Сергей Зверев - Тайна острова Солсбери
– Ровно две, – оценили судьи.
Кто-то из зрителей воспринял итог восторженно, кто-то засвистел.
Мы снова подналегли на вагонетки, толкая их к стволу, а сзади уже слышалась очередная команда:
– Сливняков – Капитонов!..
Перекидывая породу в клеть, я поинтересовался:
– Слышь, Степаныч, а это не опасно?
– Ты о чем? – откликнулся тот.
– Ну, вот так… врубаться в породу, не укрепляя тоннель.
– На шахте вообще работать опасно, – рассудительно заметил ветеран. – А тут…
Ежли бы я знал, что тут такая анархия, – ни в жисть бы не нанялся.
– Значит, реально может случиться обвал?
– Запросто. Так что держись от тупичка подальше.
Услышав про обвал, Чубаров побледнел и едва не уронил лопату.
А Серега подбросил огонька в тлеющее сомнение:
– Степаныч прав: из укрепленного бетоном тоннеля лучше не высовываться. Поехали.
Мы налегли на порожние вагонетки…
* * *Нить хода соревнований скоро ускользнула, и никто из нас, новичков, уже не следил за результатами. Стало просто не до них. Пока очередная пара вгрызалась ручным инструментом в скальную породу, мы отгоняли к стволу вагонетки и, перекинув их содержимое в грузовую клеть, мчались обратно. Невероятную трудоемкость этой работы мы оценили часа через полтора. Ведь пары участников менялись, а нас менять никто не собирался.
К этому времени тупичок заметно отодвинулся от бетонного рукава штрека. Судьи, зрители, да и мы, своевременно предупрежденные об опасности Степанычем, из-под бетонного свода старались лишний раз не выходить и подбегали к тупику лишь для сбора обломков и крошева.
Впрочем, катастрофа все равно случилась без нас. Мы дружно толкали пустые вагонетки и находились примерно на середине длинного штрека, когда со стороны тупика донесся истошный возглас «Бойся!!» и грохот осыпавшейся породы.
Когда мы докатили вагонетки, судьи с охранниками топтались в стороне, а зрители и участники, коих набралось не менее полусотни, копались в огромной куче рухнувшей сверху породы. Я с товарищами бросился помогать…
В тупичке образовалась толчея, из-за которой спасательные работы двигались не так спешно, как хотелось бы. И тут проявил себя Степаныч.
– А ну становись цепью! – рявкнул он на тех, кто бестолково мешал отваливать породу.
В результате у кучи осталось не более десятка человек, остальные отбрасывали куски ближе к вагонеткам – кто лопатами, а кто просто руками. Дело пошло…
Первому из заваленной пары повезло – его откопали сравнительно быстро; врачи оказали ему помощь. Он более или менее оклемался, хотя и был изрядно покалечен: сломанная ключица, пробитая голова… Троица друзей подхватила его и понесла к лифту.
Второго нашли минут через десять, но было уже поздно.
– Мертв, – констатировал доктор.
– Перерыв на обед! – поднялся с раскладного стульчика Анатолий Вадимович. И добавил, глядя на нас: – А вы прежде отнесите тело в морг…
* * *– Теперь понятно, откуда здесь столько трупов, – негромко делился своими мыслями Андрей Викторович.
Наша команда только что доставила тело погибшего шахтера в медблок на четвертый уровень. У лифта нас встретила парочка охранников. Понимающе и довольно спокойно осмотрев тело, сержант кивнул в сторону морга.
– Несите…
Мы дотащили труп до знакомой двери; кто-то из дежурных медиков отпер замок. Снова в нос ударил сладковатый запах из смеси формалина и разлагавшейся плоти.
Чубаров первым вошел в большую залу, освещенную четырьмя электрическими лампами. Я посмотрел на скисших работяг, державших тело, и перешагнул порог вторым. Низкий потолок все так же нависал над рядами трехъярусных металлических стеллажей, устроенных вдоль левой стены. На каждом ярусе, плотно прижавшись друг к другу, лежали трупы. Здесь все было так, как осталось после нашей уборки: чистые стеллажи и стены, выметенный пол, все покойники на своих местах. И даже угол, который мы расчищали от останков, по-прежнему пустовал.
– Куда его? – запыхавшись, спросил Степаныч.
– На стеллажи, – подсказала дежурная в светло-зеленом комбинезоне. – Он же вроде целенький…
Мы аккуратно уложили тело с краю.
– Он только с виду целенький, – проворчал Гоша. – А внутри все хлюпает.
– Переломан, – пояснил Серега. – Столько породы на него рухнуло! Тонны две, не меньше…
Покончив с моргом, торопливо идем по коридору к холлу. Мы с Чубаровым остались без завтрака и к этому часу изнываем от голода. Жмем на кнопку вызова, стоим, ждем…
Двери лифта распахиваются, и навстречу четверо здоровых мужиков в оранжевых комбинезонах вытаскивают кусок брезента с окровавленными останками. Мы молча провожаем процессию потухшими взорами, толком не понимая, сколько в брезентовом саване лежит человек. Вернее, того, что от него или от них осталось.
– В уголок потащили, – глухим голосом проговорил Антоха.
– Это уже не наша забота. Вот привезут сюда партию новичков – пущай и разгребают, – зашел в кабинку Степаныч. – Поехали! Пока на обед не опоздали!..
На обед мы успели и, к удивлению, обнаружили полупустую столовую.
– А где народ? – спросил я у стоящего впереди шахтера.
– На турнирах, – буркнул тот. – Народ жаждет больших денег и зрелищ. На хрена ему хлеб?..
– Логично, – согласился я, и мы дружно двинулись вдоль раздачи.
* * *После сытного обеда мы вернулись на двадцатый уровень, где уже поджидал комендант.
– Почему опаздываете?! – рыкнул он.
– Труп в морг отвозили, – ответил я за всех. – Потом обедали.
– А кто породу будет разгребать?! Тут куба три разбросано, а до продолжения турнира осталось двадцать минут! А ну быстро лопаты в руки и за работу!..
Пришлось без подготовки включиться в ударный труд, забрасывая в вагонетки добытую соревновательным способом породу…
Одним рейсом к грузовой клети, конечно же, не обернулись. Обратно гнали вагонетки, обгоняя первых зрителей, спешащих занять самые лучшие места. «Черт с ними, со зрителями, – думал я, отчаянно работая лопатой. – Лишь бы успеть до прихода судей…»
Не успели. За что тут же попали под перекрестный огонь коменданта и главного судьи. Осип Архипович, как всегда, оглушил раскатистым басом, а исполнительный директор зловредно заметил:
– Еще один прокол, и нарветесь на хороший штраф, господа новички.
– Пронесло, – прошептал Чубаров, вставая рядом со мной.
– Тише, – одергиваю его. – Начинается.
Водрузив на нос очки, судья читает:
– Приглашается девятая пара забойщиков: Корниенко и Парамонов.
Два шахтера выскочили из толпы, поставили подписи на документе, схватили инструмент и замерли в готовности на расчищенном тупичке.
– Начали! – командует судья, запуская секундомер.
Под бетонными сводами штрека заметалось эхо частых глухих ударов…
* * *Вторая половина турнира на двадцатом уровне стала для нас сущим адом. От кровли периодически отваливались «коржи» – огромные куски породы весом по нескольку тонн, а тоннель оглашал один и тот же вопль: «Бойся!!» В редких случаях обвал обходился без жертв, чаще породой придавливая либо одного из участников, либо сразу обоих. Первая послеобеденная пара – одна из немногих, сумевшая отработать свой отрезок времени без происшествий.
Десятую пару завалило полностью, и мы, выстроившись цепочкой, откапывали тела.
– Мертвы, – прозвучало из уст доктора.
И снова лифт, морг, штрек, крик «бойся!». Снова грохот, лопаты, вагонетки…
Одиннадцатую пару бог миловал, а с двенадцатой начались сплошные проблемы. Кстати, именно в составе двенадцатой пары к тупичку направился наш сосед – блондин Стив. До окончания двадцатиминутного забоя оставалось всего ничего, когда сверху рухнуло несколько крупных обломков породы. Стив отлетел к правой стене, а его напарника убило на месте.
Тридцатилетний блондин дергался, орал и истекал кровью. Осмотрев раны, врач повелел немедленно переправить его в медблок. Четверо зрителей вызвались помочь, расстелили брезент, уложили на него пострадавшего. Когда импровизированные носилки проплывали мимо, блондин приподнялся и, размазывая по физиономии кровь, крикнул мне:
– А с тобой мы все равно поквитаемся! Понял?! Мы все равно тебя подловим и грохнем!..
– Болевой шок, – констатировал доктор, когда раненого утащили в тоннель.
Направляясь с лопатой к завалу, я промолчал. А Чубаров тихо сказал:
– Это не шок, Евгений Арнольдович. Он угрожал осознанно.
– Догадываюсь.
– Вам надо быть осторожнее.
– Посмотрим, как у них получится меня грохнуть…
* * *– Слушай, Степаныч, – спрашиваю, уняв рвавшиеся из груди хрипы, – ты же профессиональный шахтер, верно?
