Андрей Воронин - Инкассатор: Всадники апокалипсиса
– А такой, – наклонился ближе к собеседнику Бугров, – что надо поднапрячься и перехватить часть подрядов.
– Хм-м, – Иван Владимирович скорчил скептическую гримасу, но промолчал.
– Знаю, о чем ты думаешь, Иван. Что нет подвязок? Что у других губа не дура? Я угадал? – ухмыльнулся Бугров.
Мазуркин в ответ кивнул и молча налил себе чаю в кружку., а затем также молча уткнулся в потолок.
– У меня есть кое-что интересное на этот счет. – Бугров отлил себе из большой бутылки виски, набрал воздуха и залпом опрокинул ее. – Территория вокруг гребной базы наполовину является частным владением, – сказал он вместе с выдохом.
– Ну и что с того? – буркнул Мазуркин.
– А то, что при строительстве базы это станет проблемой для инвесторов. Им придется или довольствоваться небольшой площадью, или развернуться по-настоящему.
– Ну и как они развернутся? Не выкинут же частника с земли! – парировал Мазуркин.
– В нашей стране, и ты прекрасно об этом знаешь, это не самая главная проблема. Если придется – выкинут. Или помогут это сделать.
– Неужели мы будем заниматься этим? – недовольно посмотрев в глаза шефу, спросил Мазуркин.
– Если надо будет – займешься, – резко ответил Бугров.
– Один уже отзанимался, – опустив глаза и уставившись в пол, медленно произнес Мазуркин.
Но на этот раз шеф оставил реплику Ивана Владимировича без внимания и продолжал развивать свою мысль:
– Самая лучшая земля – в радиусе двух километров от артюшинской базы. И она пять лет назад была отдана под частную застройку. Тогда никто не предполагал, что у мэра возникнут такие планы. Самое главное, что двадцать гектаров земли рядом с базой знаешь кому принадлежат?
– Кому?
– Младшему Сапогу, пусть земля ему будет пухом, – произнес Бугров и, закатив глаза, выпил.
На этот раз он жадно закусывал, как будто бы не ел целый день. Мазуркин же все это время смотрел на шефа с отвращением. Сейчас он вспомнил о своих домашних бутербродах, и ему показалось, что у него в животе заурчало. В этот момент он посмотрел на часы, но время, как назло, тянулось медленно. Ивану Владимировичу на миг показалось, что, вырвись он из этого круга сегодня, непременно напился бы. И домой смог бы пригласить не Олю, а другую девушку. Найти прямо здесь, в ресторане, заказать что-нибудь из съестного, шампанского. А затем на такси укатить в покой и уют. А потом можно и проболтать полночи ни о чем, для души.
Плотно закусывая и громко чавкая, Бугров в буквальном смысле ворвался в грезы Ивана Владимировича:
– Зачем брату Сапога эта собственность? Дадим ему денег, и пусть валит себе за бугор спокойно доживать старость.
– Для начала надо с ним самим потолковать, – процедил сквозь зубы Мазуркин.
– Вот и потолкуем, облизываясь и вытирая салфеткой жирные пальцы, произнес Бугров и взял зазвонивший у него в кармане телефон.
Бугров молча выслушал информацию и положил мобильник себе в карман.
– Когда будем толковать? – нетерпеливо спросил Мазуркин, всем видом показывая, что не прочь закончить беседу.
– А прямо сейчас, – улыбнулся Бугров. – Подожди минутку, мне надо два слова охраннику сказать.
С этими словами Бугров вышел из комнаты, оставив Мазуркина в одиночестве.
Глава 6
Начало смеркаться. Детская площадка опустела, и Филатов решил, что зря потерял время в ожидании Андрея Юрьевича Сапоженко. Впрочем, вариантов дальнейших действий у него не было, и он, несмотря на усталость, решил во что бы то ни стало дождаться своего знакомого. Однако следовало хотя бы размяться – ноги у него затекли. Он решил покинуть свою наблюдательную точку и спуститься вниз, во двор, заняв место за самой дальней лавкой внутри двора. Он полагал, что долго там оставаться не будет – все равно рано или поздно это место займет местная шпана.
Филатов вспомнил, что сам когда-то был участником таких посиделок. Только тогда все было немножко иначе – более сдержанно и интеллигентно, без ставших привычными разборок. Ему вспомнилось, как он однажды ждал девчонку, но она уехала в другой город, и он вот на такой же лавочке напился.
В этот момент ему захотелось домой. С каким бы сейчас удовольствием он бы, не раздеваясь, упал на кровать и заснул. Тем более что его дом находился совсем недалеко – пешком, бодрым шагом он мог бы дойти туда не более чем за полчаса.
Филатов вздохнул и, осторожно пройдя вдоль стены под окнами, добрался до скамейки, а потом уселся на спинку как заправский тинейджер. Ему хотелось есть и спать, но больше всего огорчало то, что в карманах не осталось сигарет. Радовало в этой ситуации только то, что место он выбрал неплохое – двор здесь просматривался как на ладони.
С балкона второго этажа доносилась громкая музыка из радиоприемника. И если бы только музыка – больше реклама. «Предложение года – неслось со второго этажа. – Вам нужна квартира в престижном районе. Предложение группы «Домстрой» – одно из самых обширных и разнообразных на столичном рынке высококлассной недвижимости. Сегодня вашему вниманию представлены одни из лучших комплексов столицы – дом на Мосфильмовской, дом на Покровском бульваре...» – надрывалась реклама. Вероятно, эти предложения не заинтересовали хозяев, они переключили канал, и из окна послышались аккорды современного шлягера. Филатов не напрягался, чтобы узнать музыку, попросту он ее не понимал и не запоминал, однако она была приятна для уха.
Неожиданно из арки показалась фигура человека, в которой Филатов сразу же узнал своего знакомого. Без сомнений, это был Сапоженко. Шел он как-то тяжело, устало. До входа в подъезд оставалось метров двадцать, и Филатов встал из-за скамейки, чтобы упредить своего знакомого, однако, сделав несколько шагов вперед, притормозил.
Неожиданно позади знакомого нарисовалась черная «БМВ» и, с визгом притормозив, остановилась.
Юра видел, как мужчина остановился, оглянулся, а потом повернулся к подъехавшему автомобилю. Несколько секунд из салона никто не появлялся. Затем двери открылись, и оттуда появился человек в кожаной куртке.
Филатову он показался знакомым, но в сумерках он не смог разглядеть его достаточно хорошо.
Юрий машинально залез в стоящий во дворе детский железный макет автомобиля, так что мог слышать разговор между Сапогом и вышедшим из машины мужчиной.
– Ну что вы, Андрей Юрьевич, – наигранно обиделся мужчина.
Но Сапоженко молчал, поэтому его собеседник продолжил:
– Мы целый день пытаемся вам дозвониться.
– Это зачем? – настороженно спросил старший Сапоженко, стоя вполоборота к говорящему и показывая всем видом, что намерен прервать разговор. – У меня своих дел по горло.
– Ничего против не имею, – уважительно заметил человек в кожаной куртке, – но вас хочет видеть Петр Андреевич.
– Мне с ним не о чем бакланить, – раздраженно ответил Сапоженко.
После этой фразы из машины показался еще один спортивного вида молодой человек и стал рядом со своим напарником.
Человек в кожаной куртке кивнул своему напарнику и вновь обратился к Сапоженко:
– Я вам, Андрей Юрьевич, не советую отказываться. Мы вам ничего плохого не сделаем. Но мы обязаны доставить вас к шефу. Он вас приглашает отужинать с ним.
– Вот как, – еще более раздраженно ответил Сапог. – Братана моего уберечь не смог, а теперь на ужин приглашает?
– Вы же прекрасно знаете, – заметил его собеседник, – что Петр Андреевич вам помог, похороны оплатил.
– А вы откуда все знаете? – недовольно спросил Андрей Юрьевич. – Я его об этом не просил. Я и сам бы справился.
– Хозяин говорил, что вы сильно переживаете... Поэтому можете сказать чего-то не то. Я все понимаю и сочувствую вам.
– Брата не вернешь, – бросил собеседнику Сапоженко. – Передайте своему боссу благодарствие от меня.
Сказав это, он демонстративно двинулся к дверям подъезда.
По всей видимости, братки предугадали такое развитие событий. Поэтому через две секунды один из них решительно сделал несколько шагов по направлению к подъезду и преградил Сапоженко дорогу.
Когда тот вынужден был обернуться к своему последнему собеседнику, человек в кожаной куртке удовлетворенно произнес:
– Я же говорил вам, что Петр Андреевич ждет. Давайте пройдем в машину.
При этих словах ставший за спиной Сапоженко мужчина несильно подтолкнул Андрея Юрьевича к автомобилю.
Тот был в смятении. Несколько секунд он нервно озирался по сторонам, как будто искал помощи и заступничества у соседей или прохожих. Но, как на зло, двор к этому времени совсем опустел и наступили сумерки. О светлом солнечном дне напоминали лишь желтовато-красные отблески на окнах на верхних этажах, которые на миг даже ослепили глаза Сапоженко. По всей видимости, эта тишина и отсутствие надежды на помощь со стороны предопределили дальнейшие его действия. Он подчинился требованиям людей Бугрова и направился к распахнутой двери легкового автомобиля.
