Михаил Серегин - Батюшка. Кулак и крест
К вечеру Рогов неожиданно привез на стройку худощавого подполковника в милицейской форме. Пока ошарашенный отец Василий собирался с мыслями, оба милиционера собрали почти весь имеющийся на площадке народ и устроили импровизированный митинг. Стараясь не хмуриться, священник выслушал пространные речи о гражданском долге и чувстве ответственности за все происходящее в мире, о роли церкви в мирской жизни. После речей ему вручили подарок – памятные наручные часы – за помощь в поимке опасных преступников. Удивленные рабочие, которые в отличие от местных селян об этом происшествии еще не слышали, расходились, живо обсуждая случившееся и с уважением поглядывая на священника.
– Да, отец Василий, – заговорил, весело улыбаясь подполковник, когда рабочие разошлись, – не каждый на вашем месте поступил так же. Видать, есть у вас прошлые навыки в таких делах. Вы, случайно, не в органах служили?
– У нас отец Василий – спортсмен, – выручил участковый, видя, что священник замялся с ответом. – Каждое утро пробежки, энергичная зарядка. В хорошей форме себя держит.
– Вот и брал бы пример, – тут же отреагировал подполковник, – священник ведет здоровый образ жизни, а участковый милиционер еле ноги переставляет. Может, вы, отец Василий, шефство возьмете над нашим сотрудником, спортивную секцию для него откроете? Вон, Иванченко на соседнем с тобой, Рогов, участке, организовал для школьников спортивный клуб, единоборства преподает. А у вас, похоже, только священник и может этим заниматься.
Отец Василий заметил, как заходили желваки на скулах у участкового. Не взорвался бы, подумал священник, а то наговорит начальству неприятных вещей, а потом опять уйдет в запой на нервной почве.
– Вы что же, считаете, что я ничего не могу? – возмутился Рогов. – Да я хоть сейчас вам докажу! Давайте, отец Василий, поборемся. Еще посмотрим, кто в лучшей форме.
– Рогов, ты спятил? – угрожающе спросил тихим голосом подполковник. – Ты чего мелешь? Смотри у меня!
Недовольный и хмурый подполковник повернулся на месте и, забыв попрощаться со священником, двинулся к своей машине. Участковый зло посмотрел ему вслед и сплюнул.
– Ладно, Афанасий Петрович, не горячись, – проговорил отец Василий, – что ты в самом деле, как мальчик, реагируешь. Начальство всегда чем-нибудь недовольно. До седых волос ведь дожил, а такой простой истины никак не усвоишь.
– Реагируешь... – проворчал участковый. – Да я лучшим опером в районе был. Этого уже никто не помнит. А то, что пить начал, так это от специфики работы. Ты думаешь, работа у нас простая, как в кино показывают? Там такие нагрузки, что не всякий выдержит. И жена ушла не от хорошей жизни, а потому, что всего себя работе отдавал. Пожалели они меня! Не уволили, а сюда участковым сослали. Думают, что облагодетельствовали. Уволюсь я к чертовой матери и хозяйством займусь. Корову куплю, кур заведу...
– Зря ты так, Афанасий Петрович, – покачал головой священник. – Они ведь и в самом деле с уважением к тебе за твои прошлые заслуги. Не было бы уважения, так давно бы за пьянство уволили. Неужели не понимаешь?
– Да понимаю, – махнул рукой участковый. – Только обидно, что вот так при всех унижают. Ты, отец Василий, тоже считаешь, что я ни на что не способен? Кончился капитан Рогов?
– Нет, конечно, – положил Рогову руку на плечо отец Василий, – я людей вижу. Работа у меня такая – в людях разбираться. Только давай сейчас не будем об этом. Хочешь, вечерочком зайду, посидим, поговорим?
– А? – как будто не сразу понял о чем речь Рогов. – Приходи, конечно. А то один я сегодня точно не удержусь и наклюкаюсь в зюзю.
Отец Василий не успел ответить, как со стороны стройплощадки послышался шум, а затем человеческий вскрик. Священник с участковым быстро повернулись. Почти на их глазах с неаккуратно уложенных подмостков лесов полетел вниз один из рабочих. Он еще попытался ухватиться за стойку, но не удержался и грохнулся на землю с почти пятиметровой высоты.
Когда отец Василий подбежал к лежавшему на земле рабочему и растолкал собравшихся, то сразу понял, что пострадавший, мягко говоря, выпимши. На священника сквозь стоны и матерщину пахнуло букетом крепкого вчерашнего перегара и свежей сегодняшней сивухи. Рабочие бестолково топтались вокруг, причем алкоголем попахивало и от них.
Отец Василий давно заметил, что спецовки с эмблемами подрядной организации появлялись на строительной площадке все реже и реже. В основном теперь работали какие-то неопрятные и небритые мужики. Он уже стал догадываться, что прораб отправляет на реконструкцию храма не своих штатных рабочих, а случайную наемную силу из числа шабашников. Подрядчик явно экономил деньги. Порядка на участке стало гораздо меньше, большинство работало в состоянии легкого, а то и не очень легкого подпития.
Отец Василий попытался визуально оценить состояние пострадавшего. Крови на теле не было – значит, внешних повреждений нет; не идет кровь изо рта – значит, легкие целы. О внутренних повреждениях судить было сложно, даже если пострадавший и не хватался за живот и бока. В состоянии шока он мог и не чувствовать разрыва внутренних органов. Вот за левую часть грудной клетки он держался и морщился, но это можно оставить на потом, решил священник. Он обратил внимание, что рабочий не шевелит левой рукой и лежит она у него с какой-то осторожностью. Священник быстро пробежал пальцами по предплечью, рабочий вскрикнул. Так и есть: на ощупь чувствовалось, что кость смещена. Перелом, но слава богу, закрытый.
– Дышать глубоко можешь? – спросил священник пострадавшего. – Попробуй.
Рабочий попытался сделать глубокий вдох, но охнул, скорчился и снова ухватился за левый бок. Ясно, что у него были сломаны ребра в нижней части грудины.
– Где-нибудь еще болит? – снова стал спрашивать отец Василий. – Ногами пошевели. В позвоночнике боль есть?
Пострадавший послушно шевелил ногами и отрицательно мотал головой. Скорее всего, ему повезло и позвоночник остался цел. Остальное покажет рентген в больнице. Сейчас же срочно нужно было принимать меры первой неотложной помощи.
– Иди сюда, – резко дернул священник за штанину ближайшего рабочего. – Быстро найди и принеси сюда две рейки или доски вот такой ширины и такой длины, – он показал руками, – чтобы сделать шину на сломанную руку.
В этот же момент один из каменщиков прибежал с медицинской аптечкой. Хоть это есть, обрадовался отец Василий, не совсем у них тут бардак. Поблагодарив кивком каменщика, раскрыл аптечку. Бинты были в большом количестве. Значит, удастся обойтись без подручных средств.
– Афанасий Петрович, – повернувшись назад и найдя взглядом участкового, – позвал отец Василий, – подгоняй машину. В больницу его надо.
Быстро наложив шину на сломанное предплечье, он с помощью окружающих приподнял пострадавшего и туго перемотал бинтом его грудную клетку, чтобы зафиксировать сломанные ребра. Помощь участкового не понадобилась. К храму подъехала машина прораба. Узнав о случившемся, он буквально схватился за голову. Судя по всему, от этого происшествия у него будут неприятности. Если рабочий был официально не оформлен и если он с ним не договорится в машине по дороге в больницу.
В этот день поругаться с прорабом не удалось. Собственно говоря, ругаться нужно было не с ним, а с начальством рангом выше. Отец Василий решил оставить вопрос до утра, а утром позвонить в подрядную организацию и поставить вопрос ребром о положении на объекте.
На село опустилась вечерняя предсумеречная тишина. Было хорошо и покойно. С окраины в село втягивалось коровье стадо, где-то заиграла гармонь. Несколько девушек с косынками на плечах прошли по улице, держась под ручку.
Отец Василий подошел к дому участкового. Неухоженный двор, заросший сорной травой, сегодня выглядел не таким захламленным, как вчера. Видать, от плохого настроения Рогов навел относительный порядок. Эта черта понравилась отцу Василию – лечить плохое настроение делом, а не жалобами и стенаниями. Тем более не глушить водкой. Сам участковый в майке, босиком и старом, застиранном милицейском галифе встретил священника у порога с ведром и тряпкой.
– А, здорово, отец Василий, – усмехнулся участковый. – Я уж думал, не придешь. А я вот хандру работой лечу.
– Вижу, – кивнул отец Василий. – Может, помочь?
– Как говорит мой сын – «хорош прикалываться»! Давай заходи, я уже закончил.
Отец Василий вошел в хату, тщательно вытерев ноги о мокрую тряпку у порога. Машинально вскинул руку ко лбу и повернулся в сторону «красного» угла, где обычно верующие вешают иконы. К его удивлению, там действительно имелась икона, точнее – триптих. Не новый, оставшийся от своих стариков. Стоял он на полочке под потолком без рушничка, как обычно ставят старушки, и без лампадки, но стоял. Это уже было интересно. Отец Василий перекрестился, мысленно попросив Господа благословить этот дом и живущих в нем.
