Андрей Таманцев - Пятеро против всех
Он подхватил ее на руки, понес в комнату и, уложив на кровать, принялся лихорадочно стягивать с нее одежду.
— Погоди, погоди… ну Кирилл же! Я сама!
— Все сама, сама! Господи, как же я по тебе соскучился!
— Я тоже.
* * *…Через полчаса она лежала, положив голову ему на грудь, накручивая его волосы на пальцы.
— Какой ты у меня замечательный, — шептала Светлана. — Любимый, дорогой, единственный!
— Ты у меня тоже, — сказал Кирилл, вздохнув. — Ну теперь-то ты можешь мне объяснить, что случилось? Почему ты с квартиры съехала, живешь неизвестно где, на работу не ходишь?
— Так надо, — произнесла Светлана таинственно.
— Нет, я серьезно!
— На Фурманном дорого жить, да и вообще, — сказала Светлана уклончиво. — Нужно иногда менять обстановку.
— Ты что, не хочешь сказать мне правду?
— Ну я ведь уже говорила, что нахожусь под защитой спецслужб. Приходится, увы, жить на конспиративной квартире, прятаться от наемных убийц.
— Ты издеваешься надо мной, что ли? Светлана присела в кровати:
— Я серьезно, Кирилл. Это все из-за той статьи про ФСБ. Помнишь?
Кирилл неопределенно пожал плечами. Он не интересовался творчеством своей невесты.
— Ну ты хотя бы помнишь того бомжа, который пристал ко мне тогда в Домжуре?
— А! Помню, конечно. Сволочь порядочная!
— Ну так вот, он меня спас тогда от киллера. И никакой он не бомж, а сотрудник ФСБ, и зовут его Семен Злотников, а кличка у него — Артист.
— Ах вот оно — фээсбэшник! — насмешливо протянул Кирилл. — Да ладно врать-то!
— Мне сейчас совсем не до вранья, Кирилл. Это все правда. И поэтому я не могу жить на Фурманном, это опасно. Я сейчас на квартире у этого Злотникова живу.
Кирилл даже присвистнул:
— Ничего себе подпольщица! С какой это стати, интересно знать, ты у него-то живешь?
— Потому что у него я чувствую себя спокойней. Он меня охраняет.
— Так. — Кирилл скинул с себя одеяло, начал одеваться. — Теперь все ясно. А я-то ничего понять не могу: думаю, бегает она от меня, что ли? Ну и как он в постели?
— Как тебе не стыдно, Кирилл, это вовсе не то, что ты думаешь! Я просто живу у него.
— Я уже понял, что живешь! Замечательно! — Кирилл решительно направился в ванную.
Светлана соскочила с постели и, накинув на плечи халат, бросилась следом. Однако дверь ванной была закрыта.
— Кирилл, ну почему ты так? Между нами ничего нету и быть не может! Я же тебе одну правду рассказывала! Все это в целях моей безопасности. Ты хочешь, чтобы меня убили, да? — Светлана была готова расплакаться.
— Ты кому-нибудь другому лапшу на уши вешай, — угрюмо отозвался из ванной Кирилл, и тут же послышался шум воды.
Светлана тяжело вздохнула.
— Если ты мне не веришь, может, нам лучше прекратить наши отношения? — сказала она, пытаясь перекричать шум воды.
Кирилл не отозвался. Она прошла на кухню, вынула из его пачки сигарету, закурила. Стояла у окна, смотрела на малышню, орущую на детской площадке. Вдруг вспомнила об инструкциях Злотникова и автоматически отпрянула от окна в глубь кухни. Надо же, дурак какой! Она к нему приехала, хотела как лучше, а получилось…
Докурив сигарету, Светлана принялась собираться домой. Кирилл вышел, когда она уже надевала босоножки в прихожей.
— Ты куда?
— Как — куда? К Злотникову в постель.
— Ну ладно тебе! — Кирилл попытался обнять Светлану, но она отстранилась.
— Нет, не ладно. Мне ехать пора. Вообще, я правда совершила ошибку, что приехала к тебе. Ради чего, спрашивается, было жизнью рисковать? Пусти!
Кирилл преградил ей дорогу:
— По-моему, разговор еще не окончен.
— А по-моему, окончен, и давно. Сколько можно мусолить одно и то же? Пусти, я сказала!
— Не пущу!
— Кирилл, чего ты от меня хочешь? Он спросил почему-то шепотом:
— У тебя с ним правда ничего нет?
— Да правда, правда! Тебе же сказано — охраняет он меня! Почему ты мне не веришь?
— Да потому что очень странно все это! Взяла переехала к какому-то мужику!.. Ну ладно, прости меня. Я верю тебе, верю. Больше не буду лезть с глупыми разговорами.
— Свежо предание, — усмехнулась Светлана.
Когда он наклонился, чтобы ее поцеловать, она пыталась отпихнуть его, но не очень упорствовала в этом.
— Кирилл, что ты делаешь? — прошептала она.
— Как — что? Люблю тебя, — произнес он снова, расстегивая пуговицы на ее блузке.
* * *Операция «Перехват» результатов не дала. Джип «ниссан» словно сквозь землю провалился — через пост внешней охраны не выезжал, в город не въезжал, на дорогах области замечен не был. Архангельское было тут же полностью оцеплено. Солдаты МВД прочесывали местность.
Тем временем на даче Хусаинова работала оперативная группа ФСБ. Был изучен каждый миллиметр под деревом, с которого велся огонь. Следователи сняли дерн со следами кроссовок и засохшими каплями крови, отправили на экспертизу. Был прислан даже специальный подъемник для того, чтобы тщательно изучить ветви, на которых сидел киллер. Отдельная группа криминалистов искала прошелестевшую над головой Исы Мирзоевича пулю — она шла так низко, что должна была застрять где-то поблизости.
Двое следователей допрашивали Мухина прямо в оперативной машине.
Олег взволновался, отвечал сбивчиво, думал о том, что говорить Горобцу про отсутствующих ребят.
Горобец конечно же примчался в Архангельское одним из первых. Вид у него был суровый и растерянный.
— Товарищ подполковник, гильзы нет, — доложил ему начальник первой оперативной группы.
— То есть как это — нет? — удивился Горобец.
— Нет, и все тут! Мы в пределах десяти квадратов всю землю осмотрели. Не могло ее дальше отбросить.
— Интересно получается. — Горобец покачал головой. — А что с кровью?
— Уже отправили на экспертизу. Судя по всему, ранение легкое — царапина. Крови совсем немного.
— А другие следы?
— Кроссовки тридцать восьмого размера. Дорогие. Судя по отпечатку подошвы — фирмы «Найк».
— Какого? Тридцать восьмого? Баба, что ли? Следователь неопределенно пожал плечами:
— Может, и баба, а может, и мужик с маленькой ногой. Я вот, например, сороковой ношу.
— Боюсь все-таки, что баба. Не помню я что-то снайперов с такой маленькой ногой. Это какой же у такого мужика рост? Точно — баба!
— Вам виднее. Ну так вот, еще на месте «гнездышка» мы нашли черную нитку от джинсовой ткани. Других следов нету.
— И как же она стреляла?
— Просто, — усмехнулся следователь. — Оперлась спиной о ствол, ноги на ветках, локтем опора на колено.
— Неудобно. Винтовка тяжелая, ноги устанут, дрожать начнут. Долго так не просидишь. Сильным надо быть. А может, все-таки мужик?.. Да-а, задачка, черт возьми!
К Горобцу подошел начальник второй оперативной группы.
— Товарищ подполковник, нашлась пуля!
— Иду! — Горобец направился к забору, у которого толпились оперативники.
Криминалист пинцетом извлек засевшую в штакетине пулю. Несколько секунд внимательно ее осматривал со всех сторон, потом аккуратно положил в стеклянную баночку.
— Что скажете? — спросил у него Горобец.
— Ничего сверхъестественного. Калибр 7,62. Наша, скорей всего, СВД, модернизированная и облегченная.
— Почему вы так решили?
— Да потому что войсковая снайперская винтовка очень громоздкая и тяжелая. Неудобно с ней на дереве сидеть.
— Может быть, может быть, — произнес Горобец и подумал: «Особенно если снайпер женского пола».
* * *Пастухов, Боцман и Артист появились на территории дачи в самый разгар оперативно-следственных мероприятий. Их и пропустили-то на территорию не сразу — только после того, как они предъявили удостоверения спецохраны. Сергей сразу понял, что случилось ЧП, которого все так боялись, и внутренне напрягся. Правда, охранники у ворот сообщили: обошлось — убитых и раненых нет.
Горобец сразу же отозвал Сергея в сторону:
— В чем дело, Пастухов? Почему не выполняете условия нашего контракта?
— Почему это — не выполняем? Выполняем, — пожал плечами Сергей. — Клиент жив-здоров, раненых нет. Я считаю, что телохранители выполнили свою задачу блестяще.
— А вы где были, интересно знать?
— Неотложные дела.
— И это говорит мне начальник охраны, который должен лично отвечать за безопасность Хусаинова!
— Я и отвечаю. Люди мои подготовлены, их, как видите, оказалось достаточно, чтобы защитить клиента. — Пастухов вовсе не собирался оправдываться перед подполковником.
— Ну знаете! О вашем поведении я сообщу Голубкову! И от охраны Хусаинова вашу группу отстраняю!
— Да ради бога, — пожал плечами Сергей и отвернулся.
Горобец решительно направился к оперативной машине, думая о том, что, видать, в свое время Пастухова из армии уволили справедливо. Что это за командир, который так относится к исполнению своих служебных обязанностей? Будь он хоть тысячу раз крутой, но ведь должна быть элементарная дисциплина!
