Владимир Колычев - Бригадир. Не будет вам мира
– Вроде бы и симпатичная она, – капнула меду Варвара. – Но парни почему-то обходят ее стороной.
– Да? А мужчинам нравится. Зрелым мужчинам. Вот мне, например, нравится, – сказал Ираклий.
Лариса от смущения еще ниже опустила голову. А Варвара от зависти закусила губу.
– Ты, Лариса, не слушай свою подружку. Каждому человеку свойственно ошибаться. Кстати, есть предложение. Сейчас я отвезу вас домой, а вечером заеду за тобой. Можем сходить в театр… Или в ресторан…
– Еще чего! – вспылила Варвара. – Мы ее одну не отпустим! Правда, Катя?
– Ну, я думаю, Лариса достаточно взрослая девушка, и ей самой решать… А если вы не хотите ее отпускать, то можете поехать с нами. В ночной клуб. Танцевать любите? – спросил Ираклий, глянув на Варвару как на помеху, но не самую досадную.
– И петь, и танцевать.
– Да, кстати, фольклор сейчас в цене.
– Почему фольклор? Я нормальные песни пою, современные.
– И хорошо получается?
– Очень.
– Ну, тогда тебе продюсер нужен. Только фактура у тебя русская народная. Тебе бы в сарафане петь да в кокошнике…
Впервые за все время Ираклий смотрел на Варвару с интересом. Хотя чувственности в нем ни на грамм. Какой-то деловой интерес, как у рабовладельца к плененной девушке. Как будто он купить ее собирался, чтобы затем выгодно продать.
Не нравилось это Кате. Очень не нравилось.
– Много вы знаете! – обиженно отмахнулась Варвара.
– Поверь, я в этом разбираюсь.
Немного подумав, Ираклий протянул ей свою визитку.
– Ух ты! Ираклий Валерьев! Знаменитый продюсер! – взвыла от восторга она.
– Заметь, я тебе ничего не предлагаю.
– Но я правда хорошо пою! Если нужно фольклор, то и фольклор могу.
– Да, фактура у тебя фольклорная. И в кокошнике ты будешь смотреться превосходно… Даже имя сценическое придумывать не надо. Варвара-Краса. А что, звучит! Если бы еще голос…
– Лариса, ну скажи ему! – вне себя от возбуждения Варвара чуть ли не умоляюще смотрела на подругу. – Скажи, как я хорошо пою!
– Да, Варвара в школе лучше всех пела.
– Если Лариса сказала, тогда попробуем… Можно прямо сейчас на студию. А чего тянуть?
От восторга у Варвары захватило дух. Но Катя близка была к панике. Что, если никакой это не Валерьев? Что, если какой-то самозванец пытается заманить их в коварную ловушку?
Но волнения оказались напрасными. Валерьев оказался самым настоящим. И звукозаписывающая студия, куда он их привез, ничем не напоминала бутафорию. А находилась эта студия в офисе продюсера, занимавшем часть первого этажа старинного особняка в центре Москвы. Правда, здесь никого не было: воскресенье, выходной день. Но Ираклий своим ключом открыл дверь, снял помещение с сигнализации, провел девушек в студию, усадил на кожаный диван, напоил кофе. Даже бутылку французского коньяка на стол поставил, правда, выпить не предложил. Дескать, если есть у кого желание, то пожалуйста. Но алкоголь никого не прельщал, и сам Ираклий не прикоснулся к бутылке.
Как-то так вышло, что он оказался на диване между Ларисой и Варварой. Но одну он обнимал за талию, прижимая к себе, а с другой вел исключительно деловой разговор, настраивая на испытание. Варвара была очень взбудоражена, и Валерьев хотел, чтобы она успокоилась. Лариса же возбужденной не казалась, но с легкостью позволяла обнимать себя. Вне всякого, Ираклий нравился ей, и она не собиралась отказывать ему в его притязаниях. И Катя все понимала, хотя и не одобряла ее поведение.
Варвара успокоилась, сосредоточилась, и он провел ее в комнату за стеклом, объяснил, как работать с микрофоном, надел наушники, сам встал за пульт, настроил аппаратуру.
Он выбрал для Варвары простую песню, но, увы, «Ой, цветет калина» в ее исполнении прозвучала совсем неубедительно. В школе Варвара, может, и была лучшей, но для сцены совершенно не подходила. И слышно это было невооруженным ухом. И даже неискушенному человеку понятно, что слабый у нее вокал. А Катя могла сказать это как человек, восемь лет отучившийся в музыкальной школе. Пусть это был класс фортепьяно, но к урокам сольфеджио она относилась со всей серьезностью прилежной ученицы.
Ираклий сожалеюще развел руками, и Варвара поняла, что не быть ей эстрадной звездой. Сдаваться она не привыкла и пыталась объяснить, что на самом деле поет она гораздо лучше, но Валерьев был неумолим. Не подходит ему Варвара, и точка.
– Но я на самом деле очень хорошо пою! Просто я вчера холодное мороженое ела…
– Мороженое горячим не бывает, – осадил ее Ираклий. И как будто для того, чтобы избавиться от докучливого претендента на звездные лавры, скрылся в своем кабинете. Причем вместе с Ларисой. Переживая за Варвару, Катя упустила момент, когда Валерьев увлек за собой свою новую подружку, и не успела воспрепятствовать этому. Но дверь в кабинет уже закрыта, и глупо в нее ломиться.
– Не, ну скажи, он в своем уме? – истеричным тоном спросила Варвара.
Катя уныло вздохнула. Увы, но подруга уготовила ей роль жилетки, в которую она будет плакаться и сморкаться.
– Человек с головой не дружит! У меня красота, голос, а он кого выбрал? Лариску?! Да на нее ни один нормальный мужик не глянет!
Одно хорошо, Валерьев где-то рядом, и это вынуждало Варвару говорить вполголоса. Она не торопилась сжигать за собой мосты, поэтому боялась, что Ираклий ее услышит.
– Значит, он ненормальный. Значит, ни черта в музыке не понимает! А еще продюсер!
Варвара требовательно смотрела на Катю: она хотела, чтобы та с ней согласилась. Пришлось кивнуть, чтобы хоть как-то ее успокоить.
– Тебе же понравилось, как я пою? – наседала на нее Варвара.
– Да.
– Главное, чтобы тебе нравилось! Ты же аудитория, и тебе должно нравиться, а не ему! Он всего лишь посредник между мной и аудиторией, и он должен ориентироваться на тебя! Ты ему скажи, что тебе понравилось. Это для него главное! – с беспомощным гонором рассуждала Варвара.
– Мне кажется, Ларису он больше послушает, – усмехнулась Катя.
– Ларису?! Вот обломилось ей! Какой мужик! И еще продюсер! – завистливо скривилась Варвара. – И что они там делают?
Она подошла к двери, приложилась к ней ухом.
– Да! Быстро у них это… И чего он такого в ней нашел?
– Ты несправедлива к Лариске, – покачала головой Катя. – Симпатичная она. Ну, не красавица, но симпатичная…
– Ты что, не видишь, как она ходит? Как медведь косолапый! Смотреть противно!
– Надо будет, научится ходить.
– А то я ее не учила! Только без толку все… Ходит, как мужик, говорит, как мужик. И вообще, на мужика похожа!
– Не знаю, на лицо она симпатичная, – не сдавалась Катя.
– Симпатичная, симпатичная… Но Ираклий не для нее… А-а, знаю! – озаренно и с фальшивой радостью улыбнулась Варвара. – Он уже пресытился красавицами, вот и захотелось чего-то такого, необыкновенного… Он сейчас ее отматросит и бросит!
– А ты и рада, – с упреком глянула на нее Катя.
Хоть и не хотела она ссориться с подругой, но и промолчать не смогла. Слишком уж беспардонно вела себя Варвара.
– Я не рада. Я за Лариску переживаю…
Варвара махнула на нее рукой, налила в свою чашечку из-под кофе коньяку, выпила, закусив печеньем. Только затем спохватилась, предложила Кате присоединиться, но та покачала головой.
Из кабинета Ираклий вышел с восторженно-изнеможенной улыбкой. Распаренный, запыхавшийся, но счастливый. И Ларису он обнимал как родную. Она прятала глаза, а он обожающе целовал ее в щеку, в губы. И Катя с Варварой ничуть его при этом не смущали.
– Хорошо с вами, девчонки! – разудало повел он рукой, будто собираясь объять весь мир.
После чего сел вместе с Ларисой на диван, нежно привлек ее к себе, чмокнул в щеку. Он был в столь замечательном расположении духа, что не заметить этого мог только слепой. И Варвара постаралась воспользоваться моментом.
Ой, цветет калина в поле у ручья.
Парня молодого полюбила я.
Но Валерьев махнул на нее рукой – весело, но вместе с тем беспощадно. И как будто в поисках защиты от Варвары посмотрел на Катю:
– Может, ты попробуешь?
– Ну, не знаю, – пожала она плечами, глянув на дверь, за которой находился пульт.
– Да нет, без аппаратуры. Так, от души… Ой, цветет калина в поле у ручья…
– Парня молодого полюбила я, – подхватила Катя. – Парня полюбила на свою беду…
Вокал не задался. Так, ничего особенного, уровень художественной самодеятельности. Катя знала, что могла бы спеть и лучше. Но неожиданно для всех, и прежде всего для нее самой, Ираклий заслушался. Восторга не было, но деловой интерес проклюнулся.
Оказывается, в ее голосе Валерьев обнаружил некую изюминку, что могло бы вывести Катю, как он выразился, в разряд ярких индивидуальностей. И еще оказалось, что у нее абсолютный слух, но этому она ничуть не удивилась.
– И симпатичная ты… Даже красивая… – Он смотрел на Катю так, как будто впервые ее увидел.
