Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)
Через день-два ему поручат таскать каштаны из огня. Почти шесть лет назад был убит журналист «Московского комсомольца» Холодов. Убийц так и не нашли, хотя по подозрению неоднократно арестовывались какие-то совершенно непричастные к делу офицеры спецназа ВДВ. Ответ на вопрос «почему не нашли?» во времена расцвета коррупции и узаконеной преступности стал коротким и ясным. «Кому-то невыгодно. Кому-то крупному». Потом было убийство телеведущего… конечно, телеведущий возился с большими деньгами, и тут уж вовсе никакого сомнения, что заказчики расследованию мешали любыми доступными средствами. Или, наоборот, не мешали, а просто слушали сообщения об очередной ложной ниточке, и улыбались. Гаденько так улыбались, зная, что их никто не будет ловить всерьез.
Татаринов вздрогнул. Только политического убийства ему не хватало. Да еще тройного. Из нераскрытого политического убийства выходов для любого следователя было лишь два: либо на пенсию, либо… о втором даже и думать не хотелось.
— Посмотрим, — сказал он себе. — Чего пугаться раньше времени?.. слова прозвучали фальшиво. Следователь Татаринов не хотел на пенсию. Несмотря даже на усталость. Ему надо кормить семью, ему надо спонсировать мелкие увлечения своего сына-студента, которому пока некогда работать, ему надо знать, что он не будет жить на минимальную пенсию. Все остальное — ерунда.
# # #
Когда вечером, около восьми, он вышел на улицу, его уже ждала машина. Шофер, непонятно откуда знавший Татаринова в лицо, услужливо открыл дверь. Прежде чем сесть, тот огляделся — вовсе не улыбалось, чтобы коллеги потом принялись расспрашивать его, откуда да почему шофер, зачем и куда ездил. Впрочем, машина особого внимания не привлекала — обычная «шестерка», не новая, но и не развалюха, в хорошем состоянии.
Человек, везший его, оказался на редкость молчаливым. Пока они ехали по Ленинградскому, Татаринов пару раз пытался заговорить с ним — давая волю своим следовательским привычкам.
— Далеко ехать, командир?..
— За город.
— Вы, конечно, не в курсе, о чем пойдет речь?
— В курсе. — Продолжать водитель не стал, но пассажиру показалось, что ему нелегко далось одно это слово.
Магазины, люди, авто, мосты, перекрестки, — все это мелькало перед глазами следователя, не задерживаясь в памяти даже на секунду. Терпеть он не мог толп, грязных улицы и… и загадок.
Однако, врожденная въедливость и приобретенное терпение свое сделали — успокоившись, он откинулся в кресле, расслабился, и даже попытался задремать. У него бывали подобные момент неожиданных вызовов к руководству, и тогда Владимир Татаринов предпочитал руководствоваться мудрым правилом: чему быть, того не миновать.
…Проснулся он уже когда машина, едва заметно подпрыгивая на выбоинах, въехала в поселок. Как назывался поселок, следователь так и не увидел, а через пять минут шофер остановил «шестерку» неподалеку от большого участка с высокой оградой, блестящей заточенными «копьями», и двухэтажным коттеджем, спрятавшимся в буйной свежей весенней зелени. Дождь, преследовавший их всю дорогу, иссяк, и небо немножко прояснилось.
— Дальше пешком, — сказал шофер, указывая на калитку, за которой стояли двое охранников. Здоровенные «быки», так и пышущие силой.
Татаринов искренне посочувствовал Крамеру. Если он нанял этих ребят для себя, то сильнее ошибиться не мог. Наемные убийцы, при желании, пробивались через любую охрану, а вот подобную гору мяса убить — самое простое, что существует для хорошего профессионала. Следователи просто стонали от того количества наемных убийств, которое в последнее время на них свалилось. И почти в каждом фигурировал один (чаще: от двух до четырех) охранник. Этакий «бык» из охранной конторы или, иногда, предоставленный федеральным агенством. Последний вариант был самым неприятным, по вполне прозрачной причине.
— Документы, — потребовал один из охранников.
Шофер совершенно спокойно показал свои, а Татаринов в очередной раз пожалел, что не пошел в прокуроры. Было одно время такое желание. Удостоверение прокурора вызывало у большинства лиц, находящихся при исполнении, здоровое уважение и отбивало всякое желание мешать, а влияние красной книжечки на мирных жителей и вовсе не имело цены.
За неимением прокурорского, Татаринов предъявил свое.
Их пропустили без дальнейших разговоров, и шофер повел следователя по мраморной дорожке, сквозь ухоженный сад. Кто-то здесь вовремя догадался, что дачи и коттеджи существуют ну совсем не для того, чтобы на них владельцы закабаляли себя борьбой с неурожаями клубники, а для отдыха, или, на худой конец, в качестве постоянного жилья.
Крамер встречал их на крыльце. Он был весь растрепанный, совершенно непохожий на того Крамера, которого люди часто видели по ТВ, непохожий на того спокойного политаналитика, чьи статьи уже давно стали образцом политической мысли. Более всего Илья походил сейчас на старого человека, который только что пережил сердечный приступ. Он щурил черные глаза, приглаживал бороду и нервно покашливал, пока, поблагодарив шофера, вел своего гостя через огромный дом в свой кабинет. Татаринов старался не обращать внимания на богатство обстановки, считать деньги в чужом кармане следователь мнил ниже своего достоинства. Конечно, только в тех случаях, когда деньги являлись честно заработанными.
А вот рабочий кабинет Крамера вызвал легкую зависть. Всегда о таком мечтал. Да ладно, чего там…
— Садитесь, Владимир, вот сюда, пожалуйста. — Утонув в кресле, Татаринов смотрел на хозяина дома, гадая, с чего тот начнет. И пожалуй, не обманулся в своих догадках.
— Чай, кофе, что-нибудь покрепче?.. У меня тут полная ракетная батарея.
— Кофе, спасибо.
— Вы извините?.. — и Крамер исчез на десять минут. Недоумевая по этому поводу, Татаринов догадался обо всем лишь когда тот вернулся. Хозяин сам готовил кофе. Несмотря на все богатство, несмотря на весь лоск — никаких секретарш, никаких экономок и домохозяек. Неженат он, что ли?
— Спасибо. — Кофе следователю понравился. С его привередливыми вкусами такого ожидать было сложно.
— Владимир Филиппович, давайте я сразу перейду к делу. Посмотрите, пожалуйста, вот эти фотографии… берите-берите, все равно увидите если не сегодня, так завтра. И послушайте меня очень внимательно.
Он много видел всяких фотографий. И эти ничем особенным не отличались. На одной двое молодых ребят улыбались, а где-то далеко за ними садилось солнце. Обычные парни, лет по двадцать пять- двадцать восемь. Видно, закадычные друзья. Похожи они были не на шутку, и Татаринов даже заподозрил, что это сыновья Крамера. Но навряд ли ему подсунут что-нибудь из этой серии, ведь правда? Обязательно политика. Обязательно. Поджелудочная снова заныла, несмотря на только что выпитый кофе. Со второй фотографии на следователя смотрела девушка. Обычная девушка девяносто на сотню. Только что спокойная очень, и с фотокамерой, висящей на длинном кожаном ремешке. Фотография была сделана тоже летом.
— В принципе, Владимир Филиппович, я вам честно скажу — не ваше дело. То есть, не вашего отдела и даже не вашего ведомства. Но прежде чем обратиться наконец к помощи прокуратуры мы внимательно проверили всех тех людей, к которым дело может попасть. На мне огромная ответственность, — Крамер утер пот со лба и сделал паузу, собираясь с мыслями. — Всем известно о моей империи, о журнале «Государство». Лишь мне, оказывается, ничего не известно… Эти ребята, которых вы видели на фото, работали у меня. Понимаете, они вместе учились, и на работу вместе пришли, и старались репортажи и расследования такие брать, чтобы видеться как можно чаще.
— Расследования?
— Именно так, — кивнул Крамер. — У журналистов тоже расследования. Только мирные, в основном… Так вот, три месяца назад они пришли ко мне и сказали, что у них есть материал по периодическим захватам заложников в бывших союзных республиках и некоторых регионах.
— А конкретнее?
— Таджикистан, Чечня и еще несколько. Всего семь. Да вы наверняка слышали по телевизору. Механизм всегда одинаковый журналисты, наблюдатели ООН, работники Красного креста. Потом краткие переговоры, президент бушует, заложников выкупают за крупную сумму денег. Неважно. Ребята… сказали, что есть материал, но он потребует проверки, желательно на месте. Проработки и все-такое. Они просили выделить им некую сумму, и откомандировать в, так скажем, путешествие по тем самым республикам, чтобы поколесить по ним, оглядеться и попасть в руки тех, кто балуется взятием заложников.
— И вы согласились?.. Илья, такое обычно передают в соответствующие инстанции.
— Вы дослушайте, Владимир, дослушайте. В том вся сложность ситуации была, что по имевшимся данным «такое» немедленно потерялось бы под сукном. Как невыгодное. Вам наверняка знакома подобная схема. Неважно. Ребята попросили, и обещали сенсационное разоблачение, подтвержденное фактами. Через месяц. Всего через месяц… — Крамер достал из кармана пиджака платок и снова вытер лоб. — Я согласился. Первые две недели они постоянно звонили из райцентров, сообщить, что пока ничего нет. Я не настаивал на скором возвращении — месяц был обещан. А потом они исчезли. Просто исчезли, перестали звонить. Я даже не знал, в каком регионе они находились в тот момент. Ребята предупреждали, что если подобное произойдет, то волноваться не стоит, и родителям — а вы же понимаете, как родители любят быть в курсе местоположения своих детей ничего не сообщать. Николай… это тот что слева на фото, был уверен, что не позже чем через неделю после исчезновения их уже выкупят и все телеканалы начнут расписывать подробности дела. Яснее ясного, Владимир.
