Сергей Зверев - И не таких гасили
Подождав, не захочет ли гость что-нибудь возразить, хозяйка кабинета решила задать первый вопрос по существу.
— Какова степень готовности наших групп?
— Они готовы, — ответил Шамиль. — Во всех трех точках.
— Я хочу, чтобы вы еще раз провели подробный инструктаж.
— Я недавно вернулся из Ростовской области. Завтра-послезавтра встречусь с местной группой. Потом Тверь. Думаю, неожиданностей не будет.
— Многие великие начинания проваливались из-за человеческого фактора, — наставительно произнесла Белладонна. — Очень жаль, что я не имею возможности взглянуть на ваших людей лично.
— На них можно положиться, — заверил собеседницу Шамиль, немного рисуясь, потому что давала себя знать тщательно скрываемая, горячая кавказская кровь.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Смертники не предают и не отступают. Они поклялись отдать жизнь за Аллаха и сделают это, если понадобится.
— Фанатизм, — понимающе кивнула Белладонна.
— Не только, — возразил Шамиль. — У каждого из них есть родственники, которых они не захотят подвести. Кроме того, им выплачены авансы. Деньги потрачены, возвращать долги нечем. — Он лучезарно улыбнулся, обнажая свои белые зубы. — Таким образом, деваться им некуда. Обратной дороги нет.
— Выходит, деньги сильнее самой неистовой веры, — пробормотала Белладонна.
С этим можно было поспорить, но Шамиль не был настроен вести религиозный диспут.
— В любом случае, — сказал он, — все эти девять человек вас не подведут. Но, как вы помните, я нашел их не на пустом месте. Они были подготовлены и переданы в мое распоряжение весьма влиятельными организациями.
Уточнение «террористическими» произнесено не было, однако сути это не меняло. Кресло под Белладонной жалобно пискнуло, когда она откинулась на высокую спинку, переплетая и расплетая пальцы на внушительном животе.
— Помню, — обронила она.
Шамиль подался вперед, опершись локтями на стол.
— Тогда, — сказал он, — вы должны понимать, что эти организации беспокоятся по поводу возврата потраченных средств. Подготовка смертников стоит недешево.
— Все участники нашей маленькой акционерной компании получат причитающиеся им доли. — От того, что Белладонна старалась говорить мягким, увещевающим тоном, ее голос звучал особенно гнусаво. — Не сомневайтесь.
— Да, но где гарантии? Меня торопят и постоянно спрашивают о гарантиях!
— Смело давайте их, мой друг. Какие угодно гарантии. Это ведь лишь слова, не более того.
Шамиль почувствовал, как лоб его делается холодным от выступившей испарины. Только теперь он осознал по-настоящему, в каком незавидном положении находится. Три тройки смертников были предоставлены в его распоряжение организациями, названия которых были внесены в черный список не только Россией, но и многими странами Запада. Однако все переговоры вел он сам, тогда как Белладонна оставалась в стороне. В случае неудачи эта жирная жаба отсидится в своем болоте. А с него, Шамиля, шкуру снимут в буквальном смысле с живого.
— Что значит лишь слова? — вскипел он. — Вы собираетесь кинуть наших партнеров?
— Ваших, друг мой, ваших. Я их знать не знаю. — Белладонна выдвинула вперед нижнюю челюсть. — Год назад вы предложили мне посреднические услуги и попросили пятьдесят процентов. Я согласилась.
— Половина этой суммы уйдет на оплату смертников!
— Меня это не касается.
Так оно и было. Шамиль заставил себя отпустить подлокотники кресла, в которые он впился с такой силой, что ногти оставили отметины на полированном дереве. Ни в коем случае нельзя было проявлять свои эмоции перед этой толстой женщиной, которая с любопытством дожидалась его реакции. Сначала Шамиль получит от нее деньги, а уж потом…
Он развел руками и примирительно сказал:
— Я не возражаю, Белладонна. Каждый отвечает сам за себя.
Она вознаградила его за покладистость величественным, как ей казалось, наклоном головы:
— Правильно, Шамиль. Я тоже так считаю.
Он поднес к глазам пальцы, разглядывая сломанный ноготь.
— Не пора ли нам перейти к делу? — сказал он, не поднимая глаз. — Хочется поскорее покончить с этим вопросом.
— Уже скоро, — произнесла Белладонна, расплываясь в многообещающей улыбке. — Очень скоро.
2. Испорченный уик-энд
Рабочая неделя закончилась, Москва с ее заторами и предвыходной суетой осталась за дверью. Знаменитый дом на Котельнической набережной встретил Антонова долгожданной тишиной и прохладой. Войти в пустынный подъезд с дремлющей консьержкой было все равно что очутиться на островке посреди бушующего океана.
Поднимаясь в лифте на свой этаж, подполковник ВДВ Антонов повертел шеей, разминая затекшие позвонки. Командированный в Антитеррористический центр, чтобы обучить тамошних сотрудников беглой стрельбе, рукопашному бою и другим премудростям десантуры, он целый день провел в спортзале АТЦ и покинул его ровно в 18.00 с сознанием выполненного долга и с чистой совестью. Наградой за усердие была одна аппетитная брюнетка, принявшая приглашение наведаться в «холостяцкую берлогу» Антонова ради бокала настоящего шампанского, горстки конфет и приятной беседы. Что ж, ее бюстгальтер едва не лопался под напором грудей, так что беседовать с ней он был готов хоть всю ночь напролет. А дальше маячила долгожданная суббота, когда можно будет валяться в постели до полудня, лениво щурясь на солнечные лучи, пробивающиеся в щель между шторами. И целое воскресенье, которое Антонов решил начать с мелких домашних дел, а завершить полным бездельем.
Переступив порог, он первым делом сунул в холодильник бутылку «Периньона» — самой дорогой шипучки, изобретенной человечеством. Затем он включил настенный плазменный телевизор, а сам отправился в ванную комнату, где принял сначала обжигающе горячий, а потом ледяной душ и докрасна растерся махровым полотенцем.
Бреясь, он отстраненно наблюдал за своим отражением в затуманившемся зеркале. Его выскобленный до блеска череп странным образом контрастировал с волосатым торсом, а приплюснутый нос и губы выдавали в Антонове любителя пускать в ход кулаки. Но куда сильнее он любил наслаждаться маленькими радостями жизни, о чем свидетельствовала и двуспальная кровать в холостяцкой спальне, и настенная карта мира, на которой были отмечены все места, где ему довелось побывать по долгу службы.
Страсть к женщинам и путешествиям была побудительным мотивом, толкавшим Антонова навстречу все новым и новым опасностям. Профессия давала ему некоторые привилегии, и он беззастенчиво ими пользовался. Что касается угрызений совести, то они Антонова не беспокоили. Он не верил в Страшный суд, рай и ад. Бог, по его мнению, существовал, но был слишком занят другими делами, чтобы контролировать человеческий муравейник. Из этого вытекало, что каждый добивается всего сам и отвечает за свои поступки уже в нынешней жизни, а не в какой-то там мифической, загробной. Это подстегивало, дисциплинировало и заставляло действовать решительно.
Антонов успел облачиться в легкие кремовые брюки, сине-белую рубаху и разношенные домашние мокасины, когда его мобильный телефон заиграл тревожную мелодию, которую сразу узнали бы знатоки джазовых аранжировок Джона Барри. В окошке высветился красный, пульсирующий номер.
Сердце Антонова екнуло. Звонили из Антитеррористического центра, а именно из СМРТ — Службы международного розыска террористов. Начальник службы имел генеральское звание и был настолько засекречен, что пользовался не фамилией, а псевдонимом — Второй. Из его кабинета, как успел убедиться Антонов, были видны кремлевские звезды. И все же вместо гордости, что такой высокий человек вспомнил о его скромной персоне, Антонов почувствовал раздражение. «Оставит ли он меня когда-нибудь в покое или нет?» — подумал он.
Подавив желание грубить и хамить, Антонов взял телефон, продолжавший исполнять его любимую музыкальную тему. Звонок руководителя СМРТ вечером в пятницу не мог быть вызван его желанием поболтать с подчиненным о том о сем. Случилось что-то из ряда вон выходящее. Если только Антона не отзывали обратно на место прохождения службы. Хорошо бы. Признаться, надоели ему антитеррористические секреты хуже горькой редьки.
— Да, — сказал Антонов в трубку.
Как и следовало ожидать, ответила ему Белянкина, секретарша начальника СМРТ, женщина неопределенного возраста, обладающая массой достоинств, среди которых преобладали все же деловые качества.
— Старик хочет тебя видеть, — произнесла она безмятежным тоном.
— Когда? — спросил Антонов.
— Десять минут назад.
— У меня нет машины времени.
— Не прибедняйся. У тебя есть кое-что получше.
В АТЦ широко обсуждалось транспортное средство Антонова: белый «Порше» 911-й модели. И лишь немногие знали, что автомобиль обошелся ему в пять раз дешевле реальной стоимости, потому что был куплен не в салоне, а на месте аварии, помятый, изуродованный, облупленный. Прежнему владельцу срочно требовались деньги, чтобы оплатить ремонт совсем уж крутой тачки, в которую он имел неосторожность врезаться. Антонов обзвонил всех знакомых, собрал нужную сумму, а потом отволок «порш» в автомастерские Минобороны, где из него снова сделали конфетку. Кое-кто косился на роскошный автомобиль с неодобрением, но Антонову было плевать. Совесть у него была чиста, а это, по его мнению, было важнее всего.
