Сергей Соболев - Очень серьезная организация
Рейндж несколько раз в сердцах пнул ногой ни в чем не повинную стену «мягкого салона».
– Блядь! – выругался он. – Узнаю, кто грохнул Ларису и перевел стрелку на меня… удушу собственными руками!
Впрочем, Мокрушин не был уверен, что это именно подстава. Жизнь – это такая сложно устроенная штука, что можно под раздачу попасть и чисто случайно.
Кстати, «surdus» в переводе с латыни означает «глухой». Не сказать, чтобы он был влюблен в Венглинскую, нет. С одной стороны, он всегда понимал, насколько она непростая штучка, что она сама себе на уме. С другой – его влекло к этой роскошной женщине.
Вот на хрена он к ней поехал? Мог ведь откосить, сославшись на какие-нибудь веские – и выдуманные – обстоятельства.
Болван. Вел себя, как глухарь на токовище. «Ничего не вижу, ничего не слышу, трах, трах, та-ра-рах!» Убийца наверняка был где-то рядом – Ларису и ее «референта» убили, судя по заключению медэкспертов, между тремя и пятью часами утра. А он, Мокрушин, эту затаившуюся где-то рядом опасность так и не сумел просечь, прочувствовать, предугадать.
Человеку иногда свойственно ассоциировать себя с каким-нибудь представителем животного мира. Мокрушин иногда находил в себе что-то сходное с матерым волком. Порой, особенно после удачных дел, обнаруживал в себе что-то общее с крупной кошачьей особью, с тем же тигром.
Наверное, раньше он имел на это право. А сейчас он не кто иной, как глуповатый глухарь. Который настолько увлекся любовными играми на токовище, что не расслышал крадущихся шагов охотника…
Глава 10
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Примерно в то же самое время, когда Мокрушин, злой на самого себя и на весь окружающий мир, пинал ногами ни в чем не повинные стены «сурдокамеры», в один из кабинетов здания на Старой площади без стука – но после доклада секретаря по интеркому – вошел рослый мужчина лет сорока с небольшим, обладающий волевыми чертами лица и военной выправкой.
– Разрешите, Владимир Николаевич?
– Проходи, Сергей Юрьевич… Извини, что оторвал тебя от дел, но я вот тут ознакомился с присланными тобой с порученцем материалами… Ну и появились кое-какие вопросы…
Хозяин кабинета – надо только уточнить, что, кроме Старой площади, у него был свой кабинет также и в Кремле, – занимает весьма высокий пост в нынешней президентской администрации. Ему немногим за пятьдесят. Генерал-лейтенант госбезопасности в отставке, выходец из Питера. Он сравнительно невысокого роста, но кажется выше, чем на самом деле. Довольно короткая стрижка, виски тронуты сединой, очень внимательный, с легким прищуром взгляд. С. возглавляет так называемый восемнадцатый департамент Администрации президента РФ. Не посвященным в кремлевские расклады людям, впрочем, это ни о чем не говорит. Но им вовсе не обязательно знать, что за человек курирует самые важные и секретные спецслужбистские проекты и как устроен механизм принятия некоторых решений и последующего контроля за их исполнением.
В отличие от некоторых других кремлевских чиновников, активничающих в плане PR, охотно и подолгу общающихся с западными и отечественными массмедиа, С. – человек глубоко непубличный. Он никогда не посещает массовые мероприятия, не участвует в совещаниях, куда допускаются представители прессы, и не раздает интервью. И даже «кремленологи» порой теряются в догадках: а чем это, интересно, С. занимается в кремлевских структурах и почему его почти никогда и нигде не видно?
Чем надо, тем и занимается. Единственный человек, который стоит над ним и перед которым он время от времени отчитывается, это непосредственно глава государства.
С. и вошедший только что в его кабинет Шувалов обменялись крепким рукопожатием.
– Присаживайся. – С. сделал жест в сторону журнального столика, вокруг которого были расставлены три офисных кресла. – Кофе? Чай? Может, коньячку немного плеснуть?
Был пятничный вечер. В принципе пятьдесят граммов можно было себе позволить. С хозяином они давно на «ты». Но Шувалов – на нем были светло-серый костюм, белая сорочка, галстук – легонько покачал головой, а потом вслух сказал:
– Я объявил для своих – «оранжевую»… в связи с известными тебе событиями. И если мои сотрудники сейчас на «казарменном» и не могут ничего себе позволить «такого», то и я не буду нарушать.
– Добро, тогда перейдем к делу. Можешь снять пиджак. Разговор, знаю, будет у нас непростой…
Шувалов сел в кресло, положив перед собой на журнальный столик из шлифованной карельской березы черную папку с застежками.
– Сергей Юрьевич, начнем с ЧП в Мозжинке. – С. посмотрел на коллегу своим внимательным взглядом. – Что удалось выяснить?
– Мы тщательнейшим образом допросили самого Мокрушина. Идет также обработка информации по Венглинской и Красину – пытаемся восстановить каждый их шаг после прилета из Лондона… А прибыли они в Москву, кстати, обычным рейсовым самолетом «British Airways» в понедельник, во второй половине дня… Выясняем маршруты их передвижений, круг лиц, с кем они контачили. Исследуется содержание телефонных звонков, сделанных в этот период времени с мобильных Венглинской и Красина. Также – этим занимает техотдел – нами контролируется обмен информацией – прежде всего телефон и Интернет – определенного круга лиц, которые, возможно, причастны к случившемуся.
– Если не хватает своих возможностей, я прикажу выделить вам дополнительные людские и технические резервы. Я в этом плане Акинфееву тоже дал полный карт-бланш. Координируйте ваши усилия. Я понимаю, Сергей Юрьевич, что это не совсем ваш профиль. Но мы задумывали «подотдел» как универсальную, интегрированную в «органы» и в то же время автономную структуру, способную выполнять практически любые задачи…
– Помощь коллег из ФСБ нам, конечно, будет не лишней, – сказал Шувалов. – С Акинфеевым мы контачили и прежде, так что никаких проблем в плане сотрудничества не возникает. Владимир Николаевич, вы уже ознакомились с материалами допроса Мокрушина?
– Выборочно. Ознакомился с ключевыми моментами по распечатанной стенограмме. Я вот что скажу, Сергей Юрьевич. Если бы не некоторые детали их ночного разговора – Венглинской и Мокрушина, – то это ЧП расследовалось бы как рутинное уголовное преступление… У нас сейчас и без того хлопот хватает. Но… поскольку тут сразу несколько ниточек потянулось…
– В разных направлениях, что немаловажно…
– Вот именно, – кивнул хозяин апартаментов. – Тут и газпромовская тема, и украинский след, и версия о возможных кознях известных эмигрантских кругов… Тот еще клубок!
– Судя по тому, как кто-то резко оборвал одну из нитей, Венглинская располагала какой-то важной информацией, – сказал Шувалов. – Причем она, как деловой человек, намеревалась конвертировать информацию в звонкую монету… а посредником для возможных переговоров выбрала Мокрушина. Вернее сказать, как мы сейчас думаем и предполагаем, она рассматривала его в качестве одного из кандидатов на роль посредника… Возможно, имелись и другие кандидатуры.
– Ты по-прежнему, Сергей Юрьевич, полагаешь, что это двойное убийство в Мозжинке совершил кто-то другой, а не Мокрушин?
– Я в этом уверен.
– С какой, собственно, стати? Он там был? Был. Причем примерно в то же время, когда и было совершено преступление. Есть распечатка телефонного разговора между ним и Венглинской, того самого, в ходе которого она «забила стрелку» вашему сотруднику. Мало того, Мокрушина вычислили по номерам машины. Его отпечатки остались на початой бутылке с вином и на одном из фужеров. Короче, многое на нем сходится… не зря люди из «убойного» вцепились в него поначалу мертвой хваткой.
– А мне вот подозрительно то, как резво они на него вышли… Особенно если учесть, в какие сжатые сроки была сформирована оперативно-следственная бригада, как быстро был получен ордер и как молниеносно было произведено задержание…
Владимир Николаевич слегка покачал головой, то ли не соглашаясь с такой трактовкой событий, то ли, наоборот, найдя в ней какие-то важные, интересные моменты.
– Мокрушина задержали спустя примерно десять часов после ЧП, – заговорил он после паузы. – Это если ориентироваться на данные экспертов касательно времени гибели Венглинской и Красина. Я бы не сказал, что это слишком резво. Насколько мне известно, в Мозжинку, после звонка экономки, сначала прибыла ГНР из звенигородского райотдела милиции. А столичный главк подключился к расследованию в связи с тем, что убийство в Мозжинке проходит по категории «резонансных». Во всяком случае, именно такое объяснение получено по линии руководства МУРа и МВД.
– А то, что нашему человеку попытались при обыске подбросить некий предмет? Который, полагаю, должен был послужить веской уликой, доказывающей причастность Мокрушина к двойному убийству в Мозжинке? Это как вообще понимать?
– А что, разве есть доказательства той версии, которую выдвинул при допросе Мокрушин? – Владимир Николаевич чуть нахмурился. – Может, он этот эпизод сам придумал… чтобы обелить себя. Он что, видел своими глазами эту самую улику, которую ему якобы подбросили в салон джипа?
