Александр Тамоников - Солдатами не рождаются
Лейтенант, замолчав, опустив голову.
Молчал и подполковник. Потом внезапно спросил:
– В спецназе служить хочешь?
– Что?
Дубов поднял на подполковника полные изумления глаза. Чего-чего, а подобного вопроса лейтенант никак не ожидал.
– Ты не понял меня?
– Виноват, товарищ подполковник, но все это так неожиданно…
– И все же да или нет? Или тебе необходимо подумать?
– Я бы с огромным удовольствием перешел к вам прямо сейчас.
Подполковник улыбнулся:
– Ну, удовольствия служить в спецназе, скажу тебе, не так уж и много. Это во-первых. Во-вторых, попасть в действующие подразделения сил особого назначения не так-то просто. Придется пройти серьезный отбор и далее курс специальной подготовки.
– Я готов ко всему, товарищ подполковник!
– Не спеши. Впрочем, твое нетерпение понять можно. Договоримся так. Я попробую организовать твой перевод в спецслужбу. Обещать ничего не буду, но, думаю, мне удастся заинтересовать свое начальство в твоей персоне.
Возбуждение на лице Дубова вдруг сменилось унынием. Он проговорил:
– Боюсь, у вас ничего не получится.
– Почему?
– В спецназ, насколько мне известно, отбирают самых лучших, а в моем случае достаточно будет лишь открыть личное дело, чтобы тут же отказать. Чулков, прежний замполит, да и Кравцов расписали меня так, что я четвертый год не могу получить очередного звания, несмотря на награды.
Кудреев положил руку на плечо лейтенанту:
– Да, ты прав, Саша, в спецназ отбирают лучших. Но, поверь, не по содержанию личного дела. В каком-то смысле негативная информация в официальном документе играет на тебя.
Дубов удивился:
– Как это?
– У нас отдают предпочтение самостоятельным в решениях и действиях, смелым, думающим офицерам. Карьеристам в спецназе не место. Это долго объяснять. Если все получится, сам узнаешь обо всех нюансах отбора в наши подразделения. Будем считать, что твое согласие на службу в силах специального назначения я получил?
– Конечно! Извините, так точно!
– Ну и добро, Александр Викторович! Только с этой минуты отношение к настоящей службе изменить. Никаких скандалов, никаких конфликтов с замполитом. Вести себя образцово и о нашем разговоре, естественно, никому ни слова. Исключение составляет лишь подполковник Воронцов!
Боевой офицер, в свои двадцать четыре года кавалер ордена Мужества и медали «За воинскую доблесть», вышел из казармы спецназа другим человеком. Теперь у него была надежда и жизненная перспектива.
Казалось, что и городок вокруг изменился. Он стал как будто светлее, радостнее.
А Кудреев, проводив Дубова, позвонил Воронцову. Тот оказался на месте, в своем кабинете.
– Дмитрий Дмитриевич?
– Да, Андрей?
– Поговорил я с твоим лейтенантом. И вот что. Подготовь-ка ты мне выписку из его личного дела.
– Хорошо. Думаешь, у тебя с ним что-нибудь получится?
– Иначе не стал бы ничего затевать.
– Что ж, доброе дело сделаешь.
– Когда будут готовы документы Дубова?
– Если срочно, минут через десять.
Спустя пятнадцать минут командир спецназа зашел к Воронцову:
– Готовы бумаги на лейтенанта?
– Вон они, в пакете.
Кудреев забрал выписку из личного дела младшего офицера.
– Кто делал копию?
– ПНШ, помощник начальника штаба!
– Ты предупреди его, чтобы не распространялся об этом! И чтобы ни о чем не узнал твой вездесущий Кравцов.
– Уже предупредил.
– Порядок. Ну, пока? Увидимся послезавтра.
– Удачи, Андрей, а ко мне с утра комиссия прибывает.
– По какому поводу?
– По линии тыла, вещевики.
– Благополучно тебе отделаться от них.
Командир спецназа зашел в свою секретную часть. Ольга не ожидала появления подполковника, поэтому в первое мгновение немного смутилась. Но быстро совладала с собой, доложила, что с момента получения последнего сообщения никакой дополнительной информации из Центра не поступало.
Кудреев попросил:
– Ольга Дмитриевна, достаньте, пожалуйста, мою личную оперативную карту Чечни.
Воронцова выполнила приказ, спросила:
– Вы с картой будете работать здесь?
– Нет, возьму с собой.
– Тогда распишитесь в получении.
Командир отряда поставил росчерк в журнале выдачи секретной документации. Посмотрел на прапорщика, сказал:
– Оля! Сегодня с утра я был немного не в себе и вел себя недопустимо грубо. Прошу извинить.
В 20.00, после построения личного состава, получив в оружейной комнате штатный пистолет «ПМ», он отправился домой. Людмила по пути на этот раз не встречала его, и Кудреев облегченно вздохнул, войдя в квартиру. Ему совершенно не хотелось видеть официантку, и она словно чувствовала это. Может, одумалась баба, решив, наконец, отстать от него? Это было бы неплохо. В конце концов, даже такой надоедливой, самоуверенной особе должно стать ясно, что все ее усилия навязать себя подполковнику, который к ней равнодушен, обречены на провал. Закрыв дверь и раздевшись, Кудреев первым делом направился в душ. После легкого ужина, включив музыку, приглушив свет, с чашкой кофе и сигаретой, Андрей откинулся в кресле.
Неожиданно раздался звонок телефона внутренней связи.
Мелькнула мысль: только бы не Людмила. Не хотелось портить спокойный вечер. Но опасения не оправдались, звонил Воронцов. Сказал, что хочет зайти – есть повод для разговора.
Дома офицеров разделяло расстояние метров в сто, и Воронцов, облаченный в спортивный костюм, спустя пять минут был у Кудреева. Расположились в креслах у журнального столика.
– Понимаешь, служит в штабе дивизии земляк, начальник бронетанковой службы, – начал Дмитрий. – Час назад он позвонил и сообщил, что уезжает в отпуск. Завтра, проходящим поездом. У Ольги, ты знаешь, дочь у бабушки. Она и хотела бы с Валерой, земляком нашим, передать домой небольшую посылку и деньги. Я из-за комиссии покинуть часть не могу. Не отпустил бы ты своего секретчика в Новоярск?
– Во сколько отходит поезд?
– В 10.20 утра.
– В таком случае отпустить прапорщика Воронцову никак не могу.
Дмитрий выглядел растерянно. Такого оборота он не ожидал.
– Но почему, Андрей?
– Как же я могу отпустить женщину из гарнизона одну? Автобус уходит в город в 9.45. На нем ей к поезду не успеть! Придется Ольге добираться на попутках, а это небезопасно! Посуди сам, разве я могу допустить такой расклад?
Командир рембата никак не мог въехать в обстановку:
– И в этом причина отказа?
– Только в этом, Дима. Ну, что ты потух, в самом деле? Или забыл, что я завтра сам еду в Новоярск? И еду на служебной машине, один. Следовательно, в салоне найдется место и для твоей сестры.
Воронцов ударил себя по лбу:
– А я уж подумал…
– Короче, передай Ольге Дмитриевне, чтобы в 9.00 была готова. Я заеду за ней.
– Спасибо, Андрей!
– Пожалуйста. Мне непонятно одно, почему она сама не обратилась ко мне с просьбой, изложенной тобой? Почему предпочла действовать через брата?
– Извини, друг. Я передал ей наш с тобой утренний разговор. Теперь она знает, что нравится тебе. Ругалась, зачем, мол, лезу в ее личные дела. Как после этого она могла о чем-то просить тебя?
Командир спецназа взглянул на Воронцова:
– Ругалась, говоришь?
– Ну, если быть точнее, то выражала недовольство.
– И правильно делала. Я, кстати, также выражаю недовольство твоей болтливостью. Мог бы и промолчать.
– Но почему, Андрей? Что в этом такого, если мужчина и женщина испытывают друг к другу взаимную симпатию?
– А то, что это сугубо их личное дело!
– Не забывай, она сестра мне. И я желаю ей только счастья. И вижу, как тяжело Ольге одной. И только был бы рад, если в спутники жизни она выбрала бы такого человека, как ты.
Кудреев поднялся:
– Ну и ладно. Может, то, что ты все ей рассказал, и к лучшему. Я, наверное, сам не решился в чем-либо признаться ей. И закончим разговор. Пусть готовится к поездке, а начальника штаба я сейчас же предупрежу, чтобы на завтра подменил Ольгу.
Глава 8
Ровно в 9.00 следующего дня к дому Воронцова подъехала черная служебная «Волга» отряда спецназа. Кудреев, находящийся за рулем, посигналил. Ольга тут же вышла из квартиры. В руках у нее была объемистая спортивная сумка.
– Здравствуй, Оля!
– Здравствуйте, Андрей Павлович!
Все-таки женщина никак не могла справиться со смущением. Кудреев постарался не обращать на это внимания.
– Давай сюда свой баул и садись на место переднего пассажира, заднее сиденье немного провисло, там будет неудобно ехать.
Командир спецназа устроил сумку в багажнике, заняв место водителя. Глянул на часы, посмотрел на Воронцову, спросил:
– Ничего не забыла?
– Да вроде нет.
– Ну, тогда с богом.
«Волга» плавно тронулась. Ольга поинтересовалась:
– Долго добираться до Новоярска?
– Дорога плохая, узкая, к тому же оживленная, поэтому и выехали с запасом времени. Не волнуйся, к поезду ты успеешь, благо вокзал находится рядом с гостиницей «Лучезарная», а мне, как тебе известно, надо быть там ровно в десять.
