Джордж Бейкер - Тюряга
Пятьдесят седьмая камера, куда перевели Леоне, находилась в том же блоке, но на следующем этаже. Камера была значительно комфортабельнее, чем та, в которой раньше содержался Фрэнк. Она была шире, было больше окно, вместо нар стояла кровать, на столе примостилась настольная лампа, так что можно было вечером читать, книжные полки висели над кроватью, а в углу даже покоилось кресло. Камера была сухая и теплая, и Фрэнк подумал, что господь все же, наверное, его хранит, раз все так неожиданно повернулось. Может быть, под опекой капитана Майснера ему все же будет здесь сносное жилье? И опять же, если его возьмут в сборную по регби, то и его авторитет среди зэков возрастет, и Грейвсу будет уже не так легко его достать.
На следующий день после переезда Фрэнк встретился с Далласом и обо всем ему рассказал. Даллас был изумлен. Он все никак не мог поверить, что Драмгул отдал приказ перевести Леоне на третий этаж, где обычно отводили камеры зэкам, которые или уже просидели несколько лет и ничем не запятнали свою репутацию или с самого начала были на привилегированном положении.
— Ну теперь ты, конечно, пасанешь, — сказал Даллас.
— Посмотрим, что будет дальше, — ответил Фрэнк, догадываясь, что речь идет о побеге.
— Если и дальше так пойдет, скоро тебя переведут в охранники, — сострил Даллас.
— Тогда я тебе помогу, — отшутился Фрэнк. Даллас поковырял в носу.
— Ладно, — сказал он. — Шутки в сторону. Так рассчитывать мне на тебя или нет?
Но Фрэнк не успел ему ответить, к ним подошел Здоровяк. После матча Леоне видел его только мельком несколько раз в столовой.
— Хэлло, — хлопнул Здоровяк Фрэнка по плечу. — Ты еще не забыл, надеюсь, как мы обули тогда Грейвса?
Фрэнк засмеялся, повернувшись к Здоровяку. Лицо мулата светилось дружелюбной улыбкой.
— Да, тогда ты меня классно прикрывал, — сказал Леоне. — Если бы не ты, хреново бы мне пришлось.
— Да ладно прибедняться, — сказал Здоровяк. — Мы еще им засадим, будь уверен.
— Вот именно, — поддакнул Даллас.
— А я и не сомневаюсь, — сказал Фрэнк. Здоровяк захохотал.
— Только так, — сказал он.
Разговор происходил после полуденной проверки в общем зале, после чего заключенные обычно возвращались по своим рабочим местам.
— Ладно, я побежал, — сказал Даллас. — До вечера.
— Ты куда сейчас? — спросил Здоровяк Леоне, когда Даллас ушел.
— В котельную, — ответил тот.
— Ты что-нибудь там ремонтируешь?
— Да нет, просто кочегарю.
— А ты не хочешь получить работу в гараже? Я как раз сейчас новую команду набираю. А то трое у меня, что называется, уволились.
— А что такое? — спросил Фрэнк.
— Да ничего такого. Отсидели свое и освободились. Вот я и подбираю ребят посмышленнее. Ты тогда про тот мотор здорово угадал. Кто тебя научил?
— Да, старик один, — сказал Фрэнк.
— Ну так что?
— Я, конечно, согласен, — улыбнулся Фрэнк. — Моторы — это моя жизнь. Вот только кента жалко одного в котельной оставлять.
— Так я и Далласа беру, — сказал Здоровяк. — Разве он тебе ничего не говорил?
— Нет, — покачал головой Фрэнк. — Да я же и не с ним кочегарю.
— Ас кем?
— Да с нами за столом сидит, черненький такой, молоденький. Задиристый такой у него вид.
— А-а, помню, — сказал Здоровяк. — Он тогда на стадионе все за тебя болел. Все хотел на поле выскочить. Я тогда и вышел, его отстранив. Вроде ничего парнишка, я не против.
— О'кей, — сказал Фрэнк. — Тогда завтра мы придем. Сегодня поговорим с бугром и рассчитаемся.
Они расстались. «Может, и правда, — думал Фрэнк. — Все наладится?» После обеда он объявил Джону, что Здоровяк предлагает им работу в гараже.
— Жаль, — сказал Джон. — Я уже привык к огню. Здесь так тепло.
— Ничего, — усмехнулся Фрэнк. — Там будет еще жарче.
28.Казалось, и в самом деле наступили хорошие времена в тюремной жизни Фрэнка Леоне. Здоровяк взял его к себе на работу в гараж, а копаться в моторах для Фрэнка было любимым делом. Кроме того, взяв Леоне к себе на работу, Здоровяк принял его и в свою компанию, где было семь мулатов, четыре негра, пять белых и два индейца, все — здоровенные спортивные парни. Команда Здоровяка по мощи не уступала команде Грейвса, а авторитет ее среди зэков был даже выше. Теперь Грейвсу и в самом деле не так легко было достать Леоне, почти все время находившегося в окружении парней из команды Здоровяка. И не то, чтобы Здоровяк отдал им приказ защищать Леоне от Грейвса, нет, парни сами, как-то стихийно, стали опекать его. Леоне всегда нравился простым честным ребятам, симпатизирующим таким вот, уверенным в себе, невозмутимым и независимым парням. Его авторитет возрос еще больше после одного разговора в гараже, когда в конце рабочего дня вся команда собралась вместе обсудить кое-какие междоусобные дела с другими группировками, одна из которых почему-то распродавала свое спортивное имущество: штангу, гири, два мяча, три пары боксерских перчаток. Ходили слухи, будто бы деньги собираются на побег.
— Но из «Бейкли» убежать невозможно, — возразил один из негров индейцу, принесшему слух. — С тех пор, как здесь засел Драмгул, — ни одного побега.
— Да, — подтвердил Здоровяк. — До Драмгула было на моей памяти три побега, а с ним — нет. Говорят, что вообще за всю его карьеру был только один побег, и после этого его отправили сюда, в это запущенное местечко.
— Интересно бы узнать, что это был за молодец, — сказал индеец, принесший слух о готовящемся побеге.
— Э-э, ребята, — довольно усмехнулся Даллас. — Да вы и не подозреваете, что этот молодец среди вас.
— Неужели ты? — тоже с усмешкой сказал ему негр, принимая слова Далласа за шутку.
— Да куда мне с моими короткими ногами, — ответил Даллас. — Но я и вправду не шучу. Вот он.
И Даллас показал на Фрэнка, рассказав о тех временах, когда они вместе сидели в «Олби». Фрэнк молчал.
— Это правда, Фрэнк? — спросил его Джон.
— Да, — просто ответил тот. — Я действительно убежал тогда, чтобы свидеться с отцом перед его смертью. Эта скотина Драмгул разрешил мне свидания даже с охраной.
— Драмгул — известная свинья, — сказал кто-то.
— Вот это да! — восхищенно сказал Здоровяк. — Я знал, что не ошибусь в тебе, Фрэнк!
Он хлопнул его по плечу так, что Леоне едва не повалился. Все вокруг засмеялись и тоже стали дружески похлопывать Леоне. Фрэнк скромно улыбался.
— Но расскажи, как тебе это удалось сделать?! — воскликнул Здоровяк, когда восторги слегка поулеглись.
— Ну-у, — начал Фрэнк. — Мне, конечно, немного повезло, там в «Олби» был один охранник, Джозеф. Помнишь его, Даллас?
— Конечно, помню, — ответил тот. — Он еще кур на кухне любил ребром ладони, по-каратистски, забивать. Мы должны бедную держать, а он ей по шее ладонью рубит.
— Так вот, этот Джозеф был очень на меня похож, такой же черноволосый, такого же роста, такой же в плечах и лицо, как у меня.
— Такое же невозмутимое, — усмехнулся Даллас. — Только в отличие от Фрэнка Джозеф был раб до мозга костей и шестерил в «Олби» перед всеми офицерами, а над нами, конечно же, издевался.
— Но, в отличие от меня, — продолжил Фрэнк. — Джозеф был близорук и носил большие очки.
— Он был не только близорук, у него было еще что-то с глазами, — добавил Даллас. — Он ведь носил зеленые очки.
— Да, — сказал Фрэнк.
— И потому кличка у него была Крокодил, — снова добавил Даллас.
— Слушай, Даллас! — прикрикнул на него Здоровяк. — Не перебивай. Ведь не тебя же просили рассказать.
— Так вот, — продолжил Фрэнк. — Еще у Крокодила были черные усы. И если бы я отрастил себе такие же да, вдобавок, одел его зеленые очки, то отличить меня от Крокодила было бы довольно трудно.
— И ты решил отрастить усы! — захохотал Здоровяк. — Представляю тебя с усами и в зеленых очках!
— Да нет, — сказал Фрэнк. — Я просто сделал себе на всякий случай такие усы из сапожной щетки и лейкопластыря.
— И случай скоро предоставился, — не удержался Даллас.
— Опять ты! — рассердился Здоровяк. И все вокруг рассмеялись.
— Ну-и ну, — сказал Джон, обращаясь к Фрэнку, — давай продолжай.
— Однажды нас повели в баню, и я поменялся там с одним парнем, оставшись ее убирать после того, как зэки помылись. Я знал, что после зэков обычно моются те из охранников, которые их привели, а уводят новые.
— Такое было неписаное правило, — вставил Даллас, скользко и подобострастно улыбнувшись взглянувшему на него в упор Здоровяку.
— Да, — сказал Фрэнк. — И я, улучив момент, быстро переоделся в форму Джозефа, пока он гоготал там с другими в парилке. Я нацепил его очки и наклеил усы. Охраннику, стоящему у выхода из бани, я, стараясь угадать голос Джозефа, сказал, что что-то перепарился и решил уйти пораньше. Он, помню, засмеялся и посоветовал мне выпить виски. Я знал, что в распоряжении у меня не больше часа, а скорее всего гораздо меньше, что вот-вот, напарившись и намывшись, Джозеф с другими выйдет в раздевалку и… вой сирен огласит тюремные дворы и помещения, а все пространство будет залито светом прожекторов, на ноги будет поднята вся охрана, плюс специальная «собачья контора», как мы называли, — несколько овчарок, которым должны были сунуть под нос наши вещи в случае побега и которые должны были бы броситься за нами вслед. Я, придерживая фуражку, буквально побежал к контрольно-пропускному пункту. Я знал, что ровно в девять уходит служебный автобус, увозящий в город дневную смену охранников и хотел нагло влезть в него, надеясь, что в толпе никто не станет ко мне присматриваться. На первом КПП дежурил приятель Джозефа и он пропустил меня без звука, я только махнул ему рукой. Я уже видел за вторым забором автобус с работающим двигателем и залезающих в него охранников и мне оставалось чисто формально пройти через второй КПП, показав пропуск, который я первым делом, когда только одевал форменный пиджак Джозефа нашел и переложил в боковой карман, как вдруг меня окликнул выходящий из здания КПП офицер. «Эй, Ха-стон (это была фамилия Джозефа), куда это ты так спешишь, что у тебя даже ус отклеился?» — обратился он ко мне. Я остановился ни жив, ни мертв, инстинктивно поднося руку к усам и проводя по ним пальцами. «Ага, решил подклеить, но это тебе не поможет». Я уже приготовился ударить его, чтобы, не надеясь теперь на автобус, успеть проскочить КПП и выбежать за ворота. «Авось, какая-нибудь попутка». Как вдруг он рассмеялся и спросил меня: «Так, значит, завтра в четыре?» «Конечно», — ответил я. «Смотри, если не принесешь, шкуру спущу», — в шутку пригрозил он и пошел дальше. Я прошел через второй КПП, где автоматчик, как мне показалось, все же довольно подозрительно на меня посмотрел. Но вот КПП остался за спиной и я буквально рванул к автобусу и… чуть было не рванул назад, когда увидел, что у его дверей стоит Драмгул. Я остановился, не зная, что мне делать. Но, взглянув еще раз, я увидел, что Драмгул беседует о чем-то с шофером. «Или пан, — сказал я себе, — или пропал». И в открытую пошел к автобусу. Я прошел мимо Драмгула, не глядя, естественно, на него и спокойно залез в автобус, где прошел на заднее сиденье и сел в угол, надвинув на лоб фуражку и закрыв глаза, давая понять, что я устал и ни с кем общаться не намерен. Да никому из охранников и не было до меня дела. Только один спросил: «Ты же хотел, кажется, помыться?» На что я ответил ему, что передумал. Автобус тронулся и через двадцать минут я уже был в городе, на свободе. Вот такие пироги, — закончил Фрэнк.
