Сергей Зверев - Героям не место в застенках
– Что так?
– Хитрый, сволочь, как лис, – посетовал Остапчук. – Да и служба безопасности, скажем честно, у этих «мишкасов» работает не хуже нашей разведки.
– У каких «мишкасов»? – не понял Макар.
– Ну, это по-литовски так «лесных братьев» называют, – пояснил комендант. – «Мишкаис брали». А мы сократили по-своему – «мишкасы»…
– А чем Миликовский во время оккупации занимался? – поинтересовался Бузько, прихлебывая жиденький чаек, которым его угощал комендант.
– Да чем он мог заниматься? – отмахнулся тот. – Гадом был. Подпевалой, приспешником фашистским. Поместье ему немцы вроде бы вернули. Но не все, конечно, а только часть. Вот он из него и сделал «сельхозартель имени Адольфа Гитлера». Нечто наподобие наших колхозов… Поставлял немцам хлеб, овощи, фрукты, мясо, сало, молоко, консервы… Ну, короче говоря, кормил фашистов, которые здесь стояли, от пуза. Поговаривают, что даже курорт хотел для их раненых открыть, но не успел…
– А сейчас на чем больше специализируется? – продолжал расспрашивать Бузько. Что-то в рассказе коменданта зацепило Макара, хотя он еще не понял, что именно.
– На всем, – не задумываясь, ответил майор. – В основном, конечно, бандитизм и грабежи, но и диверсиями не брезгует, сволочь недобитая. За прошлую неделю три раза его шакалы разбирали железнодорожные пути. Взрывчатка у них, видать, закончилась, так они теперь вручную рельсы откручивают. Ремонтную бригаду путейцев, сволочи, расстреляли, представителей советской и партийной власти истребляют… Ну и, конечно же, сельскую интеллигенцию терроризируют.
– И что, никаких зацепок нет? – удивился Бузько.
– Какие, к черту, могут быть зацепки! – обреченно махнул рукой Остапчук. – Они же тут все свои, местные… А вообще, знаешь, Макар, я здесь, как и ты, человек новый, всего толком еще не знаю. Вот тебе оперативно-поисковое дело на этого Миликовского, читай его, смотри и решай сам. На мою помощь сильно не рассчитывай. Но чем смогу – помогу…
Выложив перед Бузько довольно пухлую папку, майор устало потер глаза и пожаловался:
– Четвертые сутки не могу выспаться по-человечески. Эшелоны на Запад прут один за другим, а у меня ни паровозов, ни вагонов сменных, ни топлива для них не хватает… На фронт просился – не пускают, говорят, что там и без меня справятся, а я здесь нужнее… Черт знает что творится!
Поняв, что сейчас начнутся ставшие уже привычными жалобы на то, что служить в тылу не в пример сложнее, чем на фронте, Бузько быстро распрощался с комендантом и, прихватив папку с делом Миликовского, ушел к себе на квартиру. В разрозненных донесениях о действиях банды бывшего пана Макар довольно быстро заметил одну закономерность. Почти все свои налеты Миликовский совершал исключительно в тех местах, где раньше находились его владения. И лишь иногда вторгался на соседние территории. Кроме того, наблюдательный Бузько даже смог вывести определенную периодичность этих налетов.
Операция по разгрому Миликовского показалась ему очень простой. Бузько занялся ее разработкой, удивляясь в душе, почему его предшественники не видели очевидного.
Сообщение о дерзком налете на деревушку Приенкуле застало Макара Капитоновича врасплох. Оно никоим образом не укладывалось в ту схему нападений, совершенных бандитами, которую он для себя вывел.
На место происшествия немедленно выехала вся его группа в сопровождении взвода автоматчиков из комендатуры. Бандитов, конечно же, по горячим следам поймать не удалось, зато следы их зверств говорили сами за себя. «Лесные братья», перед тем как убить сельских активистов, долго над ними глумились. Обезображенные трупы бандиты подвесили на сельской площади за ноги. Вместе с председателем начавшего было возрождаться колхоза и агрономом они убили и молоденькую учительницу, которая всего три дня назад приехала в Приенкуле. Теперь колхоз поднимется не скоро. Почти животный страх стоял в глазах людей. Кроме того, «лесные братья» увели деревенский скот и забрали все колхозное зерно. Даже то, которое предназначалось для будущей посевной. Не погнушались «мишкасы» и тем, что хранилось в закромах у сельчан.
Жители, которых бойцы войск НКВД собрали на небольшой площади, угрюмо молчали, исподлобья поглядывая на окруживших их военных и на трупы, сложенные на несколько подвод. По опыту Бузько знал, что о чем-то расспрашивать крестьян сейчас было совершенно бесполезно. Они ничего не скажут, потому что бандитов пана Миликовского боятся значительно больше, чем солдат Красной Армии. Знал, но все же спросил:
– Куда поехали бандиты?
Ответом ему, как и следовало ожидать, было настороженное молчание. Большинство даже избегали смотреть на солдат.
– Ну и черт с вами, – неожиданно разозлился Бузько. – Пусть они вас и дальше дерут, как липу по весне! Зимков, – окликнул он одного из своих оперативников, – возьми пару-тройку бойцов и осмотри околицу. «Миликовцы» гнали скот, должны остаться следы…
Сняв пилотку, Макар вытер рукавом пот. Мысли у него работали лихорадочно.
«Нападение произошло около трех часов назад, – соображал он. – Бандиты нагрузили подводы доверху. Да еще коровы… Значит, быстро идти они не смогут. На грузовиках мы их точно нагоним. Главное, выяснить, в какую сторону они поехали…»
– Товарищ капитан! – неожиданно окликнул Бузько радист. – Комендант звонит! Вас требует… Срочно!
– Бузько на связи! Говорите! – прижимая к уху мембрану наушника, громко проговорил Макар.
– Бузько, миленький! – зазвучал взволнованный голос Остапчука. – Ты где сейчас?!
– Как где? В Приенкуле…
– Бросай все и срочно возвращайтесь в Шяуляй! – прокричал Остапчук. – У меня данные о том, что Миликовский со своей бандой едет прямо к нам в город!
– Не может такого быть, – не поверил Бузько, но на всякий случай подозвал к себе командира комендантского взвода. – По моим данным, они должны быть где-то неподалеку…
– Вот именно, что неподалеку… от Шяуляя! – с надрывом в голосе крикнул Остапчук. – Так что бросай все и мигом ко мне! Я тебя умоляю. Конец связи…
В наушниках противно затрещало. Бузько растерянно передал радисту наушники. Несколько секунд смотрел на подошедшего лейтенанта.
– Значит, так, лейтенант, – медленно выговаривая слова, протянул Макар. – Забирай взвод и дуй с ним в Шяуляй. Там какой-то аврал… Хотя нет, отставить. Три бойца мне нужны. Желательно с пулеметом.
– Есть, – козырнул взводный и тут же распорядился: – Терещенко, Алехин, Макаров – поступаете в распоряжение товарища капитана. Остальные – в машину. Живей…
У смершевцев была своя машина, старенькая полуторка. Поэтому-то Бузько и решил разделиться. Он прекрасно понимал, что защита Шяуляя организована достаточно надежно, и если Миликовский даже рискнет ворваться в город, то захватить его не сможет, хотя шуму там наделает много. Во всяком случае, показать свою силу и продемонстрировать беспомощность восстанавливаемой cоветской власти сумеет.
Но, с другой стороны, безнаказанно отпустить отряд Миликовского, даже не попытавшись его догнать, было бы неразумно. К тому же коменданту Бузько не подчинялся. Скорее тот был обязан ему во всем содействовать и не задавать лишних вопросов. Да и для того, чтобы отразить налет банды, сил у Остапчука было предостаточно. Так что его распоряжение – немедленно вернуться в Шяуляй – можно было расценивать только как просьбу. И то вызванную минутной растерянностью.
Как выяснилось позднее, решение Бузько оказалось совершенно правильным.
– Товарищ капитан, – тронув Бузько за рукав гимнастерки, проговорил, подходя, Зимков. – Есть следы. За деревней. Ведут на север, в лес…
– Отлично, что у нас там находится? – Макар быстро развернул карту. Но Зимков, даже не взглянув на нее, торопливо проговорил:
– Одна лесная дорога, болото, дальше с десяток хуторов и пара деревень…
Бузько недоверчиво посмотрел на Зимкова, но, вспомнив, что тот прибыл в Шяуляйский округ раньше него, промолчал.
– Я так полагаю, командир, – продолжал Зимков деловито, – что лучше всего их у Лукона встретить. Есть тут такая деревенька небольшая, дворов двадцать-тридцать всего. Там, по слухам, у Миликовского что-то вроде перевалочной базы, так что вряд ли они ее минуют…
«Так вот что меня зацепило, когда прочитал дело на пана Миликовского, которое дал мне комендант, – понял Бузько. – Ну конечно, потому и скрывался он после налетов в своих бывших владениях, что там его знали и боялись, а то и сознательно поддерживали в расчете на милости с барского плеча. Надо будет основательно потрясти такие дальние деревеньки, как этот Лукон…» Вслух же Бузько, сидя на подножке «полуторки», с деланым возмущением проговорил:
– И ты молчал?! – Он буквально просверлил Зимкова взглядом.
– А чего говорить-то? – виновато потупился тот. – Точных данных нет, а проверить слухи времени не хватило…
