KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Боевик » Юлия Латынина - Не время для славы

Юлия Латынина - Не время для славы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юлия Латынина, "Не время для славы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Правда, разница между Штирлицем и Мао заключалась в том, что Штирлиц был разведчиком-нелегалом. Относительно же Мао не имелось никаких сомнений в том, какому ведомству он принадлежит. Даже если бы Кирилл Водров не узнал офицера с китайским лицом, Мао и не собирался б хранить инкогнито, да что там Мао, – Сапарчи Телаев наверняка тут же расхвастался бы, что к нему приехал человек из центра решать его проблемы, хотя это было совершенно не так. На самом деле человек из центра приехал к Сапарчи затем, чтобы Сапарчи решал проблемы центра.

Собственно, Сапарчи как раз и ехал встречать Христофора Мао, когда его подстрелили, и когда Мао вышел из самолета и не увидел встречающих, он был очень зол. А когда он услышал о перестрелке, он решил, что это фарс. Мао решил, что оппозиция набивает себе цену.

Однако через пятнадцать минут подъехала охрана, и когда она отвезла Христофора Мао на место покушения, подполковник ФСБ был поражен. Он увидел лужи крови и сколы от пуль на «Хаммере», и он понял, что если бы Сапарчи обстреляли на пути обратно, а не туда, он, Христофор Мао, мог бы точно так же лежать на мостовой под белой простыней вместо несчастного подстреленного охранника.

Это впечатляло.

Особенно впечатляло то, что так начинался второй визит Христофора Мао в республику. А первый кончился Красным Склоном.

* * *

Христофору Мао было едва за тридцать, он был высокий, круглолицый, с редеющими хвостиками темно-русых волос и рыхлым пивным животиком, так частым для органов, где мужчины много курят, много едят и еще больше пьют, и оправдывают расстроенную печень и излишний вес долгими засадами и нерегулярным питанием. Фамилия Мао у него была от дедушки, китайского коммуниста, приехавшего перед войной в СССР, и сгинувшего в концлагерях. Отец о деде не рассказывал, и дети в школе немилосердно дразнили Христофора, во-первых, из-за круглой морды, а во-вторых, из-за фамилии: фамилия его была тогда Петушатников. Когда Христофор узнал, как звали деда, он сменил фамилию сам.

Карьера Мао в ФСБ началась не очень удачно. Как только он поступил в Академию ФСБ, он вышел за порог здания и увидел напротив, через площадь, ювелирный магазин. В этот магазин он и пришел, с предложением «крыши».

Бедолагу Мао тут же повязали. Оказалось, что ювелирный магазин напротив Лубянки давно имеет «крышу», и звездочки у нее пошире, чем у курсанта академии ФСБ. Но так как каждый третий курсант приходил в этот магазинчик с предложением «крыши» (что, конечно, не очень хорошо говорило об интеллектуальном уровне курсантов), то Мао не отчислили. Слишком многих пришлось бы отчислять за такую мелочь.

Так или иначе, Мао не выгнали, а через два года распределили в Новосибирск, где, напуганный историей с магазином, он особо никуда и не лез. В конце концов на какой-то корпоративной вечеринке директор института систем космической связи, желая похвастаться, подарил ему книжку, набитую формулами.

Мао обрадовался и завел на директора дело за разглашение государственной тайны. На суде выяснилось, что директор книжку списал – всю, слово в слово, с другой книжки, опубликованной в США, причем книжка, опубликованная в США, была справочник за подписью министра обороны РФ. Мао ожидал, что ему дадут по шапке, однако, к его изумлению, дали директору института – пять лет условно.

Однако на Мао смотрели немного косо, и он отправился восстанавливать конституционный порядок в Чечню; там год службы считался за три, а по окончании срока полагалось жилье и пост не ниже прежнего в любом городе, не считая Москвы и Санкт-Петербурга. За полгода до конца срока можно было уже уезжать и подыскивать себе квартиру.

Мао восстанавливал конституционный порядок в Чечне три года вместо одного, а потом сразу стал замначальника УФСБ по Краснодарскому краю. Там, в Сочи, он познакомился с Угловым, и всемогущий вице-премьер вдруг позвал Мао в помощники.

Так-то Мао и очутился в тот страшный апрельский день на Красном склоне, и каждая секунда этого дня врезалась в память Мао, как килобайты в лазерное покрытие CD.

Впоследствии Мао был уверен, что он сразу почувствовал неладное, – сразу, как только в уставленный столами и яствами зал вошли шестеро зверьков во главе с худощавым, двигавшимся как рысь аварцем – Джамалудином Кемировым. Аварец, чеченец, – разницы не было, все они умирали одинаково, ругались и кричали «Аллах Акбар», и именно таких, – поджарых, черноволосых, Мао любил допрашивать и умел ломать. И Мао бы непременно вскинулся, толкнул бы под локоть генерала Комиссарова, рядом с которым он сидел, но тут среди горцев показался еще один человек – Кирилл Водров. Бывший лощеный дипломат, заместитель Комиссарова по Чрезвычайной Комиссии, в безупречном костюме, с неярким пятном синего галстука, за пять метров на Мао пахнуло дорогим одеколоном.

И тут уже Комиссаров встал и расплылся в улыбке, и поднял тост, и Мао расслабился – до того момента, когда прозвучали первые выстрелы, и Кирилл Водров, обаятельный, хорошо одетый Кирилл Водров, с изящной европейской стрижкой и платиновой булавкой, небрежно прихватившей шелковый галстук, – вытащил пистолет из кобуры поднявшего руки Комиссарова и сказал:

– Стоять.

Это было невероятно. Свой – предал. Свой стал на сторону этих сопящих, немытых, чернозадых дикарей, веками плодящихся в своих аулах и мечтающих смыть с лица земли всякую цивилизацию.

Никогда в жизни Мао так не боялся. Когда избили Аргунова, когда собрались скормить крысе Комиссарова, Мао понял, что они убьют всех, кто за вертикаль власти. Но террористы выясняли какие-то свои обиды, и до Мао им вовсе не было дела.

Но самое удушающе-позорное случилось в конце, когда Джамал Кемиров снова перевернулся в своем волчьем мозгу, и скомандовал заложникам:

– Кто хочет сражаться – возьмите оружие.

Полковник Аргунов взял автомат, хотя у него изо рта сыпались осколки зубов. Вся охрана вице-премьера взяла оружие, и еще какой-то местный, черномазый, из Пенсионного Фонда, и еще его родичи, и даже какой-то депутат, штатский, рыхлый, владелец супермаркетов, который последние двадцать лет держал в руках разве что карабин, охотясь на зебр в Намибии.

И, конечно, Водров взял оружие, – а он, Христофор Мао, кадровый подполковник ФСБ, годы службы в «горячих точках», два Ордена Славы, десятки спецопераций – не смог. Снаружи были пять сотен вооруженных до зубов чеченцев, мятежный отряд «Юг», тот самый Хаджиев, о зверствах которого у Мао были тома показаний, – и Мао не смог взять автомат. Страх парализовал его, живот прилип к позвоночнику, и его повели, как овцу, в подвал.

Когда все кончилось, Мао выглянул наружу. К этому времени заложников никто не охранял, они были уже не заложники, а гражданские лица, за безопасность которых режутся озверевшие бородачи. Мао выполз из подвала, подобрал у ближайшего мертвеца автомат и вышел в холл.

Потолок в холле был черный (потом уже Мао понял, что это была зола от «шмелей»), мертвецы свисали с широкой мраморной лестницы, как лапша с шумовки. Мао стал ходить и стрелять раненым в лоб. Это делали многие, потом уже оказалось, что Мао попал на чью-то камеру.

В неразберихе, конечно, было непонятно, кто где воевал. Мао получил Орден Мужества, помогла и камера, запечатлевшая бледное, мужественное лицо и автомат в усталых руках. Мао давно убедил себя, что подвиг его – был; он снялся в двух фильмах, посвященных Красному Склону, воспоминания его вошли в Белую Книгу Славы, и на лекциях подрастающему поколению Мао нередко делился антитеррористическими воспоминаниями, – и вот, оказалось, что Водров помнит.

Мао до сих пор бледнел, когда вспоминал тонкие пальцы выродка у собственного лацкана и спокойный голос:

– Что-то я не видел тебя в бою.

Он ненавидел этого человека. Этот лощеный дипломат с пятью языками, этот генеральский сынок, этот вице-президент западного концерна, не испугавшийся поднять оружие вместе с террористами, – он воплощал в себе все то, чем Мао никогда не станет.

Теракт на Красном Склоне завершил образование Христофора Мао, начатое в Новосибирске. Мао обнаружил, что первый закон системы очень прост: система стерпит любую ложь. Она стерпит, если выстрелить в лоб человеку и сказать, что он боевик; она стерпит, если Джамала Кемирова, человека, взявшего в заложники правительственную делегацию, называют опорой федералов в республике.

Система не терпит только одного – публичности. Если бы Джамал Кемиров публично пытался выяснить правду об организаторах взрыва в Бештойском роддоме, если бы он не то что подал заявление – дал самое малое интервью – он был бы террористом, боевиком, и давно был бы загнан в угол. Но Джамал Кемиров никогда не говорил ничего публично, а просто выяснил все для себя и пристрелил виновных, и это сошло ему с рук, хотя те, кого он пристрелил, были замгенпрокурора РФ и вице-премьер России.

Первый закон системы, который усвоил Христофор Мао, был очень прост. Делай все, что угодно. Даже если ты совершить ошибку или преступление, система встанет на твою защиту, и чем страшней будет твоя ошибка – тем больше система будет тебя защищать.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*