Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав

Сухие хроники, цифры сводок и число жертв — не могут в полной мере отобразить ту непреодолимую силу, которой владел Манштейн. Чтобы обратить в прах Польшу, которую двадцать лет накачивали оружием против СССР — достаточно шести танковых дивизий. Нужно растоптать объединенные силы Европы во Франции, а ваши танки мелкие и больше похожи на броневики с противопульным бронированием и с пулеметами вместо орудий? Не переживайте, просто возьмите немного побольше дивизий. Хватит и десяти.

Примерно столько же, сколько сейчас было у Манштейна, только на одном участке титанической битвы на востоке.

Философский камень войны, непреодолимая сила, настоящие неуязвимые драконы из сказки, вот что такое танковые дивизии. Десятитысячиголовые, не знающие поражений, сумрачные драконы тысячелетнего рейха. Чье дымящееся, покрытое толстой стальной броней змеиное тело, сминающее города и страны — сотни танков и бронемашин. Чьи многокилометровые черные крылья — эскадрильи люфтваффе, оставляющие лишь руины там, куда падет их тень. Чей рык соткан из тысяч орудийных залпов, на километры вокруг топящих землю в огне и смерти.

Скользя по путям, предначертанных на секретных картах, огненные стальные змеи ударили со всей своей мощью в русских унтерменшей под Сталинградом.

И откатились обратно, истекая огнем, дымом и кровью.

Манштейну все же повезло.

Бросив Паулюса умирать, не пытаясь латать дыры обрушившегося фронта, провалив логистические операции по переброске войск, доведя свежие танковые дивизии из Франции только до города Сталино, он вдруг понял, что его бездействие, его провал, оказался хитрым ходом. Правда, понял он это не сразу.

Когда наступление Ватутина еще только развивалось, и масштаб катастрофы был неясен, Манштейн успел выбросить в Харьков танковый корпус СС. Оставшись перед лицом серьезной опасности, командир корпуса СС Пауль Хауссер повел себя совсем не так несгибаемо в борьбе против недочеловеков, как мы могли бы ожидать, читая его мемуары.

Увы, но отборные дивизии «Рейх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер», пройдя во Франции переподготовку и пересев на «тройки» с длинными стволами, а несколькими ротами и на знаменитые «тигры», все же не хотели воевать с русскими на их условиях. Это когда силы русских, пусть и наступающих, хоть примерно равны.

(Харьков 1943)

Конечно, в донесениях Хауссер выражается иначе:

«В городе толпа нападает на солдат… Сил для полной зачистки недостаточно… Город, включая железнодорожную станцию, магазины и полевые склады, в соответствии с приказом успешно взорван. Город горит. Организованный выход с каждым днем становится все проблематичнее. Утверждения о стратегическом значении Харькова утратили основания. Выслан запрос по поводу решения фюрера об обороне Харькова до последнего солдата».

На фотографии новенький «Тигр» на улицах Харькова, в феврале 1943-го.

Харьков важный узел дорог, в нем слишком много запасов, его потеря разрывает брешь в логистических цепочках. Захват Харькова русскими дает в руки Красной Армии возможность стремительного накачивания передовой войсками и снарядами. Заметное присутствие русских войск в Харькове означает занесенный для удара меч над всеми войсками на юге, начиная от Крыма. Поэтому прямым приказом Хауссеру подтверждают данные ранее указания. В типичных для немцев выражениях — «удерживать до последнего солдата». Тогда Хауссер применил секретный прием, принятый среди потомственных прусских военных. Он саботировал приказ. И бежал из Харькова.

Позже, лично прибывший в штаб Манштейна Гитлер, репетировал сцену в бункере-1945, упершись кулаками в карту. Скрипел зубами, закатывал глаза и бессильно смирялся с тем, что его генералы ставят его, тупого, перед свершившимся фактом.

Потеря Харькова, важного узла дорог, делала положение фронта для немцев не просто уязвимым, а катастрофическим. Это буквально открывало дорогу для русских на рассечение германских войск. Даже Гитлеру было очевидно — теперь, как минимум, можно было отрезать войска в Крыму, а при некоторой удаче и все южное направление.

Видели это и в Москве.

Войска Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов получили распоряжения, «не принимая во внимание снабжение или тыловые прикрытия противника, пробиться через порядки его отступающих войск, выйти на Днепр до наступления весенней распутицы и, таким образом, не позволить Манштейну отойти к реке».

И советские танки пошли вперед, по дорогам с разбомбленной и брошенной немецкой техникой.

После того как танковый корпус СС оставил Харьков, Ватутин поверил, что резервов у немцев нет. И тогда сам ударил своими последними резервами. Вогнав 3 танковую армию, как богатырское копье, в самое сердце коммуникаций противника. Как надеялся Ватутин, это был смертельный удар.

Но вместо пустоты, изможденная долгим наступлением, 3 танковая армия встретила свежие танковые корпуса вермахта.

Это была ловушка, которую Манштейн создал фактически случайно. Обладая куда большими талантами в области политики, он смог приписать случай и чужую предусмотрительность себе. Как и многие иные заслуги других людей. Конечно, позже, когда он столкнулся с тем, что силы под его командованием, пусть и в обороне, но хоть примерно соответствуют силам Красной Армии, просто удачи уже будет не достаточно. Когда Манштейн бесславно убил очередной «запасной план» Гитлера в лице 1-й танковой армии, он 30 марта 1944 года был награждён Мечами (№ 59) к Рыцарскому Кресту с Дубовыми Листьями, а уже 1 апреля 1944 года отстранён от должности.

Но «хитрый план Манштейна» это простое объяснение просчета Ватутина, который даже в откровенно враждебной литературе, позиционируется именно как выдающийся стратег.

И это правда. Наши враги оценивали верховное военное командование СССР очень высоко. Танки Гудериана встретили под Москвой Панфиловскую дивизию, приказ на формирование которой был отдан через две недели после начала войны. К этому времени генералы Красной Армии проанализировали ситуацию складывающуюся на фронте, объективно оценив то, что враг сумел добиться внезапности и сорвал советские довоенные планы развертывания и мобилизации, и полностью пересмотрели стратегию войны.

Как бы Манштейн не охал об «утерянных победах», попеременно тыкая то в «умные» морозы, которые сковывали французские и чешские двигатели, но не трогали американскую и английскую лендлизовскую технику, то в волшебную распутицу, чудесным образом затрудняющую движение только немецких сапог, то (ну конечно) в тупого Гитлера, который все испортил — все это лишь оправдания и отчаянное неприятие правды.

В 1941-м году Советское командование очевидно превзошло Штаб Верховного Командования Германии (Oberkommando der Wehrmacht, ОКВ) в стратегическом планировании. В 1943, после Сталинграда, окончательно стало ясно, что Ставка может потягаться с Oberkommando der Wehrmacht и в оперативном искусстве.

И все же, пока немцы чаще побеждали. Побеждали даже в безнадежных, с оперативной точки зрения, ситуациях. У вермахта все еще оставалось подавляющее преимущество на тактическом уровне. Именно у вермахта были лучшие солдаты, лучшие унтер-офицеры, лучшие командиры рот, батальонов, полков… Ватутин, как никто, видел слабость советских войск на уровне младшего и среднего командного состава. И поэтому старался нивелировать эту слабость Рабоче-Крестьянской Красной Армии стратегическим и оперативным преимуществом.