Александр Шувалов - Притворщик
– Отомстил, значит?
– Точно сказать не могу. В это самое время Кондратьев поправлял здоровье в пансионате на Байкале, и его алиби не вызвало ни у кого сомнений, да и никто особо этим делом не занимался.
– Значит, парень зло помнит. Это хорошо. Где он сейчас?
– В Иваново.
– В ткачихи подался? Живет он на что?
– Мы навели справки. В настоящее время он пишет тексты для эстрады. Помните, эту хохму в «Аншлаге»...
– Я «Аншлагом» не интересуюсь, Ладно, пора посмотреть, что это за Скоморох, вызывайте.
– Он может отказаться.
– А кто его будет спрашивать?
Глава 2
«...зашлют бабла в оркестр, в натуре!» Уф-ф, готово! Читаем, редактируем, отправляем. Теперь Сема Липкин будет выступать с этим с эстрады городов и весей России под видом собственного творения, пока миниатюра не протрется до дыр от частого употребления. А потом еще и перепродаст ее не без выгоды. Впрочем, я не в обиде, Сема платит за сочиненное ему, не особо торгуясь и вовремя.
Боре Беляеву пока ничего писать не буду, у Бореньки в очередной раз приключился творческий запой, теперь он дней восемь, как всегда, будет от всех где-то прятаться и пить, потом его отловят, и дня три будут выводить из запоя, и еще неделю после этого он будет поправлять в какой-нибудь закрытой клинике пошатнувшееся здоровье. Итого, сорок плюс сорок будет рубль сорок. Эк я пошло шутить-то начал, что значит, профессиональный текстовик. Если так и дальше пойдет, то через пару лет из меня улетучатся последние остатки юмора и придется наниматься в похоронную контору плакальщиком. Впрочем, долой пессимизм, несколько лет у меня в запасе еще есть.
А не устроить ли мне самому себе каникулы недельки эдак на три? Съезжу, скажем, на Дальний Восток, развеюсь немного. В Благовещенске живет мой старинный, еще с прежних времен друг, Володя Иванов. Влюбился человек в тамошние красоты, и ни в какую Москву его калачом не заманишь. Повышиваю с ним на байдарке по Зее, у костра посижу, за жизнь потреплюсь. Решено, еду. Только сначала с этими уродами разберусь.
Меня уже третий день настойчиво и тупо водит по городу группа из трех молодых людей быковатого вида. На их невысоких, шириной в два шнурка (мое почтение, М.М.Задорнов) лобиках крупными буквами прямо-таки написано: «Частная служба безопасности», именно частная, а не государственная, разница очень заметна. Эти красавцы следуют за мной как приклеенные – на машине и пешком, в кафе, в магазин, в спортзал. Ничуть не сомневаюсь, если мне придет в голову светлая мысль посетить биотуалет на привокзальной площади, один из них точно полезет за мной в кабинку.
Кому же это я могу понадобиться? Последние несколько лет я живу тихо, как мышь под веником, ни во что не встреваю, наслаждаюсь покоем. Короче, это пристальное внимание мне сильно не понравилось, и я решил ненавязчиво познакомиться с этими милыми юношами, для чего вчера утром сходил на рынок, и в толчее прикрепил одному их них микрофончик на куртку, а потом послушал их разговоры. И здорово удивился, признаюсь. Оказывается, они собираются слегка меня поколотить и отвезти к какому-то шефу в Москву. Интересно, а почему не могут просто подойти и передать приглашение, стесняются, что ли?
Короче, диспозиция такова: они выяснили, что по понедельникам, средам и пятницам я посещаю спортзал на улице, названной в честь революционера местного разлива с гордым погонялом Громобой. Решено, что один из них, Димон, уболтает меня на небольшой спарринг, в ходе которого навешает мне по полной, а потом меня посадят в машину и повезут якобы в травмпункт, но окажусь я почему-то в Москве. Такой вот элегантный планчик. Давненько со мной не обходились с такой гениальной простотой, такое ощущение, что ребята не знают, с кем связываются, обидно даже.
Они уже ждали меня в зале, двое – разминаясь, а третий просто сидел на скамейке, охраняя сумки. Корявенько разогревшись, я надел перчатки и пошел колотить по груше в стиле «получи, пра-ативный», попадая по ней через два раза на третий.
– Мужик, эй, мужик!
Не оборачиваемся, это, видимо, не нам.
– Мужик, ты че, глухой?
Надо же, это он, оказывается, меня звал.
– Это вы меня?
– А кого еще?
– Я думал, не меня. Видите ли, все мужики сейчас к уборочной готовятся...
– Очень умный, да?
– Да как вам сказать...
– Щас дам в репу, сразу станешь проще.
– Не понял...
– А хрен ли тут понимать, пошли на ринг, поработаем.
– Видите ли, я не совсем в форме, может, как-нибудь в другой раз...
– Да не ссы, я тихонечко. Поработаем пару раундов на технику и все, свободен.
– А может, все-таки...
– Короче, ты уже достал. Или идешь на ринг, или я прямо здесь тебе настучу.
Ладно, на ринг, так на ринг. Неловко протискивая тушку между канатов, я робко поинтересовался:
– А какие правила?
– А никаких правил, гы, гы, гы...
Ладно, уговорил, речистый, никаких так никаких. А сам-то, как видно, из боксеров будет, ишь, стоечку принял, пританцовывать начал, Рой Джонс хренов.
Я шагнул вперед с опущенными руками, он скользящим шагом двинулся мне навстречу. На его честном и бесхитростном личике можно было без особого труда прочесть весь план на бой, вернее, на избиение младенцев. Сначала он хлестко пробьет мне по печени с левой, ей же ударит в челюсть снизу, а потом добьет правым боковым в висок. Чтобы облегчить хлопцу задачу, я двинулся вперед и широко размахнулся правой рукой. Он шагнул левой ногой мне навстречу, и я тут же ударил его носком правой ноги под коленную чашечку. При правильной постановке носка ударной ноги, то есть не перпендикулярно, а под углом в сорок пять градусов к точке приложения удара, противник испытывает зверскую боль. Кроме того, у него становится на одно здоровое колено меньше. Все так и получилось. Он получил удар как раз в тот момент, когда переносил вес тела на левую ногу. Беднягу аж скрючило от боли, он согнулся, и я добавил ему локтем по затылку.
Оттащив отключившегося бойца с ринга, я подошел к его впавшим в ступор подельникам.
– Ты шофер?
– Я, – хрипло ответил молодой прыщавый парень, самый хилый из них троих, и тут же был поощрен за откровенность указательным пальцем под кадык. Парень закашлялся и сполз со скамейки.
– Э, ты че? – схватил меня за футболку третий. Если мне не изменяет память, в этой супергруппе он был старшим и звали его Вован. Я немного повернул его руку против часовой стрелки, затем потянул ее на себя и сразу – резко под углом вверх.
– О-о-ой, епт-ть, у-у-у! – как сказал Станиславский, верю и сразу: ощущения при этом болевом такие, что ни в сказке сказать, болит все – запястье, локоть, плечо и даже волосы на заднице. Я развернул его и, когда он повернулся ко мне спиной, резко ударил его основанием ладони под сердце, исключительно из чувства милосердия. И боль сразу же его покинула. Вместе с сознанием.
В сумках обнаружилось всего два пистолета, прыщавому, судя по всему, оружия не полагалось. Пистолеты я разобрал, сбрасывая детали на дно одной из сумок. Но не все. Возвратные пружины я решил оставить себе, на память о нашем волнительном знакомстве. В сумках оказалось три паспорта. Я просмотрел их и забросил назад.
– Вставай, лишенец, чего разлегся – несильный пинок в голень немного привел водилу в чувство. Он закашлялся и поднял голову, глядя на меня с искренним ужасом.
– Забирай этих уродов и возвращайся на базу. В пути позвонишь и расскажешь, как все было. Да, и не забудь передать, я настоятельно прошу больше ко мне никого не присылать. Если еще раз такое повторится, гостей обижу по-настоящему. Понял?
– Д-да.
– Вот и чудненько, сделай так, чтобы остаток жизни я по тебе скучал.
Что-то мне подсказывало, что это не конец истории, а только ее начало. Время показало, что я оказался не так уж и неправ.
Глава 3
– А Скоморох-то твой, Степаныч, совсем непрост оказался. Я послал за ним старшего смены из группы силового прикрытия с двумя бойцами, сказал, чтобы просто, без затей навешали ему по физиономии и привезли сюда.
– Зачем же так-то, Григорий Борисович?
– А что такое?
– Что с ними?
– У одного повреждена нога и сотрясение мозга, у второго серьезная травма руки, третий отделался легким испугом.
– Водитель?
– А как ты догадался?
«Как я догадался? А везти этих мудаков назад кто будет? Господи, ну и повезло же мне с начальничком!»
– Я же предупреждал вас, что он очень опасен. Он ничего не просил передать на словах?
– Ты сегодня просто в ударе, Степаныч! Передал, просил оставить его в покое, предупредил, что следующих гостей встретит совсем неласково.
– А может ну его, шеф?
– Как это, ну его? Он мне нужен, и он будет на меня работать.
– Вынужден еще раз предупредить, это очень непростой человек и он способен на многое.
