Геннадий Ангелов - Дневник «Норд-Оста»
— Но вот если не много позже, тогда присоединюсь с удовольствием.
— Приходи, — сказал Евгений Данилович, — мы хорошим людям всегда рады.
Оля болтала с Ларисой Петровной о фруктах, консервации, а мы вышли в тамбур курить. Евгений Данилович дымил как паровоз, не переставая удивляться Москвой.
— Не нравиться мне Москва, — сказал он, — слишком шумная и большая! Сколько приезжаю ни как не привыкну. Люди бегут, суетятся, не зная отдыха. А много ли надо человеку в жизни? Семья, дети, внуки…
— Вы не супруги? — спросил он у меня.
— Нет ещё.
— Не спеши ярмом обзавестись, погуляй. Видно, по тебе, что парень ты хороший и добрый. Мне в молодости нравились такие девчонки как Оля твоя, озорные и шустрые.
— «Где мои семнадцать лет — на Большом Каретном», — запел он песню Высоцкого. Я начал подпевать, но тут заглянула Оля и позвала в купе. К нам присоединился проводник и в такой дружной и весёлой компании мы продолжали путь. Анекдоты прямо вылетали пулей из уст Данилыча. Он был настоящим мастером разговорного жанра, и казалось, что смешным историям не будет конца. Я спросил по поводу количества анекдотов рассказчика. Данилыч ответил, что когда-то их коллекционировал. К вечеру у нас разболелись животы от смеха, но Данилыч не останавливался. Только уже за полночь мы наконец-то улеглись спать.
В поезде в основном ехали чеченцы, русских почти не было. Ещё в Москве, когда мы садились в вагон, у меня вызвали смутную тревогу два молодых парня. Какие-то они были подозрительные, не внушали доверия. Их купе находилось совсем рядом, и часто я с ними сталкивался в коридоре. Один из них прямо поедал глазами Олю. А взгляд был холодный и колючий. И глаза как у рыбы — стеклянные. Они явно находились под действием наркотика, улыбались неестественно и постоянно хихикали. Мне не нравилось такое поведение, но я это отнёс к обычной мужской ревности. Как же я ошибался тогда…
На границе мы простились со своими попутчиками. И дальше уже продолжали путь вдвоём. Оля делала записи в дневнике и загадочно улыбалась.
— Покажи, что ты в нём пишешь? — просил я Олю.
— А вот и не покажу!
Она как ребёнок показала язык и выбежала из купе.
Природа радовала своим великолепием, и мы часами с Олей сидели возле окна в обнимку и глазели на леса и деревни. Там было гораздо прохладней, чем у нас, и хорошо, что мы взяли с собой тёплые вещи.
Я думал о встречи с Муратом. Какой он? Как выглядит? И сможет, или нет, нам помочь? Определённого плана у нас не было. Да и откуда ему взяться? Мы впервые вдвоём отправились в такое путешествие, и пока даже не представляли где искать сына Тамары.
На станциях я выходил и покупал для Оли что-нибудь вкусное. Один раз, перед тем как сесть в вагон, женщина просто так дала букет полевых цветов. Оля по-детски обрадовалась и поставила их в бутылку с водой. От цветов шёл невероятный аромат полей и гор.
Спал я очень плохо и проснулся от того, что во сне страшно испугался. Когда открыл глаза, поезд мирно продолжал свой путь, колёса выстукивали знакомую каждому человеку с детства мелодию.
Тук — тук, тук — тук. Только на сердце было не спокойно. Спал я на верхней полке, опустившись вниз обнаружил, что Оли нет. Где же она? Я быстро оделся и вышел в коридор. Окно было открыто, и ветер с огромной силой гулял по пустому проходу. Закрыв на защёлку окно, я направился в тамбур. Часы показывали половину четвёртого утра. В тамбуре никого не было, и туалет не заперт. Вот тут я по настоящему, испугался и растерялся. Что делать? Куда могла пропасть в такое время Оля? Вернувшись в купе, я попытался, успокоится, и привести мысли в порядок. «Стоп, стоп, пока не время устраивать панику. Надо набравшись терпения ждать и не разводить сопли».
Глава 24
Так незаметно наступило утро, но Оли не было. Я не находил себе места, и до конца ещё не осознавал всего, что произошло. Вывод напрашивался сам собой, её похитили. Надо было, что-то предпринимать и я направился к проводнику. Тот явно был ещё под действием вчерашнего алкоголя и соображал с трудом.
— У меня девушка пропала, — сказал я ему.
— Какая девушка? О чём это ты?
— Моя, моя девушка, попутчица.
— Давай по порядку, не торопись, а то я плохо соображаю, о чём речь. У тебя пива случайно нет? Трубы горят, надо потушить пожар.
— Какой пожар? К чёрту пиво и всё остальное!
Я начинал злиться, понимая, что пока проводник не выпьет, он в себя не придёт.
— Сейчас будет пиво!
Я бегом побежал в ресторан за бутылкой. Проводник с жадностью накинулся на пиво и пока бутылку не выпил, не проронил ни слова.
— Ой, спаситель ты мой! Говори по порядку, что случилось.
И я ему рассказал всё, что знал. Он зажмурился, явно с трудом переваривая мои слова, сказал: — Надо заявлять в органы, через час будет остановка, и мы на вокзале сходим в линейный отдел милиции.
— А может она просто сбежала от тебя?
И он с лукавством ухмыльнулся, потирая руками глаза.
— Вас как звать, величать? — спросил я у него.
— Вот видишь, молодой, а забыл. Мы же вчера знакомились.
— Михалыч? Точно!
— Угадал.
Он собрался с мыслями и сказал:
— Сейчас я схожу к начальнику поезда и с ним посоветуюсь, а ты жди меня и пройдись ещё разок по поезду.
Я пошёл, отчаявшись, по вагонам, но Оли нигде не было. Всякие глупые мысли приходили на ум: «Бог ты мой, вот это да… Что же делать? А если позвонит отец Оли, что я ему скажу? То же, мне — охранник. А ведь обещал за ней присматривать». На душе кошки скребли, я терялся в догадках. Два раза прошёлся я по поезду, но безрезультатно. Вернувшись, увидел Михалыча, тот уже был на месте и ждал меня с начальником поезда.
Я по порядку рассказал о том, что произошло.
— У нас никогда такого не было, — сказал начальник. — Чтобы вот так на ровном месте пропадали люди. Я уже сообщил в линейный отдел милиции, к нам подсядет следователь на станции. Еле смог убедить их в том, что всё серьёзно, и не очередная семейная ссора. Мне объяснили, что необходимо сутки или даже трое, для заявления о пропаже человека. Будем ждать, я думаю, что они помогут, и найдётся ваша барышня.
Он пожал мне руку и удалился по своим делам.
— Михалыч, как думаешь, звонить родным или нет?
— Ты, что паря, даже не думай об этом. Зачем людей зря волновать? Информации определённой нет. Но это не повод пугать родственников. Мой тебе совет — не беги впереди паровоза.
Лейтенант милиции, подробно всё записал и задал пару вопросов.
— Скажите, вы не сорились? — спросил он. — Мы не имеем право объявлять человека в розыск, пока не прошло трое суток.
Я посмотрел на своего ровесника в милицейской форме, и с болью в голосе ответил.
— Мы не сорились, поверьте, Олю украли, пропасть она не могла. Помогите, я очень вас прошу.
— Не волнуйтесь, я уверен, что найдётся ваша Оля. Дело это мы возьмём на контроль, но к вам будет просьба одна. Как только девушка появится, позвоните по этому номеру.
Он протянул мне листок, с написанным не ровным почерком телефоном.
— Вы, что мне не верите?
— Верю, но знаете, всякое бывает. Человек исчезает, родственники поднимают шум, а тот сам находится.
Он протянул маленькую, почти детскую руку.
— Вы, понимаете, ваша девушка вполне совершеннолетняя и может поступать, так как ей вздумается. Выводы рано делать, но мы займёмся этим вопросом и будем держать с вами связь.
Он записал мои координаты и вышел с поезда.
Народ начинал волноваться, потому что задерживали поезд. Проводник оказался человеком болтливым, и дабы успокоить публику рассказал всё, что знал. Мне это не понравилось, хотя, может кто-то из пассажиров мог чем-то помочь в поисках?
До этого лейтенант опросил наших соседей, но практически все в это время спали, никто толком не смог ничего сказать. Я вспомнил про двоих чеченцев, которые мне не понравились, и он начал выяснять, где они вышли, и оказалось, что в это время ночью они и покинули вагон на станции.
До Грозного новостей об Оле не было, и я без всякого настроения собирал вещи, готовясь к выходу. На всякий случай оставил свой номер телефона проводнику и, простившись с ним, вышел на перрон.
Город встречал пасмурной погодой, моросил мелкий дождик, позади — 2000 км. Москва скрылась за туманным и серым горизонтом. Вот он — Северный Кавказ! Столь любимый многими поэтами и писателями. Воздух на вкус слегка пряный. У меня от такого наличия кислорода, немного закружилась голова. Тучи нависли над Грозным как исполины, полностью закрывая солнце. С понурой головой я пошёл на встречу с Муратом. Оглядевшись по сторонам, я не увидел его среди встречающих. Вот так да. Где же он? И в этот самый момент, кто-то легонько похлопал по плечу. Обернувшись, я увидел невысокого человека в тёмном плаще и клетчатой кепке. Рядом с ним стоял высокий молодой парень и дружелюбно улыбался.
