Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец»
– Вот так ни хрена себе!
– И куда только эту нашу группу не заносило, Андрюха! И в Панджшер, и в Пагман, и в Кунарское ущелье! Даже в Герате один раз операцию проводили! В общем... Поносило нас по Афгану, будь здоров!
– Не зря, видать, ему Героя дали...
– С третьего раза!
– Не понял?
– Его трижды к Герою представляли, Андрюха!..
– И что?
– А суровый дядька был наш комбат... Зад никому из генералов не лизал, а мог даже и по морде надавать... Вот и пролетали представления мимо него... Отделывались то Красной Звездой, то Красным Знаменем...
– Знакомая история...
– Да, конечно, достойных комбатов у нас немало, Андрюха, но все-таки легенды ходят о единицах... О том, как комбат Полуянов в мае 82-го выбил Ахмад-Шаха Масуда из Алмазных копей в Панджшере, я тебе рассказывал...
– Помню-помню... Ты, кстати, «За отвагу» за ту операцию получил?
– За нее... – ответил Артур и продолжил: – А у Полуяна, кстати, это было первое представление на Звезду Героя... А про то, как он в 83-м с двадцатью бойцами, ну со своей группой «караванщиков», десантировался прямо на командный пункт «духов» в горах, так про эту операцию в полку до сих пор помнят!
– И ты был этой группе?
– А куда бы я от комбата делся?! – усмехнулся Артур. – Атака была настолько стремительной, что в несколько раз превосходящий нас по численности отряд «духов» просто бросился наутек! В этом бою было уничтожено около полусотни «духов», а пятнадцать морд мы в плен прихватили...
– А что же ты раньше об этом не рассказывал, Артур?
– Ну вот, рассказываю... – Артур закурил сигарету. – Да мало ли их было, таких операций?.. А Звезду Героя Советского Союза он получил после успешной «зачистки» Алихейля. «За наивысшую результативность при минимальных потерях». Вот как! Правда, я в той операции уже не участвовал – на «дембель» в Союз уехал, но ребята рассказывали... За два с половиной года командования батальоном в Афгане потери среди подчиненных Полуянова составили единицы! Это, выражаясь спортивным языком, Андрюха, абсолютный рекорд во всех локальных войнах и конфликтах, которые вела за последние годы наша страна!
– Это уж точно, рекорд! – согласился Андрей. – Ну, а сам он? Доставалось твоему комбату?
– Доставалось, конечно, он же не железный... И ранен был... Только возвращался в строй очень быстро – не любил на койке валяться... Знаешь, он сам говорил, что быстрее всего реабилитируется после ранений не в санаториях, а в настоящем бою!
Индеец подумал немного и заговорил вновь:
– Ладно... Расскажу я тебе, командир, одну историю... За которую его второй раз к Герою представили...
– А тебя к Красной Звезде?
– Ага... Только комбат тогда генерала при народе на фуй послал, когда тот его в госпиталь в Кабуле пришел проведать, вот он и обиделся... И «зарезал» его Золотую Звезду...
– А ты, я так понимаю, просто под горячую руку попал?
– Под горячую или под холодную... Я через пару месяцев после того боя в Союз на «дембель» уехал. Так все и заглохло на семь лет.
– Ну, ничего... Комбат свою получил, ты вон тоже... Жаль только, что не сразу, но... Лучше поздно, чем никогда!.. Ну так что? Рассказывай!
– Ладно... В общем... В Кунарском ущелье дело было... Летом 83-го... Тогда ни в Асадабаде, ни в Джелалабаде отрядов спецназа еще не было, вот нас и бросали на такие операции. Отряд «духов», около восьмидесяти человек, шел на перехват большого афганского каравана с хлебом и медикаментами, который шел из Кабула сначала в Джелалабад, а потом дальше на север вдоль Кунара в Асадабад... «Бородатые» перешли через пакистанскую границу примерно неделю назад и охотились именно за этим караваном. В общем... Нам была поставлена задача уничтожить этот отряд и предотвратить нападение на «колбасу». Прилетели мы туда из Кабула на «вертушке», высадились и пошли в поиск.
– Двадцать против восьмидесяти? – спросил пораженный Филин.
– Ну... То, что их столько, мы узнали только потом. А тогда... Тогда оказалось, что «духи» шли тем же путем, что и наша группа в двадцать человек... В общем... Нас они засекли раньше, чем мы их.
– Прихватили вас?
– Да уж, прихватили... Спасибо комбату – если бы не он, то, может, и не выскочили бы никогда. Он всегда умел найти выход, даже тогда, когда положение, казалось бы, вообще безвыходное.
Артур долго курил сигарету, а потом сказал, наконец:
– Знаешь, Андрюха... Мне всегда казалось, что каждый раз перед началом боя комбат настраивал себя на то, что из боя живым, возможно, и не вернется... Нет, он об этом не говорил, но чуйка у меня такая была... Не то чтобы он безрассудно искал смерти – так поступать может только сумасшедший. Просто Полуян был готов сражаться до последнего и, если надо, умереть... – он посмотрел на Андрея и усмехнулся невесело: – И ты, Филин, точно такой же!.. И знаешь... Солдаты чувствуют твое состояние души... Если ты сам за свою шкуру не трясешься, ровно и спокойно командуешь, себя особо не бережешь – они чувствуют твой настрой, и задача всегда будет выполнена. Но как только подумаешь о том, как бы им ее, эту задачу, выполнить, а тебе бы отсидеться где-нибудь, поверь – будет неудача!
– Знаю, Артур... Знаю!
– А мы знаем, что ты это знаешь и потому не прячешься!.. Потому и пойдут за тобой не только наши «аксакалы», но и весь молодняк! Я всегда считал, что надо быть готовым к тому, что случится самое худшее... И ты так считаешь, и Полуян считал! И так делали не только вы! Многие командиры тактического звена были настроены подобным образом, да хоть тот же Пионер или Топор! Если сам готов к худшему, то даже если что-то неприятное случается рядом, на все смотришь по-другому... Но беречь стараешься больше солдат, чем себя, потому что они твои подчиненные, ты за них отвечаешь, за каждого. Вот так же воевал и я, будучи простым «замком»...
...19 августа 1983, 12.20 РМ...
...Два часа назад группа «караванщиков», которой командовал майор Полуянов, высадилась из вертолета в «зеленке» неподалеку от кишлака Базарак. Потом десантники немного поднялись в горы, так, чтобы идти вдоль реки Кунар и, соответственно, вдоль дороги, но немного над ней, и двинулись на север, в глубь Кунарского ущелья...
Шли десантники-«караванщики» тремя небольшими цепочками.
Слева пять человек под командой уже старшего лейтенанта Топоркова, справа, на таком же удалении в 15—20 метров, столько же бойцов под командой молоденького лейтенантика Яковлева, «Яши», – это было боковое охранение. Ну, и основная группа в десять человек, под командой самого майора Полуянова.
Индеец к тому времени уже стал «матерым» сержантом, о его порой безрассудной храбрости и ежесекундной готовности пожертвовать собой уже едва ли не ходили легенды по всему «Полтиннику», и, так уж получилось, что последние полгода он постоянно был рядом с комбатом. Нет, майор не назначал себе «личную охрану» – не в его это было понятиях о командирах, да и о себе лично! Эту обязанность взвалил на себя сам Артур. Ненавязчиво, не желая оскорбить своего командира, Индеец стал для Полуяна живым щитом.
А потом майор привык к тому, что поблизости постоянно находится умный, смелый и очень профессиональный сержант, который, если понадобится, может даже взять командование на себя, несмотря на то что половина группы носила на своих погонах офицерские или прапорщические звездочки... В бою всякое случается... Не единожды бывали в Афгане случаи, когда брать на себя командование разведгруппой приходилось даже не просто политработнику, а порой даже и корреспонденту газеты «Красная звезда»! И ничего, справлялись!.. А что уж говорить о профессионализме сержанта-разведчика, который, можно сказать, из «боевых выходов» и «свободных поисков» практически не вылазил!..
Ну и еще одно обстоятельство...
Они подружились... Вот именно, подружились! Сержант и майор!.. Полуянов после той, Панджшерской, операции, когда судьба свела их со старым подъесаулом, прислушался к словам старого рубаки и очень внимательно стал присматриваться к этому молоденькому казачку. И понял в конце концов, что старый казак был прав – добрый солдат из Артура вырос... И со временам как-то так само собой сложилось, что комбат «взял Индейца под свое крыло»... Только не надо думать, что это означало для Артура сидение в канцелярии батальона подальше от войны! Надо было знать Полуяна! Его покровительство заключалось в том, что сержант постоянно ходил с ним на боевые операции и лез за офицером в самое пекло!..
...Августовское солнце едва-едва перевалило за точку зенита и палило так, что, казалось, плавилось все – воздух, деревья, камни...
Отряд совсем немного поднялся по сильно пологому склону и отдалился от дороги метров на 300– 400, чтобы хоть как-то выйти из сухих и пыльных зарослей «зеленки», потому что продираться по ней и дальше не хватало никаких человеческих сил и терпения.
Сожженные безжалостным солнцем, некогда зеленые листья превратились за лето в коричнево-бурые, а ветки кустов шиповника и барбариса, колючие «от рождения», превратились в настоящие непролазные заграждения из колючей проволоки – жесткие и цепляющиеся шипами за одежду... Да и трава под ногами пожухла, но не поникла к земле, а засохла и «встала колом», словно в землю понатыкали обрезки арматуры...
