Валерий Ильичев - Ставка на Зеро
В отобранных людях он не сомневался. Обрадовавшись возможности вернуться к любимой работе, несправедливо обиженные, преданные своим начальством и властями, они готовы были на любое дело, способное служить борьбе с преступностью, и на предварительной беседе они недолго мучились сомнениями относительно моральной стороны их новой службы. Да это и неудивительно: опроси простых граждан на улицах, и все не задумываясь одобрят осуществление справедливого возмездия, и даже вне рамок закона. А уж этих ребяток, не раз вынужденных в прошлом в бессильной ярости отпускать преступников из-за недостаточных улик, и вовсе не надо было долго уговаривать.
Зеро ехал по Садовому кольцу. Он должен был передать часть денег настоящему руководителю всей задуманной операции. Первая акция была только началом целой серии активной деятельности бригады. Ее успех вселял в Зеро надежду, что все задуманное завершится вполне благополучно. И все-таки его смущал богатый оперативный опыт Сыщика, его способность анализировать ситуацию. Для решения будущих задач это могло создать ненужные помехи. Зеро вновь почувствовал сомнение в правильности принятого им решения о привлечении Сыщика к работе в бригаде. Но в то же время ещё один опытный человек для осуществления задуманных акций наверняка не будет лишним.
Отбросив сомнения, Зеро вывел машину из общего потока, свернул в узкий старомосковский переулок и остановился. Ему предстояла встреча с очень непростым человеком, от которого нельзя было скрыть ни мысли, ни дела. Зеро необходимо было обдумать сообщение о результатах первой проведенной акции.
Этот день у каждого из них завершился по-разному.
Взрывник в квартиру не поднимался и никого не убивал, а потому никакими сомнениями не мучился. Приехав домой, он поужинал с пивком, проверил уроки у сына-пятиклассника и, отправив его в постель, до ночи смотрел телевизор. Так и не увидев в Дорожном патруле сообщения о ликвидации наркодельцов, лег спать. Содеянное возмездие его не беспокоило.
Десантник, кроме удовлетворения от четко проведенной операции, не ощущал ничего. Сам он предельно точно проделал то, чему его долго учили, и после проведения акции проанализировал действия объединившихся с ним в бригаде людей. Не найдя грубых ошибок, решил, что с этими ребятами можно работать, и отправился к старым дружбанам, по опыту зная, что после такого дела надо слегка расслабиться в хорошей компании.
Гонщик, пожалуй, терзался сомнениями больше всех. Он все ещё мучительно переживал разрыв с женой, ушедшей от него как раз в то время, когда он, несправедливо уволенный из органов, сидел дома без работы и зарплаты. Вечера, проводимые в одиночестве, были для него особенно нестерпимы. Он совсем не употреблял спиртного, а многочисленные сериалы наводили на него тоску. И поэтому, по заведенному им самим порядку, ложился спать не позднее десяти часов, просмотрев программу Время. Обычно он засыпал быстро. Но в этот вечер, взволнованный первой акцией, долго не мог успокоиться. Конечно, он убивал и раньше, но это было во время боевых действий, когда противник был на расстоянии. А тут он вошел с ним в непосредственный контакт. Правда, эти люди уже были мертвы и он колол лишь безжизненную оболочку, но все равно — неприятно. Хорошо Десантнику — он специально обучался убивать. В какой-то момент Гонщик подумал об этих гостях с юга как о конкретных людях со своими интересами, заботами, детьми и женами. Но тут же отогнал от себя эти вредные мысли, способные привести к излишней жалости. На данный эпизод следует смотреть проще: они знали, на что шли, сбывая наркотики. И он принимал участие не в убийстве, а в справедливом возмездии и ликвидации опасных для общества преступников.
С этой успокоившей его мыслью он и заснул.
Механик — высококлассный технарь — считал себя человеком без комплексов, с железными нервами. Похоже, он с детства умел управлять своими поступками: знал, что дело надо делать, а не рассуждать — получится оно или нет. Вот и сейчас он с легкостью заставил себя забыть, что произошло два часа назад на третьем этаже старого дома. Перелистав свою записную книжку убежденного холостяка, он позвонил одной из многочисленных знакомых и направился с ней в веселую компанию. Был момент, когда некстати вспомнилось неприятное ощущение напряженного ожидания на лестничной площадке, но он тут же отбросил ненужные сомнения: Вот еще, буду я думать о каких-то чуреках, отравляющих русский народ! Остаток вечера прошел прекрасно.
Уже засыпая после ласк своей веселой подруги, он подумал: День-то какой удачный сегодня. И дело благое сделали, можно даже сказать, государственное, и оттянулся по полной программе.
И кошмары его ночью не мучили.
Зато Сыщик долго не мог уснуть. Он был зол и расстроен. Во-первых, для себя, классного опера, он считал зазорным выступать просто в роли чистильщика, исправляющего чужие ошибки. Понятно же, что если бы коллеги-оперативники сработали грамотно, своевременно перехватив наркодельцов, то и возиться с этой дрянью им не пришлось бы. Взяли с поличным — да под суд. А то ведь добры молодцы прокололись, а им теперь мараться чужой кровью приходится.
Вступая в бригаду, Сыщик надеялся, что будет вести хотя бы предварительную разведку проводимых акций, используя свой богатый оперативный опыт. Но, похоже, Зеро по своим каналам получает всю нужную информацию, и лично ему придется выступать только в роли простого исполнителя, боевика. Обидно.
Зря я все-таки впутался в эти дела. Ни к чему хорошему это не приведет. Но пути назад нет. Придется идти до конца. Сам дурак, сгоряча на это дело подписался. Ну да все равно жизнь без любимой работы потеряла смысл. Жену вот только жаль и дочку. А, да что теперь терзаться, раньше надо было думать. Ведь не двадцать же лет и даже не тридцать пять…
Он посмотрел на мирно спящую, ничего не подозревающую жену и, стараясь её не разбудить, встал и подошел к окну. Отдернув занавеску, окинул взглядом покрытое звездами небо. Луна, казалось, зависла совсем низко. Он несколько минут, словно надеясь получить подсказку и совет, смотрел на нее. Но желтоватое, изборожденное темными пятнами ночное светило оставалось равнодушно-бесстрастным…
Вернувшись в постель, он понял, что ему предстоит бессонная ночь, и, смирившись с этим, терпеливо ждал, когда же спасительное забытье вкрадчиво одолеет его встревоженное сознание.
Их руководитель Зеро ещё раз мысленно перебрал детали завершенной акции, оценил действия каждого члена бригады и остался доволен своими людьми.
Все они были разные, очень разные. И объединяли их в бригаде любовь к Родине, преданность долгу, ненависть к уголовной нечисти, мешающей жить честным людям.
Хороших все-таки ребят он отыскал.
Зеро подошел к холодильнику, достал бутылку коньяка и залпом выпил полстакана янтарной жидкости. Закусил свежим огурцом. Наедине с самим собой он позволял себе расслабиться и поступать, как ему хочется.
Переодеваясь в старомодную пижаму, он уже начал обдумывать детали следующей акции, уверенный в её успехе. Да, хороши ребята! Жаль только, что ни один из них не доживет до старости!
Это уж Зеро знал точно.
Глава 2. Щепки летят
Сыщик положил трубку и остался ждать у телефона. Он знал, что сейчас последует повторный звонок: Зеро, убедившись, что все спокойно и его абонент не находится под контролем, сообщит время новой встречи на снятой им квартире. Зеро был помешан на конспирации. Его любимой присказкой было: Предают только свои. Эту фразу он произносил на разные лады, и в зависимости от ситуации она звучала то как призыв к бдительности, то с недоверием ко всему человечеству, и в частности к их пятерке, а иногда с иронией.
Телефон зазвонил вновь. Сыщик стал терпеливо считать количество звонков. Наконец отзвенело семь трелей, и он поднял трубку. Зеро пробасил: Послезавтра в восемнадцать тридцать.
Как и было условлено, Сыщик подтвердил, что все понял, повторив, как эхо, услышанное. Он догадывался, что точно такие же сообщения приняли и остальные четыре члена бригады. Никто из них не знал практически ничего о других своих товарищах, кроме, пожалуй, их профессиональной специализации. Ни о прошлой деятельности, ни о семейном положении не было даже намека. Даже имена им заменили кличками. Это, конечно, правильно: в случае провала любого из них о других членах бригады ни один не смог бы сказать что-нибудь вразумительное. Да и связь с Зеро была односторонняя. Он знал о них все, а они о нем ничего.
Но Сыщика это не совсем устраивало. Не потому, что он подозревал что-то неладное. Просто он, как аналитик, автоматически фиксировал отдельные случайные высказывания, непроизвольные жесты, реакцию на слова собеседников. И у него уже начало создаваться определенное впечатление о личности каждого из своих напарников. Особенно его интересовал Зеро. Сыщик понял, что это, безусловно, профессионал, прошедший неплохую оперативную школу. Но что-то настораживало его в этом человеке. Может быть, явное его недоверие ко всем членам бригады, и особенно лично к нему — Сыщику.
