Джон Фарроу - Ледяной город
— Вы были друзьями?
— Вроде того… Не так, чтобы очень, знаете, мы же вместе работали.
— Здесь?
— Да, в гараже.
— Чем он занимался?
— Он был механиком. Я — по жестянке, он — по движкам. Санк-Марс слушал, как парень отвечает на вопросы Мэтерза, пытаясь понять, что кроется за его словами. Он был явно взволнован, возбужден, казался нервным, но не напуганным. Не спрашивая разрешения, Санк-Марс решил пойти осмотреть в мастерской все закоулки, чтобы составить себе о ней общее представление.
— Сколько времени ты был с ним знаком, Джим? — спросил Мэтерз. Он вынул ручку и блокнот, чтобы записывать ответы парня.
— Я здесь где-то месяца три работаю, что-то около того. Как пришел сюда, так с Акопом и познакомился. Мы с ним особенно тесно не общались, нигде вместе не тусовались, но за обедом и просто так часто болтали.
— Вы не вместе работали?
— Я же говорю, он механиком был, а я все больше по жестянке. Я когда работаю, мне не до болтовни.
— А где остальные? Почему ты здесь один?
— Рождественский отпуск.
— Но машины и в Рождество бьются, разве не так?
— Шеф нам всем неделю дал.
— Кроме тебя.
— Не повезло. Я здесь меньше других работаю. Мне еще пару машин надо сделать, но главное — хозяину нужно было, чтобы кто-нибудь здесь постоянно торчал и говорил клиентам приходить через неделю.
— Тебе не показалось странным, Джим, что он закрыл мастерскую именно теперь? В такую погоду машины бьются особенно часто.
— Пожалуй, вы правы. Да, наверное.
Мэтерз прошел по помещению между столами, шаря глазами по разбросанным на столах заказам и накладным. Беспорядок был такой, как будто всех сотрудников внезапно сдуло ветром. Ему было интересно, попытается ли молодой человек его остановить, но тому, казалось, это было до лампочки.
— А что, у вас здесь каждый год сотрудников отпускают в отпуск на Рождество? Вам об этом сообщают заранее? Или хозяин неожиданно всем об этом сказал?
— У нас были выходные перед Рождеством, на Рождество и на «Боксинг дэй» [9]. Потом, когда мы узнали про Акопа и все такое, нам позвонили и сказали, что вся неделя будет выходная. А мне он сказал зайти в гараж. И сам хозяин сюда пришел. Мы обслужили нескольких клиентов, а другим сказали заехать попозже.
— Значит, с отпуском получился сюрприз. То есть о нем вам сказали в последний момент.
— Вроде того. Хотя этот сюрприз был не для меня. Но неделя и у меня прошла спокойно.
В контору вернулся Санк-Марс.
— Я там видел только одну машину, — сказал он.
— Да. Мы же закрыты.
— У Акопа здесь были друзья? — спросил Мэтерз.
— Он все больше был сам по себе. Хозяину он нравился. Иногда они вместе куда-то ходили. Правда, остальные немножко того… понимаете, немножко косо на это поглядывали.
Санк-Марс прошел по комнате в примыкавший к ней кабинет хозяина и взял там с небольшого подноса визитную карточку.
— Твой хозяин — Каплонский?
— Да, сэр, — ответил парень.
Теперь он явно забеспокоился. Вопросы, видимо, отличались от тех, которые он ожидал. Он все еще надеялся, что узнает какие-то подробности, чтобы поделиться с товарищами по работе.
— Что это за фамилия, — поинтересовался Санк-Марс, — тоже армянская?
— Польская, — блеснул эрудицией Мэтерз.
Санк-Марс снова подошел к ним.
— Значит, тебя оставили здесь за главного? — спросил он Коутеса.
— Да, сэр.
— Ты, должно быть, тут большая шишка, если тебя за главного оставили.
— Нет, как раз наоборот. Я здесь ниже всех по рангу — всем остальным дали отпуск.
— Должно быть, все остальные его заслужили. Как думаешь?
— Да, сэр. То есть я хотел сказать, нет, сэр. — Теперь парень нервничал уже не на шутку.
Санк-Марс грозно вытянул шею, хотя и без этого был на голову выше жестянщика, приблизился и стал пристально рассматривать собеседника сверху вниз.
— Где ты здесь обычно работаешь? Когда радио не слушаешь и «Пентхауз» не почитываешь там, сзади, как ты делал, когда мы позвонили в дверь? Где твое рабочее место?
— Там, сзади.
— В кузовном цехе? Где стоит тот «бьюик»?
— Да, сэр.
— Ты с какими там машинами работаешь?
Молодой человек пожал плечами.
— Со всякими. С битыми тачками.
— Каких марок?
— Всех.
— В основном с новыми или со старыми?
— Не знаю. Старых, должно быть, больше. Иногда и с новыми.
— А в передней части мастерской, где ты не работаешь, там какие обычно ставят машины?
Парень снова пожал плечами.
— Разные.
— А как тебе все-таки кажется, какие именно?
Видимо, ему все меньше нравилось то направление, в котором его вели задаваемые вопросы.
— Больше, должно быть, немецкие, откуда мне знать.
— «Мерседесы»?
— Да, сэр.
— БМВ?
— Да, сэр.
— А японские тачки? «Лексусы», например?
— Да, я и такие здесь видел.
— Здесь, если я правильно понимаю, все машины новые?
— Вроде да.
— Сделай мне одолжение, — строго сказал ему Санк-Марс, — отвечай без всяких «вроде».
— Это просто выражение такое.
— Мне не надо, парень, чтоб ты здесь выражался. Просто отвечай на мои вопросы.
Коутес старался держаться спокойно, но Мэтерз видел, что у парня внутри нарастает возмущение тоном задаваемых вопросов. Он постоянно бросал взгляды на молодого полицейского, как будто искал у него защиты.
— Какие проблемы были с теми машинами, с которыми здесь работали?
— Механические. Точно не знаю. Это не по моей части. Вроде что-то регулировали.
— «Регулировали», — передразнил его Санк-Марс. — Слушай, парень, если бы у тебя был новый «мерседес-бенц», ты повез бы его в эту дыру вашу поганую, в этот крысиный район, чтобы его тебе здесь регулировали? Раскинь мозгами!
Жестянщик перевел взгляд с Санк-Марса на Мэтерза и обратно. Потом упер глаза в пол.
— Наверное, нет, — сказал он.
— Каждый день к вам сюда загоняют и от вас забирают краденые тачки, так, сынок?
Джим стоял, понурив голову.
— Эй, я тебя спрашиваю!
— Не знаю, — ответил он. — Я работаю со старыми машинами. С клиентами своими разговариваю. Их машины не ворованные.
— Сейчас у нас не о жестянке речь. Нам всем ясно, что это только для отмазки. Мы говорим о тех тачках, которые пригоняют в эту часть гаража. О тех, которые обслуживаются в первую очередь. Вот о каких. Или для тебя новость, что они угнанные? Парень опять пожал плечами в присущей ему манере.
— Не знаю, — повторил он.
— А что ты знаешь?
На этот раз он расправил плечи.
— Я ничего не знаю об угнанных машинах. Честно. Я в другом конце гаража занимаюсь жестянкой.
— Парень, который работает на шайку автомобильных воров, может напороться на крупные неприятности.
На этот раз Джим Коутес поднял руки, будто пытался защититься. Взгляд его бегал по сторонам, но посмотреть в глаза полицейским он не решался.
— Я к этому не имею никакого отношения. У меня долго не было вообще никакой работы, а потом я эту получил. Я делаю свое дело, и все.
— Протяни руку, — приказал ему Санк-Марс.
— Что?
— Ты что, глухой? Руку вперед вытяни!
Парень вытянул левую руку. Он держался нерешительно, как провинившийся ученик в кабинете директора школы.
Санк-Марс вынул свою руку из кармана куртки и положил в ладонь Джима несколько небольших прямоугольных металлических пластинок.
— Теперь, парень, рука у тебя грязная. Скажи мне, что ты в ней держишь?
Джим взглянул на то, что получил от Санк-Марса.
— Ах, черт! — вырвалось у него.
— Скажи мне, что у тебя там в ладони.
— Вы сами знаете, что это такое.
— Я хочу услышать это от тебя.
— Идентификационные номера автомобилей.
— Точнее говоря, идентификационные номера угнанных машин. Так я говорю?
— Послушайте, когда я сюда пришел, хозяин спросил меня: «Работать можешь?» Я сказал: «Да». Тогда он меня спросил, умею ли я держать язык за зубами. Я ответил: «Конечно». Вот и все. Больше я ничего не знаю.
— Ну, давай, потрогай их, потри их пальцами. Мне надо, чтобы на этих пластинках твои пальчики были очень четкими. Давай, делай, что тебе говорят!
— Не хочу, — тихо ответил Джим.
— Если ты делаешь то, что тебе говорит вор, черт возьми, можешь выполнить и то, что велит полицейский! — Парень сделал то, что ему было сказано. Санк-Марс поднял клапан и раскрыл карман куртки. — А сейчас клади их мне в карман. — Джим положил. — Хорошо. Теперь твоя песенка спета. Хотя я это пока только предполагаю. Это выражение такое.
Жестянщик угрюмо молчал.
— Что вы собираетесь делать? — шепотом спросил он.
— Вопрос сформулирован неверно, — вмешался Билл Мэтерз и сделал шаг в сторону парня так, что Санк-Марсу пришлось отступить назад. — Он состоит в другом: что теперь собираешься делать ты? Тебе не кажется, Джим, что ты слишком много знаешь?
