о том, что такое спецназ. Сила наша в том, что мы стоим вне всех и всяческих законов. На нас не распространяются никакие Женевские и прочие конвенции, против нас все средства хороши, как против взбесившейся собаки… Сплошь и рядом, когда нам вытаскивают кишки и мотают их на плетень, жаловаться некому – ни участковому, ни правозащитникам, ни ООН. Но у этого положения есть и привлекательная, оборотная сторона. Нас как бы нет, мы не связаны ни моралью, ни законами… Понимаешь, что это значит для индивидуума, которым мы займемся? У него нет ни шансов, ни будущего, вообще ни хрена… Оно тебе надо?
– Ребята мои живы? – угрюмо спросил Ковбой.
– Да за кого ж ты нас держишь? – искренне возмутился Мазур. – Я же не зверь… Они там оба лежат за стойкой, малость обиженные, но целые и невредимые… Антоша, хватит толочь воду в ступе. У меня мало времени, над душой стоит начальство, результатов требует. Шило у него в жопе, у начальства…
Ковбой понурился за сверкающей полировкой стола, задумчиво таращась на свои внушительные кулаки. Мазур наблюдал за ним без особой тревоги. Он уже видел, что клиент дозрел. Что ни говори, а хорошая все-таки школа – армия…
– Это что же выходит? – угрюмо спросил Ковбой. – Остается мне на ваше слово полагаться?
– А выбор у тебя есть? – мягко спросил Мазур. – По-моему, извини, ни черта выбора и нету… Ты обдумай еще раз, прикинь. Повторяю: нам пока что не до твоего золота. У нас другие задачи. Используй момент… – И, чтобы не создавать у собеседника ощущения полной безнадежности, подневольности, сказал почти весело: – Брось, мне отчего-то кажется, что парень ты везучий… Так ты правда не видел эту красотку?
– Не доводилось. Может, что про нее и слышал, только не знал, что это о ней речь идет…
– Резонно, – кивнул Мазур. – Ну, так насколько ты продвинулся в наложении рученек на раскоп?
Ковбой поднял на него глаза, ухарски махнул рукой:
– Ну, раз пошла такая пьянка… Чья девка, можете сказать?
– Американцы, – сказал Мазур.
– ЦРУ?
– Не обязательно. У них чуть ли не два десятка спецслужб – только далеко не все светятся…
– Американцы – это фирма… – задумчиво сказал Ковбой. – Это по нонешним временам – крутая фирма…
– Круче всех – только яйца… – хмыкнул Мазур. – Ну?
– Я на раскоп пока что рученек не накладывал, – сказал Ковбой тоном, показавшим, что он как нельзя лучше готов к конструктивному диалогу. – Руки наложил Гвоздь. Когда Ларка… засыпалась, он ее крепенько взял за глотку. Я точно знаю. Есть канальчик…
– Конкретнее?
– В общем, он перед ней поставил вопрос ребром: либо сдаст своих археологов, либо опустится на самое дно. Ну, вы ведь понимаете? Сейчас она в более-менее комфортных условиях работает… работала, я имею в виду. Уютный бордель, резинки проверены электроникой, клиент не прет косяком. А ведь могла и оказаться в каком-нибудь притончике, где ее с утра до вечера без всяких резинок трахали бы во все дырки узбеки с базара…
– Понимаю, – серьезно сказал Мазур. – В самом деле, выбор тут был и было чего опасаться… Ну и?
– Она, конечно, сдала свое хозяйство. Гвоздь – мужик умный… был. Он не стал туда выбрасывать десант, взвод орангутанов с пулеметами. К чему, собственно? Попросту взял за хобот ихнего главного… Есть такой доцент, который всем заправляет на раскопе, Ларкино доверенное лицо, номер первый после нее. Ну, и потолковал с ним по душам. Объяснил ситуацию. Доцент, не будь дураком, в темпе перевербовался, видел же, что на Ларку теперь надежды мало, а жопа-то собственная ближе к телу, она ведь своя, не у дяденьки… Думаю, для него и нет особой разницы, на кого в данный исторический момент пахать, лишь бы и дальше капал процентик и можно было не бюджетный жалкий рублик жамкать, а икорку на булку столовой ложкой мазать…
– Доцент – настоящий?
– А то! – усмехнулся Ковбой. – Кандидат, до сих пор в институте пашет, труды имеет. Разрешение на раскопки у него, правда, насквозь липовое, но кто там в той глуши будет выяснять? Если кому и взбредет в голову такое желание, есть средства рот залепить – зелененькие такие, как крокодил Гена, с рожами американских президентов… Система налажена, они ж третий год так развлекаются, с десяток курганов уже ломанули. Одним словом, все осталось по-прежнему: лагерь на том же месте, нанятые китаезы верхний слой снимают по-стахановски, доцент со своими ребятками ждет, когда можно будет работать уже по-ученому, лопаточками и кисточками… кстати, со дня на день доберутся до могилы или как там она у них именуется. Все, словом, по-старому – только теперь в лагере при доценте пара ребят от Гвоздя, и кто они такие, никто, кроме него, не знает. Да и плевать им, по большому-то счету, что хозяин вдруг поменялся. Главное, процент капает… Выкопают все под метелочку, погрузят – и сделают ручкой окружающим пейзажам.
