Александр Тамоников - Синдром войны
Хмыкнул даже майор, сплющивший нос о заиндевевший пол.
Работать приходилось быстро, ведь холод в подвале царил нешуточный. Левин получил «щадящее» задание: лежать и держать силовиков на прицеле во избежание бунта. Андрюха уверил, что справится. Алексей подстелил под него еще один матрас, сверху накрыл фуфайкой. Потом он принялся переставлять кровати, подтащил их поближе к печке.
Определенный интерес у него вызывала груда коробок в закутке. Алексей вытащил их на белый свет и с удивлением обнаружил запасы свиной тушенки производства Мариупольского мясокомбината, ржаные сухари, солонину, крупы, несколько пластов задубевшего сала, початый блок незнакомых сигарет «Гродно». Обнаружилась там и коробка с лекарствами. Но из необходимого в ней нашлись только стрептоцид, зеленка, упаковки с бинтом и марлевые салфетки.
– Да ладно, нормально, – радостно прогудел Архипов, косящийся в его сторону. – Хоть что-то Бог послал, даст и другое.
Он пытался растопить печку, засыпал в нее уголь, подсовывал под него скомканные обрывки картонной тары. Зажигалка была у каждого, даже у некурящих. Первые попытки нагреть помещение не увенчались успехом. Картон горел, а уголь занимался еле-еле.
Очень кстати в куче мусора нашлась жидкость для растопки. Архипов на радостях брызнул в печку, и оттуда повалил густой едкий дым! Он захлопнул чугунную дверку, но дым продолжал сочиться сквозь щели. Люди кашляли, проклинали незадачливого истопника.
– Дымоход, наверное, забился, – прохрипел Архипов и закашлялся. – Да и тяги нет.
– Как это тяги нет? – стонал Левин. – Выйди наружу – ветер унесет.
– Слушай, ты, печник хренов! – Смирнов завозился в углу. – Вытащи заслонку из трубы. Совсем мозгов нет?
Архипов побагровел, потом смутился, привстал на цыпочки и выдвинул проржавевшую заслонку. Завыл ветер в трубе. Тяга подхватила дым, понесла наружу.
– Идиот, блин! – проворчал Смирнов.
– Ладно, лежи, не тявкай. – Архипов снова насупился, виновато покосился на Стригуна. – Накосячил я, Леха. Я ведь всего лишь гаишник, какой с меня спрос!
– Твою-то мать! – ругнулся Смирнов. – Он еще и гаишником был. Такую профессию осрамил!..
– Не понял, – насторожился Архипов.
– Похоже ты коллегу встретил, – догадался Алексей.
– Да, я работал в Сумах, – презрительно бросил Смирнов. – Третий батальон дорожной инспекции. И в отличие от некоторых пахал нормально.
– Откуда ты, падла, знаешь, как я работал? – снова взвился Архипов, хотя и было видно, что он немного смущен. – Хорош базарить, разговорился тут. Лежи и не отсвечивай, вражина хренов, пока не убил свой шанс остаться в живых.
«Они еще и тезки, – мысленно отметил Алексей. – Даже внешне чем-то похожи. Но нельзя расхолаживаться, враг есть враг».
Вскоре выяснилось, что угля мало. Архипов извлек из закутка ржавый топор и объявил, что добыча дров – не проблема.
Алексей перехватил колючий взгляд майора. Тот словно напрягся, приготовился к прыжку. Оставлять это дело незафиксированным было опасно. В последующие пять минут ополченцам пришлось стреножить строптивую компанию. Архипов связывал им ноги в лодыжках, оставляя небольшую степень свободы. Теперь пленники могли лишь семенить короткими шажками. Руки вязали спереди, что тоже позволяло производить элементарные действия.
– Выходи на оправку! – объявил Алексей.
Лазарь первым засеменил к выходу, забыв про раненую руку. Остальные шли с таким видом, словно их вели на расстрел. Туалета в округе, понятно, не было.
Алексей кивнул на свалку.
– Туда! Да без глупостей, прослежу. – Он на пару минут отвернулся, не желая смотреть на это непотребство.
За его спиной уже трещали и ломались под ударами топора деревянные ворота. Архипов решил не тянуть с заготовкой дров. За остаток светового дня он сделал несколько ходок, перетаскивал вниз расколотые доски.
Когда компания спустилась в подвал, там уже не было такого лютого холода. Потрескивала печка, запотевали окна. Левин вместе с матрасом подполз к буржуйке, обнял автомат словно девушку. Оттаявшая физиономия излучала блаженство.
– Марш в угол! – приказал Алексей силовикам. – Сели и замерли с виноватым видом. Будете нужны – вас вызовут.
– С облегчением, дорогие незалежные товарищи, – прошептал Левин. – Как там на воле, Леха? Следят за нами спецслужбы? Укры брыкались?
– Спи спокойно, дорогой товарищ. – Алексей улыбнулся. – Фактов жесткого обращения и применения насилия пока не было. Мы с этими хамами находимся по разные стороны культурной пропасти, но, думаю, скоро подружимся.
– Да мы вам глотки грызть будем, упыри москальские! – презрительно буркнул Лазарь.
– Заткните ему пасть, пожалуйста, пока я топором не рубанул, – проговорил Архипов.
Он загрузил поверх углей дрова, убыл за новой партией. Когда вернулся, Алексей уже проводил ревизию в продуктах, раскладывал их по горкам. Коробки были неполные, кто-то успел в них покопаться. Хорошая новость – обнаружился бидон с питьевой водой, несколько мисок, кружек. Плохая – во всем изобилии нужных и ненужных вещей не было даже щепотки чая.
– Начинаем выкобениваться, – удивленно отметил Архипов, выслушав плохую новость. – Справимся, командир. Сегодня перетерпим, скоро темнеть будет, а завтра сбегаю в магазин, посмотрю, что там осталось.
С медикаментами было сложнее. Левин с ужасом смотрел, как Архипов с Алексеем, сделав заговорщицкие лица, моют руки и подходят к нему явно не с дружескими намерениями. Он закрыл глаза, смирился, снова дергался, когда с него снимали штаны и разматывали бинт. Андрей вцепился пальцами в неровности в полу, приготовился к боли.
Оба отверстия – входное и выходное – смотрелись не самым лучшим образом. Кожа вокруг них вздулась, стала фиолетовой. Пулевые отверстия превратились в черные сгустки. Прикоснуться к ним было невозможно. Левин орал, словно ребенок, которому ставят укол. Однако дотрагиваться пришлось. Один держал раненого, другой обрабатывал раны перекисью водорода, присыпал сухим стрептоцидом. Ни новокаина, ни антибиотиков у ополченцев не было. Они снова сделали товарищу жесткую перевязку, натянули штаны и сунули в рот обезболивающий кетонал.
– А будешь в следующий раз орать, отрежем ногу! – пообещал Алексей. – По самую шею. И лежать тебе до конца твоих дней в коридоре районной больнички. Чего ты так разнюнился, Андрюха? Рана ведь сквозная.
– А почему так болит? – Боец в изнеможении откинул голову.
Он обливался горячим потом.
– Хреново, – еле слышно пробормотал Архипов. – Если завтра все будет в порядке, с самого утра надо искать аптеку или дома обшаривать. Это не лечение, блин! Загубим парня!..
– Согласен. – Стригун кивнул, собрал лекарства с перевязочными материалами и отнес в угол нахохленным пленникам.
Лазарь был бледнее некуда, хотя и смотрел волчонком.
– Рану обработайте парню, – сказал Алексей. – Надеюсь, имеете представление, как это делается. Это все, что нашли. Других препаратов нет.
Поперечный сдержанно кивнул, отвел глаза. Ополченцы не стали развязывать им руки. Украинцы не жаловались, справлялись.
Алексей обратил внимание, что в Поперечном начисто отсутствует спесь, во всяком случае, по отношению к подчиненным. Он не пытался переложить всю работу на Смирнова, не держался особняком от рядовых. Майор сам перевязывал бойца, говорил какие-то успокаивающие слова, а Смирнову только поручил облачить раненого в куртку.
Потом был мрачный вечер. За окном стемнело быстро, не успели оглянуться. Связь по-прежнему отсутствовала. Пыхтела печка, поедая дрова и остатки угля. Горели заплесневелые свечи, упаковку которых нашли под кроватью.
Архипов сбегал с топором за новой охапкой, вернулся, вывалил растопку возле печки и сообщил, что на улице все белым-бело, ветер приутих, погода самая новогодняя. Дрова прогорали быстро, спасительное тепло распространялось по подвалу.
Представители враждующих сторон неприязненно разглядывали друг друга. Блики света блуждали по серым от усталости лицам. Лазарь буркнул что-то обидное. Алексей разозлился, схватил обгоревшую головню, шагнул за печку. Лазарь сжался, заволновались остальные.
Но Алексей лишь заявил:
– За печкой ваша территория. За пределы не выходить! Кто будет уличен в пересечении границы, тот получит по роже. И чтобы больше ни звука.
– Браво, капитан! – Майор демонстративно похлопал в ладоши. – Вы, чувствуется, большой знаток Женевской конвенции в части обращения с военнопленными.
– Даже не слышал о такой, майор, – ответил Алексей. – Предпочитаю руководствоваться целесообразностью и отчасти совестью. Краснеть не буду, поскольку точно знаю – на нашем месте вы нас просто расстреляли бы.
– Кстати, вопрос. – Майор усмехнулся. – Будучи на вашем месте, вы не собираетесь кормить военнопленных?
