Александр Бушков - Бульдожья схватка
— произнес он не без металла в голосе. — Прав я, хочется думать?
Рыжов торопливо закивал. Вальяжный Карсавин пожал плечами:
— Какой может быть разговор, Павел Иванович? — и несколько вымученно усмехнулся: — Неужели вы сомневались?
— Ну, я не сомневался… — сказал Петр. — Просто в последнее время по Шантарску бродят разные идиотские слухи — Савельев-де здорово треснулся башкой об асфальт, сдал и пришел в постыдную слабость… Могу вас заверить, соколы, что ничего подобного нет. И башкой об асфальт не трескался, и, что гораздо более важно, прежней хватки ни в коем случае не утратил…
— Это ж видно… — заискивающе поддакнул Рыжов. — И я не сомневаюсь, и Олег Викентьевич нисколечко не сомневается… Верно? Вот видите, Павел Иванович, если вам кто-то что-то нашептал — не верьте вы, бог а ради, слухам… Мы все сделаем в точности, как было прежде оговорено. Можете на нас положиться.
— Ну смотрите, мужики… — Петр еще более подпустил металла в голос: — Давши слово — крепись, а не давши — держись…
— Павел Иванович, — вкрадчиво сказал Карсавин. — Но мы-то, со своей стороны, можем надеяться на скрупулезное выполнение… э-э, прежних договоренностей?
— Я вам, по-моему, твердо обещал? — поднял брови Петр.
— Да, разумеется…
— Тогда к чему экивоки? Как вы ко мне, так и я к нам. Как только — так сразу… — протянул он многозначительно. — Вы все выполняете в точности — и я делаю все, что обещал… Ну как, договорились?
Оба закивали.
— Рад, что не пришлось в вас сомневаться… — сказал Петр, кивнул им и вышел из беседки.
Он был доволен собой. Представления не имея, о чем вообще идет речь, блестяще провел партию, так, что оба они ни в чем не засомневались, ничего не просекли, прямо-таки на задних лапках ходили. Смотри-ка, не столь уж это и трудное дело — закулисные переговоры бизнесменов, финансистов и чиновников… Интересно, что они должны сделать и что Пашка им в обмен обещал? Солидные люди, в годах — а оба разве что хвостиками не виляли, исключительно по причине отсутствия хвостиков…
Музыка на веранде уже не играла. Там в одиночестве стояла Лара, облокотившись на перила, прихлебывая из высокого бокала. Больше никого в пределах прямой видимости не наблюдалось.
— А где общество? — непринужденно спросил Петр, поднимаясь к ней. Вот именно, побольше непринужденности, они же с Пашкой наверняка знакомы…
— Как обычно, лицезреют ботанические ухищрения Нины Николаевны, — кивнула Лара в сторону высокой стеклянной теплицы, изнутри сплошь затянутой до потолка какими-то вьющимися растениями. — Охают и ахают над цветочками, чтобы сделать приятное хозяйке… — Она допила, поставила бокал на широкие перила и с дерзкой ухмылочкой балованного ребенка глянула Петру в глаза. — А вы отчего бродите в одиночестве, господин Савельев? Вид вроде бы не скучающий…
Он пожал плечами, придумывая подходящую фразу, непринужденную, светскую. Лара опередила:
— Что, снова?
— Простите?
— Дорогой Павел Иванович, — протянула она с усмешечкой. — Бога ради, не начинайте. Я согласна, что я — жемчужина, но никак не согласна быть жемчужиной коллекции…
Он так и не успел сообразить, о чем идет речь, не говоря уж о том, чтобы ответить. Сзади послышались шаги, на веранду вышел Черский, остановился в двух шагах от них и, глядя в сторону, безразличным тоном сказал:
— Ларка, погуляй…
— Извините, — улыбнулась она Петру не без ехидства, спустилась с веранды и направилась к теплице.
— Слушай, Павло, — нехорошо выпятив челюсть, негромко сказал Черский. — У тебя с памятью что, в самом деле провальчики?
— То есть? — спокойно спросил Петр.
— Я же тебе, по-моему, говорил — если снова начнешь пускать слюнки возле Ларки… Организм может пострадать.
Несмотря на его неприкрыто агрессивный тон, Петру стало вдруг смешно — до того происходящее перекликалось с бессмертной кинокомедией. «Я тебе говорил, доцент, чтобы больше не приходил?», «Я тебе говорил, что с лестницы спущу?» И в кино, и в жизни никто не подозревал, что имеет дело с двойником, подменышем…
— Что-то такое помню… — сказал Петр, гадая, во что конфликт может вылиться.
— А что я с твоей мордой обещал проделать, часом, не помнишь? — нехорошо прищурился Черский.
«О господи, — подумал Петр без всякого страха, — угораздило же…»
Он попросту представления не имел, как держался бы в такой ситуации Пашка. Но сам он никак не хотел позволять, чтобы этот супермен с красивой проседью держался с ним, словно король дворовой шпаны, решивший постращать очкарика-вундеркинда со скрипочкой.
— Когда я бегал в школу, была такая поговорочка, — сказал он спокойно. — «У каждой морды хозяин есть». Не доводилось слышать? Мы с вами почти одних годочков, уверен, на одном дворовом фольклоре воспитаны…
Черский удивленно моргнул. Положительно, он ожидал другой реакции. Не теряя времени, Петр нанес следующий удар:
— Я охотно верю, что вы — супермен, господин Черский. Но не кажется ли вам, что на сей раз перегибаете? Или… — он дерзко ухмыльнулся: — Или настолько в себе не уверены? Испускать тарзаньи вопли из-за того только, что молодая жена перекинулась парой слов с посторонним мужчиной, — это, знаете ли, не о силе свидетельствует, а скорее уж о неуверенности в себе… Или я не прав?
И подумал про себя: «Если кинется, тут я ему и врежу. Вполне светски, без кровянки. Свидетелей нет, обойдется».
Черский, однако, не торопился лезть в драку. В глазах у пего явственно читалось недоумение. Полное впечатление, он не знал, что сказать в ответ. Закрепляя несомненный успех, Петр взял на полтона ниже:
— Данила Петрович, я вам могу нравиться, могу не нравиться… Дело хозяйское, я как-никак не дорожный чек «Чейз Манхэттен Бэнк». Но мы же не пацаны на танцульках, в самом-то деле… Я думаю, исчерпан конфликт?
— Н-ну… — растерянно пробормотал Черский. — Слушай, Савельев, а это точно ты?
Уже убедившись, что выиграл бой, Петр усмехнулся:
— А у тебя есть сомнения? Нет, не я. Марсианин, принявший облик Савельева. Не догадался?
Он видел, что Черский, растерянный непривычным стилем общения, ищет лишь достойный выход из ситуации. И не стал ему мешать — смотрел, чуть приподняв плечи, с простецкой улыбкой типа: «Ну, чего прицепился?»
Подействовало. Черский бормотнул что-то, неловко отвернулся и спустился с веранды. Не утерпев, хотел оглянуться на Петра, но вовремя справился с собой, преувеличенно деловито зашагал к теплице, откуда слышались громкие голоса бомонда. Петр смотрел ему вслед с усмешечкой. Что ж, первое явление господина Савельева на публике, такое впечатление, прошло успешно. И деловых партнеров Пашкиных привел к одному знаменателю, и ревнивца одернул, не прибегая к мордобою. Ставим себе пятерку за выдержку, хладнокровие и находчивость…
Глава восьмая
СУПРУЖЕСКАЯ ЖИЗНЬ НЕГОЦИАНТА
Из-за сопок, заслонявших горизонт с северной стороны, целеустремленно наползала серая облачная хмарь, первый ветерок колыхнул сосновые лапы. Со своего места — узенькой бетонной галерейки над обрывом — Петр видел сквозь просветы в кронах, как посуровела широкая Шантара, медленная, могучая. Вода была серой и словно бы морщинистой, проплыл ствол дерева с одиноким корявым суком. Темнело. От дома доносилась тихая музыка, но он не спешил возвращаться к поредевшей компании — на душе было уютно и покойно оттого, что все пока шло нормально.
Сзади коротко простучали каблучки по невысокой лесенке из гладких бетонных плит. Катя остановилась рядом, чуть озабоченно спросила:
— Все в порядке?
— Ага, — сказал он, не меняя позы.
— Нет, серьезно? Мне показалось, ты так смотрел, когда мы плясали с Румянцевым… Это же все понарошку…
— Ну слава богу, — сказал он. — А мне-то показалось, что всерьез. Уже собирался вопросить: молилась ли ты на ночь, Дездемона?
— Паша, ну честное слово…
Петр повернулся и посмотрел на нее внимательно. Кажется, до нее так и не дошло, что он всего лишь шутил, она смотрела с тревогой. Надо ли это понимать так, что Пашка по любому поводу закатывал классические сцены ревности?
— Успокойся, — сказал он насколько мог убедительнее. — Я ж шучу, глупая. Как там светское общество?
— Разъезжается помаленьку. Карсавин набрался, как губка, его там транспортируют соединенными усилиями, а Вера почему-то с ним сегодня не поехала… Вы с ним обо всем договорились? Вид у него какой-то странный…
— Да нет, все в порядке, — сказал Петр. — Стороны пришли к полному взаимопониманию… Как настроение?
— Нормально…
— А почему напряг в голосе?
— Ой, да никаких напрягов…
— Врешь, — сказал он убежденно.
— Паша, ну брось ты насчет Румянцева… Ты мне когда-нибудь поверишь, что я — верная жена?
