Евгений Сухов - Убить Сталина
— Ваш русский заговорил? — спросил Кальтенбруннер. — Кажется, у него псевдоним Племянник?
— Точно так, господин группенфюрер. Он оказался крепким орешком и не пожелал сотрудничать. Его пришлось расстрелять.
— Ладно… Вы знаете, зачем я вас пригласил?
Группенфюрер заметно нервничал. Грейфе не видел его таким прежде. Только Шелленберг выглядел невозмутимым и был, как всегда, серьезен.
— Нет, господин группенфюрер.
— Вас мне рекомендовал бригадефюрер, — кивнул он в сторону Шелленберга. В ответ тот только слегка качнул головой, соглашаясь. В обществе вышестоящего начальства не следовало проявлять особого красноречия, тем более когда тебя об этом не просят. — Так вот, я хочу вам сказать, задание на этот раз будет непростым. Весьма непростым. «Предприятию „Цеппелин“ поручено устранить Сталина!
Конечно же, разведшколы готовили профессиональных диверсантов для подрыва экономики в глубоком тылу русских. Имели опыт террористических акций — несколько видных военачальников русских были уничтожены именно воспитанниками «Цеппелина», но столь высокая задача ставилась впервые.
Ханц Грейфе хотел выглядеть под стать сказанному — серьезным и одновременно спокойным, как скала. Но чувствовал, что вся его собранность понемногу тает и скоро от нее останется только пыль. Его губы нелепо дрогнули, но через мгновение он сумел сосредоточиться, придав лицу выражение серьезное и торжественное одновременно.
Кальтенбруннер выдержал паузу, словно хотел услышать его ответ, но, не дождавшись, продолжил:
— Что вы на это скажете? Вас не удивляет такое задание?
— Нет, господин группенфюрер. Идет война, а в ней хороши любые средства. Главная задача — это победа.
— Вы говорите, как настоящий солдат, — одобрительно заметил Кальтенбруннер. — Причем немецкий солдат. Но вы, кажется, родились в России?
— Я прибалтийский немец, господин группенфюрер. Но русский язык и характер русских людей, по-моему, знаю неплохо.
— Как вы оказались в СС?
— В двадцатые годы мой отец перебрался в Германию, и я долгое время был сотрудником «Русского лектората» в Лейпциге, подчиненного Главному управлению имперской безопасности. Так что мое появление в СС не случайно.
— Хорошо. Вернемся к нашему вопросу. Эта война действительно отличается от всех прошедших. Прежде существовали неписаные правила, согласно которым не следовало покушаться на главнокомандующего. Когда он попадал в плен, то ему оказывались почести, соответствующие его должности. Но сейчас другое время, слишком большие противоречия разделяют нас и большевиков. А потом, на карту поставлено не просто какое-то рядовое сражение, каких между нашими странами было немало, а операция, от которой, возможно, зависит исход войны. Вы прочувствовали серьезность ситуации, оберштурмбаннфюрер?
— Так точно, господин группенфюрер! — вскочил Грейфе.
— Садитесь, — великодушно махнул рукой Кальтенбруннер.
— Операцию по ликвидации Сталина предлагаю назвать «Возмездие»! Возражений нет?
Шелленберг благодушно кивнул, соглашаясь.
Эрнст Кальтенбруннер руководил Главным управлением имперской безопасности и подчинялся лично Гиммлеру, который руководил всеми секретными службами, а следовательно, операция была одобрена на самом верху. Будто угадав мысли Грейфе, Кальтенбруннер живо продолжил:
— Гиммлер уже обсуждал этот вопрос с фюрером, и именно на нас решено было возложить обеспечение этой задачи. Оберштурмбаннфюрер, вы имеете большой опыт диверсионных работ, у вас есть какие-нибудь предложения?
— Задача очень сложная, группенфюрер. Сталин — один из самых охраняемых людей в мире. Рузвельта не охраняют так тщательно, как Сталина! Мое мнение такое — устранить Сталина способен только русский.
— А если организовать какую-нибудь международную конференцию?
— Вряд ли Сталин появится на какой-либо международной встрече, он очень осторожен. Но при этом свободно разъезжает по Москве и в этом случае может быть уязвимым. Часто Сталин бывает в Большом театре, это тоже место, пригодное для осуществления нашего плана. Например, можно положить бомбу под его ложу.
— Вы, я вижу, сразу вникли в проблему, — похвалил Кальтенбруннер.
— Мне самому не раз приходила мысль об устранении Сталина. На предельно близкое расстояние к машине Сталина может подойти только человек военный. Такому всегда больше доверия. Чисто психологически… И как только Сталин окажется на расстоянии выстрела, то его можно будет застрелить из обыкновенного пистолета. Но чтобы наверняка поразить цель, пули должны быть отравлены, например, цианистым калием. Это один из вариантов.
— Но Сталин очень редко покидает машину, — заметил Шелленберг. — Если его можно уничтожить, так только на расстоянии.
— Что вы предлагаете? — с интересом посмотрел Кальтенбруннер на Шелленберга.
— Во внешней разведке есть очень серьезные лаборатории. Не так давно мы впустили в производство так называемые «стреляющие пуговицы». Имеются хорошие результаты.
— В этом случае должно быть что-то посерьезнее, чтобы пробить бронированную машину.
— Сейчас мы как раз работаем над этим.
— Имеется ли возможность направить десант на дачу Сталина? — посмотрел Кальтенбруннер на Грейфе.
— Имеется, господин группенфюрер, — быстро отозвался Грейфе. — Сейчас в районе Подмосковья насчитывается около сотни наших агентов, прошедших серьезное обучение в диверсионно-разведывательной школе.
— Насколько они надежны?
— Подбор производится самый тщательный. Каждый из них пострадал от коммунистов, так что у них имеются личные счеты к Сталину. Из них можно создать вполне боеспособный отряд и попытаться прорваться к даче Сталина. Тем более что его дача находится в глубоком лесу и, по существу, отрезана от внешнего мира. Большой группой можно пробиться через лес и расстрелять Сталина прямо на даче.
— Хорошо, — кивнул Кальтенбруннер, — для начала попробуйте этот вариант. Есть еще предложения?
— Есть, господин группенфюрер, — уверенно продолжил Грейфе. — Нападение на дачу Сталина — это крупномасштабная акция и требует довольно серьезной подготовки. Но нельзя отвергать и варианта, при котором машину Сталина можно расстрелять с близкого расстояния, например, в тот самый момент, когда она выезжает из Кремля.
— Хм… Это больше смахивает на самоубийство. Красная площадь тщательно контролируется органами НКВД, и каждый, кто появится там с оружием, будет уничтожен!
— Среди русских можно отыскать и таких людей, которые готовы на самопожертвование, только чтобы уничтожить Сталина.
— Ну что ж, попробуйте поискать. Обрисуйте в общих деталях, как вы себе это представляете?
— Среди пленных имеются люди, которые прежде работали в Кремле. Или, во всяком случае, там сейчас работают их родственники. А уж тут и до Сталина недалеко! Например, если агент работает в кремлевском гараже, то он сумеет прикрепить к машине Сталина бомбу.
— Хорошо. Нужно работать сразу по всем направлениям, рассматривать разные варианты. Если мы будем активны, то охрана Сталина занервничает и рано или поздно даст сбой. Ведь не может же Сталин безвылазно сидеть в Кремле! И одно из подготовленных нами покушений обязательно получится. — На минуту Кальтенбруннер задумался. На гладком полированном столе стоял небольшой бронзовый бюст Гитлера. Поддаваясь какому-то внутреннему порыву, он дотронулся до него кончиками пальцев, после чего продолжал говорить ровным голосом. От его прежней нервозности не осталось и следа. — Крупномасштабные акции требуют немалых затрат и больших сил. При этом не должно быть много людей, посвященных в детали операции, в этом случае всегда возможна утечка. Если кто и может уничтожить Сталина, так это только хорошо подготовленный одиночка. — Повернувшись к Грейфе, он произнес: — Постарайтесь подобрать среди ваших выпускников подходящую кандидатуру. Самое главное, чтобы у него был железный мотив для устранения Сталина.
— Будем искать, господин группенфюрер, — пообещал Грейфе, стараясь не отводить взгляда от сухощавого лица Кальтенбруннера.
— Прошу никогда не забывать о том, что операции «Возмездие» придается самое большое значение. А потому человек, который будет непосредственно устронять Сталина, должен быть отобран самым тщательнейшим образом. В этом проекте не может быть никаких осечек. Слишком многое зависит от результата. Не хотелось бы произносить высокопарных слов, господа, но, возможно, от результатов этой операции зависит исход войны. Как я себе представляю этого агента… Он должен иметь располагающую внешность. Одним своим видом должен внушать доверие. Окружающие любят, когда вокруг них красивые люди. Не исключено, что к Сталину ему придется пробираться, используя протекцию женщин, а они как никто ценят обхождение. Не надо забывать, что рядом с объектом находятся рядовые исполнители, это тоже чаще всего женщины. Именно они занимаются уборкой помещения, выносят корзины с мусором, в которых может быть весьма ценная информация. Подчас для них открыт доступ в такие места, куда запрещен вход людям с более высоким уровнем допуска. Так что нужно найти такого мужчину, который умел бы нравиться обслуживающему персоналу. Вы сумеете найти подходящую кандидатуру, оберштурмбаннфюрер?
