Сергей Зверев - Убить бессмертие
Сердце билось уже так, что готово было выскочить из груди. Леня это состояние знал, много раз его испытывал за время службы в ВДВ, когда вымотанные до предела десантники практически валились с ног, а нужно было идти и идти дальше. Главное в таких случаях — не паниковать и не отчаиваться. Для начала собрать волю в кулак, разозлиться на себя самого, обозвать слюнтяем, слабаком и задохликом. Это важно! И только потом снова продолжать движение, но не рывком, не бросаться вперед, как на амбразуру. Нет, нужно методично и тщательно держать темп. Не очень высокий, потому что сейчас главное — двигаться. Ни в коем случае не останавливаться, не падать, боже упаси, в траву.
Вот и сопка. Леня добежал до подножия, а потом стал размеренно и размашисто прыгать с одного большого камня на другой. На эти фокусы у него всего минут пять или семь. Это время, которое необходимо преследователям, чтобы добраться до этого места. Прыжок, прыжок… Осторожнее! Ну вот! Леня оказался, наконец, на каменистом берегу все той же речушки, от которой они убежали больше часа назад. Щебнистый берег уходил на юго-запад под кронами нависающих деревьев метров на триста. Отлично! Пока преследователи разберутся на местности, пока поймут, что потеряли его, он успеет уйти достаточно далеко.
Леня выдохнул и побежал по берегу в спокойном разминочном ритме. Вдох, выдох, вдох, выдох! Сто восемьдесят шагов в минуту! Вдох, выдох! В ритме 2–2, как учили: два шага — вдох, два шага — выдох. Через несколько минут он перестал слышать звуки преследования. Никто не ломился через тайгу, не орал, чтобы напарник заходил слева или справа и чтобы стрелял по ногам. Два шага — вдох, два шага — выдох! Постепенно ощущение рези в верхней части груди стало исчезать, смягчаться, и ноги перестали заплетаться, войдя в спокойный ритм бега.
Всего десять минут спокойного бега по чудом подвернувшемуся ровному и чистому участку. Леня понял, что он выиграл эту часть схватки. Снова пошли заросли, снова приходилось выбирать, куда ставить ногу, снова скорость бега упала, и дыхание перестало быть ровным. Но теперь все это было не страшно, потому что два бандита все еще бегают по кругу и ищут его следы, а когда поймут, что их нет, они пойдут назад, матерясь и плюясь. Пойдут! И не побегут!
Запах свежего мяса и крови он почувствовал сразу. Но теперь уже предстоящее зрелище Леню не взволновало, как некоторое время назад. Да, погиб человек, да его убили для страшных целей, но на то она и война, что в ней участвуют не интеллигентные философы, спорящие о происхождении вкусов или физиологических истоках любви. На войне обычно встречаются люди, способные убивать и не переживать по этому поводу. Это их среда, их удел. Война, а иначе назвать случившееся нельзя, предполагает смерть и кровь. Смотреть на это и терзаться на войне нельзя, потому что ты сразу же погибнешь. На войне убивают и не терзаются. Благодаря этому и выживают, и побеждают.
Леня мельком глянул на висевшее тело Михаила, отметил необычайную бледность лица и рук. Значит, крови вытекло достаточно много, но на запах пока никто из хищников-падальщиков не прибежал. Слишком силен запах железа и человека. Но это ненадолго. Хорошо бы поспешить, чтобы все закончилось до того, как звери сильно попортят труп. Но и это не главное, потому что главное — это живые.
Леня перепрыгнул через полиэтилен, на котором лежали отрезанные от бедра Михаила куски мяса, заметив, что они уже облеплены насекомыми, и побежал дальше. Все! Теперь тихо! Ветер со стороны лагеря, и там два опасных вооруженных человека. Тихонько, не шелестя травой, не качая ветки кустарника…
Леня двигался медленно, старясь следить, чтобы не наступить на сухую ветку и не задеть локтем куст. Голоса! Переступая с пятки на носок, перекатываясь, как ртуть, он добрался до последней линии кустов и увидел, наконец, то, что происходило на берегу реки. Здесь было больше открытого пространства, здесь догорал костер, и здесь никто не готовил пищу. Леня это понял как-то сразу. Из котелка не пахло едой, висел он над почти потухшим костром, на брезенте разбросаны продукты, даже крупа осталась открытой. В чем дело?
А вот и Анджела. Девушка сидела на бревне съежившись, запахнув куртку и зарывшись в нее лицом. Раненый бандит с побледневшим лицом устроился на подстеленной куртке, вытянув ногу с разрезанной штаниной, из-под которой виднелись бинты. И в руках у него пистолет, нацеленный на девушку. Чушь какая-то! Он что, боится, как бы Анджела не напала на него? Они сидели и о чем-то неторопливо разговаривали.
— А я сказал, что потерпишь! — произнес бандит с еле заметным кавказским акцентом. — Скажи спасибо, что тебя вообще кормят.
— Вы меня убьете… — не столько спросила, сколько констатировала девушка.
— Вот заладила! Дойдем до места, и катись ты на все четыре стороны. Убивать тебя…
— А куда же все убежали? Кого они там увидели, за кем погнались? Они его убьют?
— Говорю же, что побежали не за человеком! Это зверь, они мяса принесут.
— А почему втроем? У них же оружие есть. Выстрелили, и все, а они втроем побежали. И где Миша? Мишу они куда увели?
Леня чуть не расплылся в улыбке, когда услышал это. Значит, и главарь оставил лагерь. Услышал крики, узнал о чужаке и ринулся со своими дружками догонять его. Это же логично, потому что для них нет сейчас ничего опаснее посторонних свидетелей. И лишнее тому доказательство, что этот гад сидит и держит девушку на мушке. Больше некому! Поэтому и потухший костер, и неприготовленная пища.
— Подкинь дров в костер, — приказал бандит.
Анджела только дернула плечом и отвернулась от него, продолжая прятать лицо в куртке. Мужчина хотел встать, но неосторожно двинул ногой и застонал, опустив оружие. Теперь он поднимался, опираясь на другую ногу и обе руки, да с таким шумом, что Леня воспользовался этим, чтобы сместиться за кустами правее. Он должен подойти к бандиту ближе и со спины.
А раненый сам доковылял до костра, присел на одно колено и стал подкладывать дрова под котелок. Потом нагнулся и стал дуть на красные угли. Леня снова с удовлетворением подумал, что в ослабленном состоянии, в котором находится этот человек, долго и сильно дуть не стоит, иначе можно свалиться в обморок. Зато он может, обойдя лагерь за кустами, приблизиться к нужной точке.
Еще с десяток метров! Леня двигался, когда двигался раненый бандит, замирал, когда тот останавливался. Весь путь занял около пяти минут. Мужчина снова вернулся к своей куртке и со стоном и невнятным бормотанием опустился на нее, вытягивая вперед ногу. Лене этого времени хватило, чтобы сделать несколько шагов и оказаться на расстоянии прямого броска. Он переложил нож в левую руку, держа его лезвием вниз. Все надо сделать в два движения. Итак… Два быстрых и очень длинных шага, выполненных почти в стиле тройного прыжка, позволили преодолеть расстояние до бандита. Тот, кажется, успел услышать шум за спиной, но его ослабленной реакции хватило лишь на то, чтобы отметить наличие посторонних звуков за спиной и повернуть голову.
Леня обрушился на него всем своим весом, валя на бок. Одновременно ему пришлось выполнять массу других дел. Правая рука схватила кисть руки бандита, в которой был зажат пистолет. Главное — не дать выстрелить! Захват в районе костяшек пальцев и частично за ствол пистолета, резкий рывок со сгибом кисти внутрь, в сторону предплечья. Миг, и пистолет уже у Лени.
Одновременно с этим он свалил раненого на землю, придавил своим телом и сделал последнее, что должен был сделать.
Рука его сдвинулась влево к шее бандита, лезвие коснулось его горла. Рывок, и кровь ударила фонтаном из развернувшейся на шее раны. Леня отстранился и перекатился вправо, чтобы кровь не залила его. Он перехватил пистолет за рукоять, нащупал большим пальцем рычажок предохранителя и, стоя на одном колене, стал озираться по сторонам, водя стволом пистолета по кустам.
Анджела рядом охнула, подавив взвизгивание, и тихо сползла со своего бревна, таращась на дергающееся тело бандита, на его располосованное горло и толчками выплескивающуюся оттуда кровь.
— Ну как ты тут? — Повернувшись к ней, Леня постарался улыбнуться как можно беззаботнее.
Судя по ее лицу, «она тут плохо», а улыбка у самого Лени не получилась. Совсем. Наверное, это был злобный довольный оскал, а не улыбка, потому что Анджела стала отползать от него в сторону, к воде. Пришлось опустить пистолет и встать так, чтобы закрыть своим телом окровавленный труп.
— Дурочка, ты чего меня боишься? Я же спасать тебя пришел.
— А где бандиты? — выдавила из себя девушка.
— Бандиты пока далеко, поэтому мы с тобой сейчас очень быстро побежим домой, к людям.
— А Миша? — тут же выпалила она, и глаза у нее стали большими-большими.
— Черт! — вырвалось у Лени, который был не готов к такого рода объяснениям.
