Кирилл Казанцев - Инстинкт победителя
Родин вышел в коридор и увидел Самойленко. Тот был одет в штатское. Коричневая кожаная куртка его была расстегнута. Он собирался расшнуровать ботинок, по-хозяйски поставив ногу на край обувной полки. Галина стояла рядом, чуть закрывая ему обзор. Потому тот не сразу заметил появление Михаила.
– Тебе чего тут надо? – хриплым голосом спросил Родин и, резко отодвинув ахнувшую Галину, сразу схватил Самойленко за грудки, дернув вверх.
Тот, не ожидая такой атаки, вцепился в сильные руки Михаила, пытаясь их оторвать от себя, и громко засопел.
– Миша! Не надо! – взвизгнула Галина и тоже повисла на его руке, стараясь ослабить хватку.
Это не возымело никакого действия. Родин лишь рассвирепел еще больше. Он буквально оторвал от пола Самойленко и швырнул его к входной двери. Тот отлетел и, ударившись спиной о притолоку, рухнул на пол. Галина кинулась к нему, протискиваясь мимо мужа. Опрокинула обувную полку. Споткнулась об нее. Упала. Глядя на эту свалку, Михаилу стало противно. Его боевой настрой пошел на спад.
– Быстро убрался отсюда, – пробасил он, с презрением смотря, как Самойленко неуклюже поднимается на ноги.
– Сам убирайся! – закричала Галина, вскочив гораздо проворнее, чем ее любовник. – Напился, как свинья! Какое ты имеешь право тут безобразничать?! Тут живут твои дети!
– А он опять за решетку захотел, – подал голос капитан, наконец приняв вертикальное положение. – Я ему это вмиг устрою!
– Пошел вон, мразь! – рявкнул Родин и сделал движение по направлению к нему.
Самойленко молниеносно открыл дверь и выскочил на лестничную площадку.
– Я найду на тебя управу, гаденыш, – эхом раскатился по подъезду его высокий голос. – Ты вообще пожалеешь, что родился.
Родин яростно захлопнул дверь и посмотрел на Галину. Она была настроена не менее агрессивно. Казалось, что вот-вот кинется на него с кулаками. Лицо ее было пунцовым, она часто дышала, словно только что пробежала стометровку. Из подъезда продолжали доноситься угрозы капитана.
– И тебе нравится вот этот? – с нескрываемым удивлением кивнул он на дверь. – Неужели ты и правда его любишь?
– Да, люблю! – крикнула Галина и, похоже, сама испугалась своего заявления. Вышло это как-то случайно, сгоряча, но она решила не останавливаться на этом: – Уж лучше приличный человек, а не такой алкаш, как ты! Какой пример ты подаешь детям?! Да тебя надо лишить отцовских прав! Тебя вчера Алешка буквально на себе тащил. А Даша! Она вообще заснуть не могла, рыдала! Как же, любимый папочка просто в коме был! Короче, собирай свои вещи и вали отсюда!
Михаил, как всегда, не стал ничего доказывать, не стал обвинять и оправдываться. Он просто так и сделал. Собрал свои немногочисленные вещи, про которые забыла Галина, взял чемодан, что уже был ею собран, и ушел.
– Вообще больше тут не появляйся, алкоголик! – в отчаянии крикнула она ему вслед. – И детей больше не увидишь. У них будет другой отец.
Ей хотелось разозлить мужа, добиться от него хоть какой-то реакции. Но он не отреагировал на ее угрозы. Когда за ним захлопнулась дверь, она окончательно убедилась, что прежней семьи больше нет. Предстоит строить новую. А еще отвоевать жилплощадь. Потому что уже не хотелось отдавать этому черствому человеку ту свою однокомнатную. Да и Валерий сказал, что слишком жирно будет.
– Понимаешь, Галюня, я ведь до сих пор живу в квартире бывшей жены. Рано или поздно нужно будет уйти оттуда. На эти метры я по большому счету не имею права. Можно, конечно, посудиться благодаря прописке. Но зачем? Я ведь сам ее бросил. Это как-то не по-мужски будет. Ты согласна? А у тебя двое детей. Родин тем более просто обязан тебе все оставить. А ты не будь глупышкой, продай свою однокомнатную квартиру и купи ему комнату. Где-нибудь в отдаленном от центра районе. Лучше, если в старом жилфонде. Так дешевле выйдет. А оставшиеся деньги положи в банк под проценты. Алеше вот-вот поступать в вуз придется. Да и Дашеньке пригодится для дальнейшей учебы. От отца вы все равно уже ничего никогда не получите. Он сопьется, к гадалке не ходи. Я тебе уже говорил. Так что прислушайся к моему совету.
И Галина, увидев мужа второй раз в сильном алкогольном опьянении, решила согласиться с доводами Самойленко. Через два дня после их последней неприятной встречи она позвонила Михаилу и подняла повисший в воздухе вопрос.
– Послушай, давай решим дело с квартирой. Ты собираешься выписываться? Надумал уезжать? – даже не поздоровавшись, сразу приступила она к делу. – На развод я уже подала, можешь не волноваться.
– А я и не волнуюсь, – ответил Михаил нетрезвым голосом. Он так и жил у Салова. И если тот выпивал лишь вечером после службы, то Родин не давал себе передышки. Так ему было легче смотреть на окружающий мир. А потому очередное заявление Галины на самом деле его не особо тронуло, потонуло в туманной пелене, окутавшей его воспаленный мозг.
– Развод назначен на март. На четвертое число. Но ты же должен где-то жить эти месяцы? – проявила Галина своеобразную озабоченность его положением. – Нельзя же напрягать чужих людей своим постоянным присутствием в их доме. Или ты уже нашел женщину, которая тебя приютила?
– Это не твое дело, – усмехнулся в трубку Михаил. – Чего ты от меня хочешь?
– Я собираюсь во время каникул у детей ехать туда и продавать свою однокомнатную. Я уже дала задание риелтору. А потом нужно подобрать квартиру тебе. Вернее, комнату, – немного неуверенно произнесла она последнюю фразу.
– И что? Я‑то что должен делать? – спросил Михаил, не обратив на нее особого внимания.
– Ну, может быть, ты тоже поедешь. Посмотришь. Выберешь, что тебе подойдет, – со вздохом облегчения продолжила Галина.
– Да мне все равно! – выпалил он, опрокинув в глотку очередную рюмку. – Делай что хочешь. Мне плевать.
Если бы Родин и не был сейчас пьян, он все равно согласился бы на любое ее предложение. Пусть бы ему вообще ничего не посулили. Ему просто не хотелось жить, а потому не имелось никаких перспектив на будущее. Не было никаких желаний, кроме как пить и пить горькую, пока не сдохнешь. А сдохнуть под забором, в коммуналке или во дворце для него не имело принципиальной разницы.
– Хорошо, если ты полагаешься на мой вкус, я все сделаю сама. Только потом не обессудь, – предупредила супруга.
– У тебя превосходный вкус, Галочка. Особенно если посмотреть на того, кого ты себе выбрала, – грустно посмеялся Михаил и налил еще рюмку, расплескав на всю ту же грязную столешницу изрядное количество водки. – Черт! У тебя все?
– Да. Хотелось бы еще, чтобы ты вовсе не спился. Но это твои проблемы. Только учти, пока ты бухаешь, я не дам тебе видеться с детьми, – отрезала она и прекратила разговор.
Михаил положил трубку в самый центр лужи водки, выпил, не закусывая, и тут же закурил. Голова клонилась к груди, хотелось спать. «Заснуть и видеть сны…» – начал он цитировать монолог Гамлета, но сбился. Затянул песню про ямщика. Тоже не пошло. Потушил сигарету и, шатаясь, поплелся в комнату, чтобы рухнуть на потертый диван, который выделил ему заботливый Салов.
А вечером он вернулся, притащив с собой двух размалеванных девиц. Они тоже были в явном подпитии.
– Мишаня! Смотри, кого я привел! – радостно крикнул хозяин квартиры, завалившись в комнату вместе с ними. – Подъем! Гуляем!
И пошло безудержное веселье с пением под гитару, с танцами под Газманова. И под одеялами. Утром выносливый, привычный к алкоголю Салов ушел на службу, проводив одну из девиц. Вторая же, имени которой никак не мог вспомнить «умирающий» от похмелья Михаил, осталась в квартире. Она немного прибралась на кухне, сбегала за пивом и, когда он, еле поднявшись с дивана, открыл ей дверь, буквально вернула его к жизни.
– А ты классно поешь, – похвалила девица, щелкая фисташки. – Особенно мне вчера понравился романс про ямщика. Ну, этот… «Мне некуда больше спешить». Спой еще разок. А?
– Неси гитару, – согласился Михаил. Ему было ужасно неудобно, что он никак не может вспомнить имя этой кареглазой блондинки, похожей на маленькую мартышку. На вид ей было не больше двадцати. И где этих девок нашел Сашка?
Девушка подала ему гитару, которая стояла прислоненной к холодильнику. Михаил тронул струны. Инструмент был ужасно расстроен. Он начал подтягивать одну за другой струны, прислушиваясь к звучанию.
– Ой, ну давай без этого. И так сойдет, – капризно попросила блондинка, нетерпеливо заерзав на скрипучем деревянном табурете, каких уже давным-давно не было в продаже.
Михаил, придержав гитару, отхлебнул еще немного пива прямо из горлышка бутылки:
– Без этого не получится.
– А ты попробуй.
Он стал выстукивать такт ладонью и запел:
Степь, да степь круго-ом,
Путь далек лежи-ит.
В той степи глухо-ой
За-амерзаал ямщи-ик…
– Да не этот ямщик, а тот, который «не гони лошадей»! – возмутилась «мартышка», прервав песню.
