Борис Бабкин - Убить людоеда
– Ну что там у тебя, Лосин? – спросил по переговорному устройству подполковник.
– А с кем имею честь?
– Подполковник Бутов.
– Извините, Георгий Павлович.
– Как у вас дела?
– Неважно. Снега много насыпало. Правда, Федор винтом смел его с обломков, а дальше вениками выметаем. К тому же обещали рабочих прислать. Техникой тут ничего не сделаешь. Так что пока ничего конкретного сказать не могу. В первый раз…
– Тут Пузырева подстрелили, – перебил его Бутов. – Он серьезно ранен. Явились к нему неизвестные, представились сотрудниками милиции и хотели его увезти. Но кто-то узнал одного из бандитов. Зовут его Маятник. Тот бич тоже ранен и, похоже, уже ничего не скажет, его сначала трупом посчитали.
– Пузырь ранен? – удивился Лосин. – Мне передали, что он искал меня. Но я тогда уже улетел.
– Понятно… Тогда кое-что вырисовывается. Как ты думаешь, что он хотел тебе сообщить?
– Даже предположить не могу. Маятник… такого я не знаю.
– Нам тоже неизвестен. Сейчас в управлении пытаются выяснить, кто он такой. Довольно редкая кличка для уголовников.
– Как сейчас Пузырев?
– Без сознания. Из Тикси должны прислать вертолет, и его заберут, и второго. Если бы не этот парень, десантник, то убили бы Пузыря. А еще один, по кличке Картечь, вмешался. Его сейчас допрашивают. Он из обреза одного убил и двоих ранил. А те мертвого добивали, этого самого Маятника.
– А Картечь что, под статью подведут? Его зовут Константин Рудаков, ранее дважды судим за изготовление и хранение обреза.
– Да ему предлагают сдать обрез. Но он уперся: не знаю, какой обрез и чей. Мол, под руку попал, выстрелил с перепугу и бросил, а куда, не помню.
– Послушайте, Георгий Павлович, если Рудакова не будут привлекать по статье, дайте мне с ним поговорить. Он тогда и обрез отдаст, и все расскажет.
– Уважают тебя бичи. Воинственные они в Медвежьем, с обрезами…
– Да, уважают, – подтвердил его Лосин. – Десантник, Мишка Зорин, воевал, ранен был. Девушка его не дождалась. Мать его одна растила. Умерла, пока он воевал. Вернулся – ничего и никого. Вот и начал с Пузырем и Картечью да Блином ходить.
– Именно Блин и узнал Маятника.
– Блин? Блин в Якутске бичевал три года. Он сидел трешку за хранение карабина. Значит, вполне мог видеть того в зоне или в Якутске.
– Сделаем запрос. А у вас там, значит, пока ничего?
– Очищаем потихоньку.
– Поиск Денова начался. Несколько групп уже высадились. Работают вертолеты. Предупреждены все метеостанции и оленеводы. Я думаю, не сегодня-завтра выйдут на след.
– С ним могут быть двое. А сейчас наконец-то жизнь человека, ставшего заложником, научились ценить.
– Я потороплю вертушку с рабочими. А поисковики пошли?
– Пытаются найти след. Я их довел до того места, где был сам, но там все замело. Скорее всего Денов отсиживается в какой-нибудь заимке на хребте Кулар. У Деновых таких убежищ немало. Правда, если он убил женщину и мужчину, а скорее всего так и есть, то взял с собой что-то от них. – Майор выматерился. – Извините, Георгий Павлович, – вздохнул он.
– Такая версия рассматривается и в управлении, и в штабе по розыску Денова. Но тогда он уже около Выселок.
– Это я и имел в виду. Вероятность того, что он оставил в живых кого-то, ничтожно мала. Он ушел из лагеря с определенной целью. А значит, запасся едой.
– Думаешь, он пошел к Выселкам?
– Если оба мертвы, то да. Погода для него как будто специально гульнула. И я думаю, он воспользовался этим. Со мной отец женщины, я всячески пытаюсь его успокоить.
– Так какого черта мы ведем розыск в этом районе, если…
– В том, что мужчина мертв и Денов питался им, я почти не сомневаюсь. А вот насчет женщины сомнения все-таки имеются. Во-первых, почему Денов не появился возле Выселок? Если он пошел один, то уже был бы там. Второе. Как можно понять по следам, женщина была ранена, она не могла самостоятельно передвигаться. Мужчина шел сам, а ее тащил Денов. И я вспомнил неписаный закон тайги: бросишь раненого или слабого – удачи тебе не будет…
– Погоди, Саша, но ты только что уверял…
– Я просчитываю все варианты, хотя в последнее почти не верю. Уйти с зоны, чтобы убить женщину, и тут же рисковать собой, чтобы спасти другую… Но кто знает, может, это любовь с первого взгляда. Чудеса все-таки бывают, так что, вполне возможно, он в заимке на хребте Кулар. Хотя очень и очень сомневаюсь. Но нужно учитывать и это. А розыск есть розыск, он ведется во всех направлениях. Хотя скажу честно – если бы не отец женщины, я бы не полез в сопки. Его надежда найти дочь живой очень невелика. Узнав, что дочь оказалась в компании с людоедом, он хочет найти ее тело. И я понимаю его. Если она выживет, то придется ответить на вопрос, что она ела в тайге.
Место аварии вертолета
– Не думаю, – сказал в телефон Лосин. – Заимка в том районе одна, и устраивают ее обычно в труднодоступном месте. Там имеется запас еды и одежды. Оружия сейчас не оставляют. Хотя повторяю: я склоняюсь к тому, что Денов находится уже у Выселок.
– Понятно. Если что-то выясняется, выходи на связь. А я постараюсь дать тебе возможность поговорить с Картечью, с Рудаковым.
– Жду. – Майор отключил мобильник, повернулся и увидел Войцевского.
– Я невольно услышал ваш разговор, – произнес тот, – вернее, то, что говорили вы. Спасибо вам, что не отняли надежду сразу.
– Перестаньте, Андрей Васильевич. Я все-таки допускаю и то, что ваша дочь жива.
– А как она будет отвечать на простой вопрос: что ты ела в тайге?
– Не знаю.
– Я не могу даже подумать, что моя дочь, пусть под страхом смерти…
– А вот я не знаю, как бы я вел себя, если бы мне грозила голодная смерть. Вообще неизвестно, как может вести себя человек в подобной ситуации.
– Я не хочу, чтобы Иринка умерла, но если она смогла выжить… – обхватив голову руками, Войцевский застонал.
– Не надо, Андрей Васильевич, – попросил майор. – Еще ничего неизвестно.
– Послушайте, Александр, а если Ирина будет жива, ваша первая мысль?
Лосин молчал, он не знал, что ответить.
– А если бы это была ваша сестра, что бы вы…
– Давайте не будем гадать, – остановил Войцевского майор. – Тайга есть тайга, и не обязательно есть человека. Всякое бывает в жизни. Но сначала надо будет выслушать вашу дочь.
– А я буду бояться услышать правду, – пробормотал Войцевский. – Но даже если я не стану спрашивать, она ведь будет что-то говорить. Я ей не поверю. Понимаете вы? – закричал он.
– Хватит! – рявкнул Лосин. – Возможно, завтра или послезавтра найдут труп вашей дочери. Тогда вы будете довольны? Вот вы спросили, если бы это была моя сестра. Знаете, для меня главное, чтобы моя жена, поскольку сестры у меня нет, была жива. Конечно, потом придут мысли о том, какой ценой она выжила, но сначала будет радость, что я вижу ее, слышу ее голос. А если потом появятся такие мысли, то я никогда не скажу ей об этом. Хотя, может, я это говорю потому, что моя жена сейчас дома и ждет меня. А ваша дочь, если она жива, наверняка не раз думала о вас. В общем, давайте закроем эту тему.
– Да поймите же, я ни с кем и никогда не смогу говорить об этом.
– Все разговор окончен! Ваша дочь, если мы найдем ее живой, сама вам все расскажет.
– Майор! – позвал его вертолетчик. – Якутск на связи.
– Иду! – Лосин побежал к вертолету.
– Главное, чтоб была живая, – пробормотал Войцевский. – А с остальным мы вместе справимся.
– Андрей Васильевич! – крикнул майор. – Тут вас касается!
– Что такое? – Войцевский быстро пошел к вертолету.
– Он здесь, говорите. – Федор включил громкую связь.
– Кто-то позвонил вашей жене, – услышал Войцевский, – и сообщил о случившемся. Кто, по-вашему, это мог быть?
– Позвонил все-таки, – процедил Войцевский, – подонок. Это Эдик.
– Звонила женщина.
– Тогда не знаю. Если только не Нина Горохова, подруга и деловой партнер Ирины.
– Нет. Гороховой звонила ваша внучка и пыталась выяснить, где находятся ее мать и дедушка. Нина что-то говорила о месте, где очень плохая связь. Звонок был из телефона-автомата. Кто это мог быть?
– Не знаю, – ответил Войцевский. – А позволю себе спросить, почему вас это интересует?
– Позже вы узнаете.
– А сейчас я могу узнать, с кем имею честь общаться?
– Следователь республиканской прокуратуры Игнат Семенович Парамонов.
– Прокуратура? Почему прокуратура?
– Все узнаете, но немного позже.
– Подождите! А что с Лизой? Что с Машей?
– Ваша жена в больнице. Ее спасло то, что пришла Маша. «Скорая» приехала вовремя. Сейчас вашей жене лучше. Маша пока ничего не знает. Ваша жена разговаривала с сотрудником…
– А почему…
– Горохова позвонила нам после разговора с вашей внучкой. Естественно, мы связались с московскими коллегами.
– Понятно. А как чувствует себя Маша? Ведь не исключено, что и ей сообщат то же, что и бабушке. А девочка сейчас совсем одна.
