Михаил Март - Покореженное эхо
– Я хочу купить дом за городом и сделать несколько пристроек. К сожалению, я через несколько дней уеду в Россию и смогу приезжать в Швецию раз в год, не чаще. Ты при желании могла бы жить там или просто следить за домом. Такая покупка по нашим с тобой подсчетам обойдется в двести пятьдесят тысяч долларов.
Извини, но мне проще делать подсчеты в американской валюте. Тебе за твое усердие и помощь при строительстве перепадет сто тысяч. Но дом должен всегда быть готовым к приему гостей. То есть меня. Приезжать я буду без предупреждений. Постарайся, чтобы я не наткнулся здесь на другого мужчину. Что скажешь?
– Сто тысяч – очень большие деньги. Такая работа не стоит того. – Десять лет как минимум ты будешь хранительницей очага. Разумеется, я не хочу связывать тебя никакими обязательствами, но дом всегда должен оставаться надежной крепостью. Пару раз тебе придется приехать в Россию и привезти мне фотографии и видеоматериалы о ходе строительных работ и благоустройстве.
– Я была в России трижды. Мне нравится ваша страна и ваш язык. Я его учила семь лет. Теперь учу русскому своего сына.
Гортинский удивился. Он впервые узнал о сыне. Но это нормально. Почему она должна ему рассказывать о своей семье.
– Сколько ему лет?
– Четырнадцать.
Гортинский был уверен, что девушке не больше двадцати пяти. Теперь он понял, что ничего не понимает в женщинах. Во всяком случае в их внешности.
Марту смущал размах ее нового приятеля. В Швеции умеют считать деньги и любая работа имеет определенные ставки. За здорово живешь и красивые глазки денег не платят. Но Веня оставался для нее иностранцем и человеком необычным.
Аналогов ей не встречалось и даже похожих отчасти. Он словно из космоса прилетел и не понимает земных законов.
На следующее утро они поехали на юг вдоль побережья и в сорока милях от Стокгольма нашли то, что искали. Разумеется, место было определено заранее и их встречал агент по недвижимости.
Небольшой каменный домик буквой "г" имел шесть комнат. Шведы не любят ярусы, и поэтому дом был одноэтажным, но с шестью каминами. Лесной участок на пятнадцать соток. До моря десять минут хода. Вдоль берега раскинулся рыбачий поселок.
Гортинского все устраивало, и он заключил договор. Теперь дело за юристами, оформлением и оплатой. Марта уже думала о мебели и дополнительном оборудовании. Самым удивительным для нее стало пожелание Вени выстроить на участке гараж на три машины и поставить новый высокий забор, к чему здесь не привыкли.
Вернувшись в гостиницу, Гортинский нарисовал Марте план гаража, чем удивил ее еще больше. Этот план надо было отдать проектировщикам, рассчитать, нанять строителей и оплатить стройматериалы.
Чем же так поразил воображение Марты план Гортинского? Гараж – это кирпичное утепленное здание с подвалом. Причем вход в подвал должен быть скрытым. Спустившись по лестнице вниз на три метра, попадаешь на площадку, перед которой должна находиться сейфовая дверь весом не менее двух тонн с семью прорезями для замков, но устанавливать их не нужно. И еще. Стены комнаты, в которую ведет дверь, должны быть из бетона шириной в метр со всех сторон, включая пол и потолок. Сама комната не должна превышать пяти квадратных метров.
Эдакий чуланчик, похожий на бомбоубежище от ядерной атаки. Можно и так мотивировать свою бредовую идею, но Гортинский ее никак не мотивировал. Что взять с русского? Очевидно, все они до смерти напуганы ядерной угрозой и без убежища в виде каменного мешка жизнь себе не представляют. Фантаст-сочинитель подлил масла в огонь и сказал Марте, что у него на даче в Подмосковье есть такой же подвал.
– А у твоих друзей? – спросила Марта.
– У них еще больше. Все зависит от того, сколько в семье человек.
Он напомнил о вентиляции, о стоке воды и, разумеется, об электричестве.
Марта еще долго не могла отойти от шока, но потом смирилась. В конце концов ей предложили большие деньги за ничтожную работу, и ее дело выполнять прихоти хозяина, а не вникать в особенности национального характера. После ужина они разошлись, так как на Марту возложили кучу дел, а Гортинский вернулся в свой номер.
Не прошло и получаса, как объявился Герман Шверник. Обсуждение плана, передача денег, обмен расписками затянулись до глубокой ночи.
В принципе все вопросы были решены. Остались неизвестны лишь имена четырех человек, кому Шверник должен был выслать при помощи своих посредников приглашения. Гортинский обещал выслать список через месяц. Когда казалось все точки над и уже были поставлены, Гортинский улыбнулся и вдруг неожиданно сказал:
– Да! Черт возьми! Я забыл о главном условии, без которого наша сделка не может состояться.
Шверник был обескуражен. Все понятно, он не знал Гортинского, человека, преподносящего самые неожиданные сюрпризы в последний момент.
– Кажется, мы учли все детали, уважаемый Вениамин Борисович.
– Нет. Меня могут схватить случайно, вне галереи. На улицах ночного города. С картинами. Тогда вся затея рухнет, как карточный домик. Мы обязаны иметь двойную страховку. Тогда это будет сенсацией, причисленной к ограблению века.
– Поясните, пожалуйста.
– С удовольствием. Сначала вопрос. Как часто вам меняют сигнализацию?
– Раз в год. Технологии постоянно совершенствуются. Мы не можем от них отставать. Это требование страховых компаний.
– Отлично. Вы поменяете сигнализацию за неделю до операции. При этом руководство галереи должно видеть ваше недовольство сменой старой сигнализации на новую. Пусть это выглядит как некоторый скептицизм и недоверие директора.
Только не перестарайтесь. Снимем, так снимем, но старая была не хуже, если не лучше! Вот что должны прочитать коллеги в ваших глазах. Впоследствии, как мы знаем, ваши опасения подтвердятся. Но речь не об этом. Завтра утром вы составите договор на официальном бланке музея со всеми необходимыми печатями, подобающими подробностями и с вашей подписью.
Суть договора следующая. Вы нанимаете специалистов за определенное вознаграждение с целью проверки надежности сигнализации и проверки безопасности хранящихся в музее шедевров живописи. Ограбление галереи происходит с вашего ведома – в этом смысл договора. Специалисты обязуются в случае удачного исхода на следующие сутки вернуть музею похищенное и получить вознаграждение за проделанную работу, тем самым доказав, что сигнализация музея недостаточно надежна и требует доработок. Этот договор будет находиться у меня в кармане в течение всего процесса работы и, в случае задержания, картины вернутся в музей, а мы с вами докажем всему миру и страховым компаниям в том числе, что безопасность музея обеспечивается на высшем уровне и грабителям нет смысла даже мечтать о хищении картин в вашей галерее. Этот договор освобождает вас и меня от ответственности за деяния. Мы лишь проводили работу по проверке надежности сигнализации.
Минут пять Шверник смотрел на Гортинского, вытаращив глаза, и проворачивая идею в мозгах, как мясорубка мясо.
– Вы – гений, господин Гортинский.
– Ничего подобного. Я не хочу сидеть в тюрьме и подводить своих друзей.
Они привыкли мне доверять и никогда не жалеют об этом. Речь идет не о краже сигарет из супермаркета, а о сенсационном ограблении. Завтра вы мне передадите договор. Одна деталь. На документе не следует ставить число и месяц заключения договора. Я сделаю это сам в назначенный день.
– Понимаю. Но почему не заключить договор в день операции?
– Потому, что мои друзья не грабители, а очень уважаемые люди не только в своей стране, но и в ряде других стран. Мне очень непросто будет втянуть их в предстоящую аферу.
– Конечно. Игра есть игра! Вы правы.
– Жду вас завтра с договором.
Писателю потребовалось еще три дня для завершения всех дел, и он вылетел самолетом к себе на родину.
4.
Спустя два месяца Марта приехала в Россию и отчиталась перед своим русским нанимателем о проделанной работе. Гортинский остался доволен результатами, посмотрел видеоматериалы и фотографии. Особенно ему понравился бункер, выстроенный под гаражом, но он из понятных соображений не показал вида, а восхищался дизайном домашней обстановки и вкусом Марты, с которым она так заботливо все устроила.
Три дня пребывания в Москве Марта ощущала к себе особое внимание.
Гортинский не отходил от нее ни на шаг, засыпал ее цветами и ласками. Уехала Марта с огромными впечатлениями и думала о Вене не как об скользящем увлечении, а как о чем-то большем, еще не до конца осознанном. Сердечные волнения женщину немного беспокоили. Она сама себя лишала свободы чувств, и это ее настораживало. Откинувшись на спинку кресла самолета, Марта весь полет мечтательно представляла себе тот день, когда Веня прилетит в Швецию и как она его встретит. А свидание виделось не за горами. Он обещал посетить Швецию через два месяца.
