Иван Стрельцов - Стихия боли
— Сплошной пафос, — саркастически фыркнула шамаханская царица Серпень.
— А что же вы думали, — мгновенно отреагировал умудренный жизненным опытом Владлен. — Какая же это торжественная минута без пафоса? Например, моряки, когда спускают на воду корабль, предварительно разбивают о борт бутылку. Я же предлагаю эту самую бутылку «раздавить».
Владлен подвинул к себе небольшую спортивную сумку, с которой сегодня пришел на последнее занятие. Вжикнула «молния» — на столе появилась бутылка «Георгиевского» коньяка, три пластиковых стаканчика, пачка чипсов, запаянная нарезка сырокопченой колбасы, плитка черного шоколада и большой ярко-желтый лимон.
— Так о борт вроде бы разбивают бутылку шампанского. — Светлана Болотина решила блеснуть эрудицией.
— Девочка моя, шампанское — это газы, а от газов меня пучит, — без ложной скромности признался Зайкин.
Услышать такое из уст великого и ужасного стилиста, которого боготворит весь столичный бомонд и который за четыре месяца «дрессировки» не произнес ни одного лишнего слова, это была действительно минута откровения. Девушек сотряс приступ гомерического смеха.
Тем временем Владлен, не обращая внимания на вызванную его словами реакцию, отвернул пробку и наполнил стаканчики почти до краев благородным напитком.
— За вас, девчонки, за ваше большое плавание, — поднял свой «бокал» Зайкин. — И пусть при виде вас передохнут от зависти все буржуи со своими «клизмами»…
На Кубинском аэродроме царила сверх обычная суета — еще бы, готовился дальний перелет «Витязей» и «Соколов».
Основная группа российской делегации уже улетела в Бангкок. Им предстояло заранее подготовить павильон с выставочными образцами и развернуть технику на открытой площадке.
Летчики двух пилотажных групп собрались в курилке и оживленно переговаривались, обсуждая нехитрые новости повседневной жизни. Рассуждали в основном на тему возможных конкурентов российской техники. Никто при этом не упоминал о предстоящем перелете к Индийскому океану. Летчики, как никто другой, народ суеверный, имеющий множество примет, в которые свято верили все, от молодого лейтенанта до убеленного сединами маршала.
Обе девушки находились тут же, одетые, как и все пилоты, в темно-синие комбинезоны, специально пошитые к Таиландскому авиасалону и обозначенные яркими эмблемами Российских ВВС и пилотажной группы «Воздушные Витязи». Они стояли чуть в стороне, невольно слушая разговоры мужчин, иногда реагируя на их шутки улыбками.
Неожиданно возле курилки появился полковник Шостак.
— Становись. Стройся, — громогласно объявил Кирилл.
Едва летчики успели высыпать на плац и разделиться погруппно, тут же послышалось зычное:
— Смирно! Равнение налево!
К летчикам стремительно приближался незнакомый генерал с многочисленной свитой, большая часть которой состояла из местного начальства. Командир «Витязей» строевым шагом встал перед строем и, вскинув в приветствии руку, четко доложил:
— Товарищ генерал-майор, пилотажные группы «Воздушные Витязи» и «Соколы» построены. Докладывал командир «Витязей» полковник Шостак.
— Хорошо, — важно кивнул незнакомый военачальник. — Становись в строй, — и обратился к выстроившимся летчикам: — Здоров, молодцы.
Генерал хотел выглядеть со стороны эдаким свои парнем, отцом-командиром, но получалось из рук вон плохо. Фальшь проскальзывала во всем, начиная от его внешности, взгляда и заканчивая бравурной речью.
Летчики дружно гаркнули:
— Здрав… жела…м, това…щ генерал-майор!
— Я ваш временный начальник, назначен руководителем российской делегации в Бангкоке, генерал-майор Гончарин Артур Вячеславович. Как говорится, прошу любить и жаловать, — представился генерал и тут же добавил: — Впрочем, в армии можно обойтись и без этого, главное — четкое исполнение приказов. — Гончарин непроизвольно правой рукой взялся за козырек фуражки, сдвигая ее на затылок. — Перелет предстоит непростой, с посадкой в Новосибирске и дозаправкой в воздушном пространстве над Китайской Народной Республикой. Задание сложное, но здесь собрались опытные асы, поэтому не будем зацикливаться на деталях, — генерал прервался на короткую паузу, таким образом отделяя главное от общего. — Я сам действующий летчик, общий налет больше трех тысяч часов, так что пойду на «поводыре» «Ил-76». Будем действовать сплоченно и четко, все пройдет как надо.
После такого короткого, но яркого (как казалось самому оратору) спича Артур Вячеславович прошел вдоль строя, пожимая руки пилотам, в самых лучших начальственных устоявшихся традициях непрерывно сыпал шутками, острыми замечаниями, а зачастую ничего не значащими фразами.
Экипаж «тридцать третьего», как и положено по ранжиру, стоял в конце шеренги «Витязей». Несмотря на то что они стояли навытяжку, скосив глаза в сторону, девушки в деталях могли разглядеть приближавшегося к ним нового начальника. Генерал был среднего роста, со слегка обрюзгшей рыхлой фигурой. Лицо с морщинистыми набрякшими мешками под глазами и бурыми прожилками на щеках выдавало в нем человека, не сдержанного в общении с зеленым змием. Скабрезные шутки, которыми как горохом сыпал генерал, дополняли его портрет вовсе не с лучшей стороны.
Наконец очередь дошла и до женского экипажа.
— А, девушки! — радостно оскалился Гончарин, как будто речь шла о дополнении к его свите. Он внимательно и даже придирчиво оглядел каждую летчицу в отдельности, потом довольно хмыкнул и спросил: — График полета, девчата, жесткий. Выдержите?
— Так точно! — как командир экипажа звонко выпалила Наталья Серпень. — Из-за нас задержек не будет.
— Без задержек, говоришь? — проворчал генерал, его воспаленные глаза стали похотливо-маслянистыми. Внезапно он подмигнул обеим и хмыкнул: — Ну что ж, это вдохновляет. — Развернувшись к своей свите, генерал Гончарин гаркнул во всю мощь своих легких: — Вольно, все свободны! Встретимся завтра в небе, успеем еще надоесть друг другу.
— Откуда это чудо взялось? — удивленно спросил у Шостака Иван Бородин, глядя вслед удаляющемуся генералу. — Обычно начальство такого уровня нас не баловало, их все больше интересовали иностранные покупатели, а нам присылали шнырей, которые просили, чтобы изобразили все в елочку. Типа, сами мы не понимаем. Ну как же, привыкли думать, что без руководящей и направляющей земной шар перестанет вращаться.
— Чего он здесь? — рассеянно переспросил Кирилл. — Сам же слышал, он действующий летчик.
— Летчик-налетчик. Не смеши меня, — недовольно проворчал подполковник. — Чувствую, с этим начальником мы еще хлебнем березовой каши, да еще полной ложкой.
Но Шостак уже не слушал его, быстрым шагом приближаясь к летчицам. Девушки продолжали стоять на плацу, растерянные и пунцовые после пошлой шутки генерала.
— Серпень, не было времени поговорить с тобой за тот бой… — Приблизившись, Кирилл немного растерялся, он не знал, с чего начать разговор. Главное понял, девушек необходимо отвлечь, и чем скорее, тем лучше. — Хорошо ты меня тогда сделала, с одной ракеты завалила. А ведь я думал тебя переиграть, промахнись ты «Сайдвиндером», и победа, считай, моя. По-другому и быть не могло, «Як-28» в варианте перехватчика — зверь-машина. Двигатели отлажены, как швейцарские часы, плюс ракетный ускоритель. На горизонтальном полете я бы запросто ушел от «американца», а ты меня поймала на подъеме, не дала выбраться из «точки». Как говорится, «подло, но справедливо».
— Бой как бой, — позабыв о генерале, сдержанно произнесла Наталья. — А в хорошей игре всегда выигрывает тот, кто успевает первым заметить уязвимую точку противника и нанести по ней удар. Я не позволила вам зайти в хвост, а Светик… виновата, старший лейтенант Болотина вовремя ударила «Сайдвиндером».
— Вот и славно, девчата, — довольный своей находчивостью, улыбнулся Шостак. — У вас начинается дебют, будете действовать так же — и уже хорошо. Если возникнут непонятки, любые, — обращайтесь немедленно ко мне или к Ивану. Ну все. Пора. Сегодня нужно хорошенько отдохнуть, завтра тяжелый будет день.
Ощутив непонятную неловкость, Кирилл, не говоря ни слова, развернулся и поспешил вслед за остальными летчиками.
— Он нас назвал девчатами, — хмыкнула Болотина. — Кажется, дрогнуло сердце оловянного солдатика, раз нас приняли за своих.
— Welcome to mafia, — произнесла с обычным серьезным лицом Наталья…
* * *За четыре с половиной месяца службы в разведроте еще совсем недавние новобранцы заметно изменились, окрепли физически, в глазах и походке вместо растерянности появилась уверенность в себе.
Конечно, им было еще далеко до контрактников, но ребята вполне могли действовать осмысленно в группе под командой старослужащих.
