Андрей Дышев - Разведрота
– Ты, – сказал он, показывая Гешке на грудь. – Значок инструктора от балды прицепил?
– Ничего не от балды, – грубо ответил Гешка, потому что был прав.
– Какой спорт? – спросил длинный уже тише.
– Альпинизм.
Офицер скрипнул несгибающейся ногой, положил свою руку Гешке на плечо.
– Идем со мной.
– Мне надо дождаться военкома, – ответил Гешка.
– Мы тут все военкомы, – улыбнулся офицер. – Пошли, не пожалеешь.
Гешка пожал плечами, предупредил на всякий случай заплаканную тетю, что еще вернется, и пошел вслед за хромым офицером.
Они зашли в узкий, как пенал, кабинет.
– Альпиниста нашел тебе, Саня.
– Как фамилия? – спросил хозяин кабинета, раскладывая на столе какие-то карточки и потому не поднимая головы.
– Ростовцев, – представился Гешка. Офицер сразу поднял голову.
– Какое отношение имеете к генералу Ростовцеву? Родственник? Однофамилец?
Он говорил нервно, отрывисто. Один глаз его не был похож на другой. Гешке этот человек не понравился.
– Родственник, – ответил он.
Офицер долгим взглядом осмотрел Гешку с ног до головы, достал из кармана пачку, тряхнул ею, вытащил губами сигарету. Потом, как фокусник, работая только пальцами одной руки, извлек спичку, чиркнул ею о коробок и прикурил. Гешка только тогда обратил внимание, что вместо правой руки у офицера пустой рукав.
«Сплошные инвалиды», – подумал он.
– Родственник, значит? – переспросил однорукий и удивительно приятно рассмеялся. – Ну, молодец, молодец. Садись… А моя фамилия Суслов. Я тоже, значит, вроде как родственник… Ну что, альпинист, на Эльбрусе был?
Гешка снисходительно фыркнул.
– Молодец, – одобрительно кивнул офицер, – а мне вот не довелось, хотя мечтал в молодости… В горах служить хочешь?
– Хочу, но…
Гешка хотел добавить, что, к сожалению, в этом районе, где по замыслу папика он должен служить, самая большая возвышенность – здание СЭВ, но однорукий надолго взялся за телефон:
– Я все понимаю, но брать больше некого, понимаете? – устало говорил он в трубку. – Кто вместо него служить пойдет, а? Вы?.. Это не колония, мамаша! Армии тоже умные люди нужны, и с высшим, и с самым высшим образованием. Даже космонавты, между прочим, тоже служат…
Удерживая трубку между плечом и щекой, однорукий в то же время перелистывал Гешкин паспорт, заполнял какие-то справки, анкеты. Потом он протянул ему стопку бумажек, на одной из которых было очень неразборчиво нацарапано: «в ком. 13».
Гешка так и не понял, надо ему идти к военкому или же вопрос уже решен.
Он попал в команду, которую увозили куда-то на юг – то ли в Фергану, то ли в Термез. Отец Гешки все еще не вернулся из командировки, а мать, разговаривая с сыном по телефону, раздраженно сказала, что уже ничего не понимает, что пусть отец сам разбирается в этой путанице.
Тамара приехала на призывной пункт за час до того, как Гешкину команду повезли в Домодедово. Просунула руку через ограду, погладила Гешкину колючую голову.
– Бедненький ты мой ежик! Гордись, я в финал попала.
– В какой финал? – не понял Гешка.
– Конкурса красоты. – Тамара оглянулась, махнула кому-то рукой. – Мне тебя жалко…
Она поцеловала Гешку, оставив на его губах запах мятной жвачки.
Гешка видел, как Тамара села на мотоцикл, держась за плечи парня в шлеме и черной прокнопленной куртке. Помахала напоследок рукой. Мотоцикл рванул с места, как на гонке. «И не страшно ей», – подумал Гешка, прижимаясь щекой к холодной ограде.
Когда взлетали, он посмотрел в иллюминатор и с удивлением заметил, что стал бояться высоты.
* * *Гешка – похудевший и оттого казавшийся еще более высоким, сидел напротив командира полка подполковника Кочина под холодной струей кондиционера. Руки его были широко раскинуты в стороны и лежали на спинках стульев, будто он намеревался поднять их над полом. Его густо-зеленая, еще не выцветшая военная куртка была расстегнута наполовину, под ней лоснилась от пота смуглая грудь. Гешка закинул ногу за ногу, помахивая серым от пыли ботинком.
«Поразительно похож на отца!» – подумал о нем командир полка.
– …И вот комбат говорит мне: «Звони отцу, а то поедешь за речку», – продолжал рассказывать Гешка. – Отцу я, конечно, не дозвонился, в гробу видал я такую связь, и вот через пять дней перебросили нас в Ташкент. Оттуда я дал телеграмму в Москву. Батя через сутки прилетел.
«А глаза Любы», – думал Кочин.
– Но поезд ушел, и даже отец уже не мог вытащить меня из афганской команды… Сначала я должен был лететь в Джелалабад, но папик устроил так, чтобы я попал к вам.
– Он тебя проводил?
– Конечно! До самого самолета. Две бутылки коньяка передал для вас и письмо.
Гешка полез в карман, разгладил конверт на колене, протянул, не поднимаясь со стула.
– Вручаю вам, Евгений Петрович, из рук в руки.
«Евгений Петрович, – мысленно повторил Кочин. – Что ж, можно и так. Хорошо, что не дядя Женя».
– Жарковато у вас тут… Мне больше по душе ледники да морозец градусов под тридцать. Вы когда-нибудь бывали в высокогорье?
Гешка расстегнул куртку до пупа, стал махать на себя кепкой. «Бывал ли я в высокогорье?» – подумал Кочин, вскрывая конверт. Знакомый почерк, на «и», как всегда, нет шляпок.
«Ж еня, дорогой! Пишу впопыхах! Беда, Гена едет в Афг-н. Не пойму, как я его прозевал…»
«Сколько помню, Лева Ростовцев всегда писал мне впопыхах, – подумал Кочин. – Даже в отпусках».
«…единственная просьба к тебе – сбереги его. Сам понимаешь, Генка – это самое дорогое, что осталось у нас с Любой…»
В общем, все ясно. Можно было и не читать.
– Ну, как там мать поживает?
– Она еще ничего не знает, Евгений Петрович.
Кочин кивнул, сел за стол и придвинул к себе лист бумаги.
– По штату ты зачислен в разведроту. Послужишь там пару месяцев, на боевые ходить не будешь. А потом я переведу тебя в хозвзвод. Все ясно?
Гешка пожал плечами.
– А зачем переводить? Честно говоря, я бы и в разведке с удовольствием.
«Конечно, он еще не представляет, куда попал. – Кочин, не поднимая глаз, постукивал карандашом по столу. – Или же играет».
– Ладно, подумаем, – ответил он, но только для того, чтобы закончить разговор.
Гешка это почувствовал. Он смотрел на Кочина с недоверием, как пациент на стоматолога, который, стоя спиной, подбирает инструменты.
– Вам коньяк сейчас принести?
«Ах, Лева, Лева! – Кочину показалось, что у него вдруг начинает неметь спина. Он повел плечами, поднял руки вверх, потянулся всем телом. – Дурацкое сочетание просьбы и подарка…»
– Потом. Пусть пока у тебя лежит. – Гешка кивнул. Кочин увидел в изменившемся лице солдата и его настороженных глазах свою растерянность, свой внезапный конфуз. – А коньяк какой? Армянский? – вдруг полюбопытствовал Кочин.
– Да, – неуверенно кивнул Гешка. – «Ахтамар», кажется.
Телефон задрожал от звонка. Кочин в Афганистане возненавидел телефонные звонки.
– Когда ты родился, мы с твоим отцом тоже пили «Ахтамар». Лева привез откуда-то. – Кочин поднял трубку: – Кочин… Привезли? Один человек?.. Я с ним смогу поговорить?..
Он положил трубку. Гешка встал, начал застегиваться.
– Мне идти?
«Окунуть мальчика в грустные реалии? – думал Кочин, выключая кондиционер и задергивая занавески на окнах. – Для его же пользы».
– Вот что, поедем со мной, – сказал он, надевая солнцезащитные очки и кепи. – Покажу тебе полк. Что-то вроде экскурсии.
Гешка удобно развалился на заднем сиденье командирского «уазика». «Привык к папиной машине», – вскользь подумал Кочин, бросив короткий взгляд на зеркальце заднего вида. Гешка прилип к окошку. Москвич восторгался голубыми модулями, похожими на овчарню, длинными рядами колючей проволоки, горбатыми закопченными вертолетами и выцветшими портретами мужественных людей.
– Евгений Петрович, а вы в бою много раз бывали?.. А правда, что офицеров кормят тут бесплатно?.. Мне чеки выплатят только в конце месяца?.. Говорят, в афганских магазинах полно японских товаров?..
Водитель крутил головой, будто его раздражала летающая рядом муха, и морщился. Он чувствовал себя оскорбленным оттого, что должен был везти какого-то наглого салагу, который вот так запросто обращался к командиру полка. Перед Кочиным, вспоминал водитель, иной раз боевые комбаты бледнели.
Кочин будто слышал мысли водителя, улыбался краешком губ, отвечал Гешке невпопад.
– Вот, смотри налево! Это клуб, три раза в неделю фильмы, бывают неплохие концерты.
– А билеты дорогие?
– Бесплатно… Там же библиотека. Между прочим, отличный фонд, нам книги со всего Союза присылают… Там дальше – крышу шиферную видишь? – полковая баня с сауной и бассейном.
