Александр Брукман - Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
— И вы верите в эти рассказы?
— Видите ли, Катя, Юнг утверждал, что в глубинах подсознания скрыта «коллективная память» многих поколений. Нет возможности взвесить, измерить, описать формулами эту память. Здесь мы имеем дело с чисто психической реальностью, которая передается нам через утверждения людей.
С Антоном ей было интересно, но надо было уходить: подруга с мужем собиралась к знакомым на день рождения и попросила её посидеть с ребёнком. Брать Антона, малознакомого человека, с собой к подруге Катя посчитала невозможным, поэтому, дав Антону по его настоянию, свой номер телефона, распрощалась с ним с большим сожалением.
Ребенок был надоедливым и плаксивым, но в девять часов вечера, наконец, уснул, и Катя со скукой смотрела телевизор. Подруга вернулась не в десять, как обещала, а в одиннадцать, и Катя пожалела, что не пригласила с собой Антона. С ним было бы не так скучно сидеть с ребенком, и, кроме того, он бы мог потом проводить её домой, так как идти одной по вечерним улицам было страшно. Сегодня день был насыщен научными дискуссиями, интеллектуальными разговорами, интересными встречами, а завтра ей снова чуть свет идти работать в овощную лавку, куда она недавно устроилась. В научном институте, где она проработала три года после окончания университета, зарплату не платили, и она была рада, что нашла хоть какую-то оплачиваемую работу. Лавка начинала работать в семь часов утра, и ей приходилось вставать на работу в пять, но зато зарплату платили регулярно. Поэтому, несмотря на свою боязнь идти одной так поздно домой, оставаться у подруги она не могла, так как завтра может опоздать на работу. Катя надеялась, что сумеет добраться домой без приключений, однако судьба распорядилась иначе.
Местный криминальный авторитет Сапожников, по кличке Сапог, устраивал вечеринку для друзей и нужных людей. Он ждал в гости некоторых чиновников из близкого окружения губернатора и нескольких депутатов из областного законодательного собрания. На таких посиделках обычно и принимаются важные решения, а вопрос стоял достаточно серьёзный — о механизме инвестирования больших наличных средств в промышленность области. Деньги были криминальные, но идея вывода денег из теневого бизнеса была очень популярна и муссировалась в СМИ известными экономистами, популяризаторами идеи первоначального накопления капитала. Между тем, вывод денег из теневого бизнеса, или их «отмывание», достаточно сложный процесс, включающий в себя множество разнообразных операций, и без помощи властных структур практически невозможен. Необходимо вначале провести их «предварительную стирку», то есть разместить наличные деньги в различные финансовые учреждения с последующим распределением по множеству счетов. Затем необходимо выполнить их «перетасовку», которая сделает невозможным определить первоисточник незаконных средств. Это достигается с помощью многочисленных перечислений с одного счета на другой, с разбивкой каждого счета на несколько субсчетов, и продвижение средств через их параллельное хождение на нескольких финансовых рынках. На последнем этапе капиталы, отмытые и консолидированные на счетах участвующих в операциях банков, включаются к повторному использованию теперь уже на совершенно законных основаниях. Самый трудный был этап «предварительной стирки», и нужные люди должны были обеспечить прикрытие операции и нейтрализовать прокуратуру. Откат доходил до двадцати процентов, но Сапог не скупился, так как безопасность того стоила.
Сегодня у него собрались солидные люди, которые могли способствовать хорошему вложению денег. Среди них были два заместителя мэра города, ведавшие: один вопросами городского строительства, другой — озеленением города.
— Леонид, ты озеленять город надумал? — удивленно спросил у Сапога депутат областного законодательного собрания Дерягин, известный в городе демократ и правозащитник, увидев среди гостей главного озеленителя.
— А почему бы и нет? — ответил вопросом на вопрос Сапог.
Дерягин был для Сапога полезным человеком: будучи членом правления областной правозащитной организации, занимался защитой прав заключенных. Это давало ему возможность посещать исправительно-трудовые колонии и осуществлять контакты с нужными Сапогу осужденными, а также способствовать облегчению режима их содержания. Дерягин умел много и безостановочно болтать на любые темы, но Сапог считал его глуповатым и ничего серьёзного ему не поручал. Между тем, правозащита занимала не главное место в деятельности Дерягина — он ещё состоял в комиссии законодательного собрания по озеленению. По статье «Озеленение городов и поселков» в местном бюджете предусматривались большие деньги, которые нетрудно было осваивать, привлекая к работе дешевую сезонную рабочую силу из Таджикистана. Платили таджикам мало, причем наличными, а в ведомостях на зарплату оформляли своих людей. Для Сапога это был один из источников содержания «пехоты», так как «быкам» и «танкистам»[2] он платил из других фондов и совершенно другие суммы. Но Дерягину этого не следовало знать и Сапог, показав широким жестом на стоявший поодаль стол, уставленный закусками и бутылками, отошел по своим делам.
— Леня умеет принимать гостей! Закусь отменная, но девушек что-то не видно, — сказал заместитель мэра города по делам строительства, закусывая стопку ледяной водки балыком и оливками.
— Ты как выпьешь, сразу тебе девчат подавай! Вишь какой нетерпеливый, — хохотнул его коллега-озеленитель.
— Небось проституток Лёня пригласил. Так можно и СПИД подхватить, — встрял в разговор подошедший председатель городской избирательной комиссии.
— А ты с собой СПИДометр носи, — посоветовал хохотун-озеленитель, но всеведущий Дерягин, заговорщицки подмигнув, успокоил присутствующих:
— Лёнчик — это не Мартын, для близких людей у него всегда найдется какой-нибудь сюрприз!
Местный криминальный авторитет Мартын был вором в законе и придерживался старых воровских законов, поэтому вечеринок у себя не устраивал, а обычно приглашал веселиться в ресторан. Однако мало кто из чиновников и депутатов хотел светиться в ресторанах в обществе блатных, поэтому посещали они такие посиделки неохотно, хотя и ссориться с Мартыном было опасно. Другое дело умница Сапог — все вечеринки он проводил у себя на даче, которую тщательно охраняли ребята в черных костюмах, с пистолетами под левыми мышками. Как правило, такие вечеринки обслуживали в основном проститутки, которые неплохо на этом зарабатывали. Кроме заработка, девушек привлекали обильная дорогая выпивка и закуска, которую найдешь не в каждом ресторане, живая музыка в исполнении приглашенного профессионального ансамбля и красивый фейерверк в ночном небе. Поэтому они пытались использовать все свои связи среди братков, чтобы получить приглашение на такие вечеринки. Часто привозили на вечеринки девушек из городского Дома Моделей, однако, длинноногие и плоские, они не всех устраивали. Как сказал однажды Дерягин — об их кости можно пораниться. Да и не все нужные люди довольствовались легко доступными девушками — некоторых будоражил секс с порядочными женщинами с примесью насилия, а ещё лучше с девственницами. Поэтому Сапог сегодня дал поручение Дятлу взять с собой пару пацанов и доставить сюда двух-трех девушек, желательно девственниц.
— А где же я их возьму? — удивился Дятел.
Он ходил у Сапога в солдатах уже три года, но только недавно Сапог начал выделять его из остальных за исполнительность и преданность.
— Ты чего задалбываешь меня вопросами, Дятел? — рассердился Сапог. — Сам не можешь сообразить, где девки берутся? Роди их или на улице подбери!
Сегодня Сапог перещеголял сам себя — на лужайке, поодаль от дома, азербайджанец Арик с самого утра поджаривал на вертеле настоящего кабана, начиненного черносливом и грецким орехом, и поливал его красным вином. Сапог, наблюдая за процессом поджарки, махнул Дятлу рукой — мол, не мешай.
Машина, в которой сидел Дятел с двумя подельниками, неспешно ехала по слабоосвещенной улице. Они уже проехались по нескольким улицам, но везде шатались люди. Их было немного, но не хотелось привлекать внимание. В одном темном переулке они чуть было не взяли одну девку, а потом пригляделись — ей было уже лет за сорок. Один из пацанов Дятла предложил ради хохмы привезти и её тоже, но Дятел знал, что с юмором у Сапога плоховато — может подумать, что над ним потешаются. А Дятел не мог этого допустить — был многим обязан Сапогу, не говоря уже о том, что тот платил очень даже прилично. Другие пацаны кутили в кабаках, спускали деньги в рулетку, тратились в варьете, а Дятел был не такой. У него тяжело болела мать, ставшая в результате инсульта инвалидом. Всю жизнь мать работала на износ: после работы в гальваническом цехе она, немного передохнув и покушав, шла мыть полы в школе, а в выходные дни подрабатывала ещё и стиркой у больных людей. Отец спился и ушёл от них, оставив им двухкомнатную кооперативную квартиру, кредит за которую они выплачивали, отказывая себе во всём. Дятел, он же Сергей, занимался в школе плохо, но зато был лучшим спортсменом школы: занимался боксом и десятиборьем, бегал за школу стометровки и лыжные кроссы, плавал, играл в баскетбол и вытаскивал школьную команду в эстафетах. В конце каждой четверти директор лично просматривал его оценки и корректировал конечные результаты. Сергей знал это и из чувства благодарности полностью выкладывался на районных и городских школьных соревнованиях. Однажды перед лыжными соревнованиями он простудился и слёг, но, даже будучи больным, всё равно пришёл в очередной раз вытягивать школьную команду на призовое место, чем удивил и растрогал директора школы. На школьной линейке директор объявил ему благодарность и говорил о чувстве ответственности, которым, к его большому сожалению, обладают далеко не все школьники и которым в избытке наделён Сергей.
