Фридрих Незнанский - Обыкновенная жадность
— А контракт насчет грядущих поступлений?…
— Само собой, — буркнул Роман.
— Как сказать, — вздохнул Банников. — Взять тебя… Ты вот полагаешь, что твоей доли, если все сложится, как нужно, вам с Мартой на всю оставшуюся жизнь хватит. Даже после двух операций… Алешка — тот вообще неизвестно что думает, поскольку мыслями своими с обществом не делится…
— Исключительно по причине их, то есть мыслей, полного отсутствия! — вставил Баканин. Но Виктор только рукой на него махнул:
— Да брось ты!.. Нет, я о чем? О том, что я единственный, кого упомянутое будущее волнует, — ваш покорный слуга! Поскольку, в отличие от вас, знаю, что такое бизнес… Особенно у нас, в России! И особенно если ты вознамерился свое дело расширить и поставить не на две ноги, а на все четыре! Вот тут-то и обнаружится, что сумма даже в четверть миллиарда проклятых американских рублей — тьфу! Так себе, почти что ничто…
— Витек, не зарывайся, — посоветовал Алексей, начавший собственноручно разливать водку. — Лично мне все это напоминает дележ шкуры неубитого медведя. Потому и мыслей особых, наличие которых ты у меня подозреваешь, нет. И чувство реальности происходящего, хоть убей, отсутствует…
— Ну почему? — неожиданно возразил ему Роман. — Я это насчет реальности… Просто тебя, Леш, жизнь не достала еще… Ты как родился сыном генерала, так и по сей день им остался. И жена у тебя тоже, говорят, генеральская дочка?
— «Он был титулярный советник, она — генеральская дочь…» — съехидничал Банников, подмигнув Алексею вполне добродушно.
— Дураки вы, — вздохнул тот. — Причем оба… Во-первых, Ромчик, когда я родился, мой папа никаким генералом не был, а если ничего не путаю, был он обыкновенным старлеем… Ну, может, и капитаном! Но главным в нашем семействе был вовсе не отец, а дед с маминой стороны!
— Тот самый академик, в наследство от которого тебе и достались мозги! — ухмыльнулся Банников.
— Против этого ничего не имею, — согласился Алексей. — Ну а что касается генеральского чина, то на данный момент отец уже два года как в отставке, и это вы тоже оба знаете! Так что главный кормилец у нас — я, собственной персоной! Поскольку отцовская пенсия, хоть и генеральская, а все же желать лучшего оставляет…
— В отличие от твоей должности, — скривился Роман и, не дожидаясь остальных, опрокинул в себя порцию водки.
— Ну, не такая уж она у меня великая и могучая: всего-то второй заместитель гендиректора, да еще и по техническим вопросам. И банк у нас, сами знаете, крупным не назовешь.
— А сумма оклада? — не отставал Роман.
— Может, хватит? — вмешался примолкший было Банников. — Давайте-ка лучше поговорим о других суммах. На мой взгляд, Алеша, куда более реальных, чем считаешь ты…
— А стоит? — Роман заметно оживился — то ли от водки, то ли после того, как услышал, что собой представляет реальное состояние господина Слав-ского, ныне гражданина США, а когда-то, в какой-то другой, порой кажущейся и вовсе сном жизни, закадычного школьного дружка, ближайшего из всей их дружной компашки «самых талантливых среди остальных просто одаренных», как шутили они. Четыре друга, четыре мушкетера, из которых на роль Портоса мог претендовать, несомненно, он, Роман Белецкий. А на д'Артаньяна — так же несомненно — Ленька Славский…
Да и к остальным классические характеры любимых героев прилеплялись довольно легко: спокойный, склонный к задумчивости Алешка, интеллигент черт знает в каком поколении (во всяком случае, по материнской линии) — несомненный граф де Ла Фер… Роль интригана Арамиса автоматически доставалась нынешнему бизнесмену Витьке Банникову.
Впрочем, великие планы на будущее были у всех четверых, и, надо сказать, совсем не зряшные. Не их вина, что со временем им не повезло: на переломе эпох, как правило, приличным людям везет редко… Правильно сказал кто-то умный, что на поверхности бурного потока революции так же, как и на поверхности любого потока, плавают в лучшем случае щепки, а в худшем — дерьмо… Отчего-то Роману это высказывание запомнилось, хотя и прозвучало оно при нем давным-давно, на самом исходе той, прежней жизни.
Не то чтобы он считал, что его собственная судьба уж точно вышла дерьмовой. Такого бывший «чеченец» Белецкий думать о себе никогда бы не позволил, хотя бы ради Марты — маленькой Мар-туси, любимой сестренки, чудом выжившей в жуткой автокатастрофе, убившей их родителей… Их — убившей, а Марту — искалечившей… И сколько же терпения, нежности и кротости должно быть в человеческой душе, если за столько лет этой жуткой полунеподвижности его драгоценная Беляночка ухитрилась не озлобиться, не возненавидеть все подряд — жизнь, людей, проклятую нищету, из которой они никак не могли выбиться… Не ту якобы нищету, о которой только что вещал Витька, завсегдатай этого плюшево-мраморного рестораниш-ки, обряженный в костюмчик от Версаче, никак не менее. А нищету настоящую, с которой Роман, к своему стыду и отчаянию, никак не мог достойно справиться.
Большая часть его заработка на задрипанной бензозаправке, пусть и не такого уж дрянного, но все же недостаточного, уходила на Мартусины лекарства, на экологически чистую — круглый год! — зелень, насыщенную живыми витаминами, на… Черт знает, на что еще. И операции, дорогие, зарубежные операции, способные поставить девочку на ноги, все отодвигались и отодвигались в будущее. И вот теперь это будущее, словно в сказочном сне, вдруг приблизилось… Настолько, что впервые за много лет Роман Антонович Белецкий решился взять деньги в долг у своих друзей на это столь важное для всех троих дело… Решился, потому что именно ему из всех троих будущее богатство нужнее, чем остальным…
Хотя, понаблюдав за друзьями, он не мог уже утверждать это с той же уверенностью, что и прежде. Витьку Банникова он до его звонка, положившего начало нынешней эпопее, не видел, пожалуй, года три, не меньше. Алешку — с полгода, точно. А судя по тому, что сумел приметить, у Витьки тоже какие-то свои проблемы, в деньжатах явно нуждается, хотя и не в таких, как он, Роман. Ему проблемы бизнеса были малопонятны, слишком далеко они находились от него. Что касается Алешки, то вот кто, пожалуй, почти не переменился за прошедшие годы. Главным в друге Баканине всегда было спокойствие и куча «непоняток»: вот, например, не понятно, какое значение для него имеют эти деньги, главное, имеют ли вообще какое-то значение или участвует он в данной операции «Ы» исключительно из чувства солидарности? Или потому, что Витек его уболтал? Не исключается и момент благородства: Лешка мог и ради Ромки с его Мартусей на это пойти. Ведь именно он, пожалуй, раз двадцать за эти годы предлагал Белецкому «взаймы» на операцию сестренке, прекрасно зная, что никакого заема не получится, поскольку отдавать долг будет нечем.
Роман вздохнул и с грустью, непривычной и для него совсем не характерной, вдруг подумал о том, как же на самом деле далеко друг от друга развела их судьба. О том, что, в сущности, за этим навороченным столом сегодня собрались люди малознакомые, чтоб не сказать — чужие друг другу.
— Белецкий, ты чего запечалился? — Виктор, как всегда, оказался наблюдательнее Алексея. — Ну-ка, ребятки, давайте по второй… Не стесняйтесь, ежели не хватит, повторим и раз, и еще раз!..
— Не гони лошадей, — притормозил его Алексей. — Ромке в полет буквально через несколько часов… Во сколько у тебя, Ром, кстати, рейс?
Белецкий посмотрел на часы и, подумав, кивнул:
— Ты прав, повторять не стоит: мне из дома надо будет сваливать в начале пятого утра.
— Такси заказал? — поинтересовался Виктор.
— Я что, по-твоему, дурак — еще и за заказ платить? Не-а, поймаю левака, их по Москве всю ночь навалом шастает.
— Откуда знаешь? — усмехнулся Банников. — Лично я вот что-то не замечал, чтоб шастали… Разве что у злачных местечек толпятся. И какого хрена ты экономишь?… Если не хватает, так и скажи, мы добавим!..
— Да хватает, на все хватает! — Роман нахмурился. — Просто я против лишних трат — привычка, знаешь ли. У нас в районе их всегда полно. Ну и хватит об этом. Скажи своему прислужнику, чтоб горячее нес, что ли… Мне еще домой за вещами и с Мартуськой попрощаться.
— Ну что ж… — неожиданно легко сдался Виктор. — Тогда — по предпоследней. Как говорится в таких случаях, легкого тебе, Ромка, пути!
2
Как Роман и предполагал, Мартуся проснулась сразу же, едва он, подремав пару часов, переступил порог своей комнаты с потрепанной спортивной сумкой в руках и двинулся на выход.
— Ромчик…
Белецкий развернулся и, покачав головой, подошел к сестре:
— И что б тебе не спать, а? Ведь договорились вчера…
— Не сердись. Лучше поцелуй меня на дорогу. — Марта улыбнулась и, подтянувшись на руках, оказалась в полусидячем положении.
