Евгений Сухов - Алмазный остров
– А что это наш лорд столь основательно все осматривает, будто собирается купить?
Павел Карлович искренне и весело рассмеялся, после чего серьезно отвечал:
– Не удивляйтесь, милейший, это у англичан в крови. Дотошный, надо признаться, народец…
Чиновник, удовлетворенный ответом, кивнул и уже не изумлялся, когда лорд столь же придирчиво осмотрел конюшню и все дворовые постройки.
Через несколько дней у знаменитого дома на Тверской остановилась вереница подвод с разным домашним скарбом. Преобладали чемоданы и сундуки. Лорд принялся деловито отдавать приказы своим людям, и те стали вносить вещи в губернаторский дворец. Сам лорд последовал с саквояжем прямиком в кабинет князя Долгорукова.
– Куда это вы направляетесь? – растерянно спросил лорда камердинер князя.
– К себе в кабинет, – невозмутимо ответил лорд.
– Это кабинет его сиятельства, – перегородил лорду дорогу камердинер. – И вам туда никак не можно.
– Можно, – ответил лорд и показал камердинеру купчую на дом, составленную и заверенную по всем правилам юридической науки. Однако бумага с печатями никак не подействовала на камердинера, готового на все ради генерал-губернатора. Он продолжал упорствовать и никак не хотел пускать иноземца в кабинет князя:
– Не можно!
Тогда лорд без всяких там политесов отодвинул слугу плечом и уверенно продолжил путь.
Камердинер, ошалев от такой неслыханной наглости, что есть мочи заорал лакеям:
– Ребята, дуйте в участок! Скажите, что чужаки англицкие самовольно губернаторов дворец захватывают!
Лорда кое-как выпроводили из дворца – с большим, надо признать, конфузом. А возникшим «недоразумением» тотчас занялась секретная канцелярия, и вскоре выяснилось, что на руках у англичанина действительно была настоящая купчая на дом, по которой следовало, что он приобрел его за сто тысяч рублей со всеми постройками и мебелями у русского дворянина Шпейера. Лорд даже показал нотариальную контору, где была совершена данная сделка, а именно, на Второй Ямской. Правда, конторы как таковой там не оказалось, от нее остались лишь голые стены и затертый паркет, поскольку Паша Шпейер организовал ее с единственной целью: совершения купчей на губернаторский дворец.
Дело, естественно, замяли.
Скандалезного лорда, начавшего было возмущаться «российским беззаконием», удовольствовали возвратом суммы с процентами «за утрату нервических клеток», которые, как известно, не подлежат восстановлению, а вот Пашей Шпейером и его клубом заинтересовались вплотную. И за полгода собрали на «червонных валетов» достаточный материал, чтобы отправить их всех скопом на выселки Российской империи.
В феврале 1877 года состоялся суд. Москва гудит, в суд пропускают по предварительно выданным билетам, ажитация полнейшая. Билет на процесс спрашивают за несколько кварталов от здания суда, как билет в театр, в котором решительнейший аншлаг:
– Простите, сударь (сударыня), нет ли у вас лишнего билетика? Как? Нет? А то я бы мог приобрести… Вдвое настоящей цены… Нет? Ну, тогда втрое…
На скамье подсудимых – «червонные валеты», всего сорок восемь человек. Сливки. Элита криминального мира Москвы по части мошенничеств и афер… Правда, Паше Шпейеру еще до суда удалось исчезнуть в неизвестном направлении; ушла из-под десницы правосудия и Сонька Золотая Ручка, выведя с собой и свою группу. А вот остальные… Словом, кого в работный дом, кого в Сибирь, кого в Вологду, кого в штрафные роты.
Артуров папенька попал на восемь лет в ссылку под Вологду, где и окончил бесславно свои дни в обществе престарелой марухи. Пятеро «червонных валетов» отделались штрафами. Единственным помилованным (хотя за ним уже числилась парочка средней руки афер, преимущественно в банковской сфере) оказался самый молодой «валет» – Артур де Сорсо, – носивший в те памятные времена пращурову фамилию и все свободное время проводивший в загородном ресторане «Стрельня», славящемся цыганами и купецкими загулами.
Ко времени суда над батенькой и его приятелями он еще не достиг совершеннолетия, а посему был оставлен доучиваться в пансионе, куда несколько лет назад был помещен. А по выходе из пансиона Артур де Сорсо неожиданно для всех исчез, так же как потерялся до него из Москвы бессменный председатель клуба «Червонный валет» Павел Карлович Шпейер.
Далее в биографии Артура было много разного и интересного. И собирание в Берлине и Лондоне – под личиной сына махараджи принца Гвалиоры – денежных средств в пользу индийских студентов. Было и основание в Петербурге российско-сицилийского благотворительного общества «Призреем всем миром сирых и убогих» – естественно, с принятием председательского кресла и проведением благотворительных лотерей в собственный карман. И аферы в Египте с акциями знаменитого Суэцкого канала. И много еще чего занимательного…
Пришлось однажды даже пиратом вырядиться. То есть, собственно, не вырядиться, а стать им. И отбить у полициантов в Индийском океане где-то между Мальдивами и Сингапуром короля российских медвежатников Савелия Родионова, когда того препровождали на сахалинскую каторгу. Потому как мало того, что дружками они были еще с берлинских времен, имелся у Артура перед Савелием должок. А долги у людей порядочных принято отдавать.
Для исполнения задуманного плана пришлось выкупить у одного египетского негоцианта торговое судно, переделать его в бриг и вооружить скорострельной пушкой на безоткатном лафете. Это для того, чтобы команда парохода и полицианты, везшие Родионова на каторгу, не вздумали противиться и спорить. Они, собственно, и не особенно спорили. И когда расчехлили на бриге пушку и направили в сторону парохода, – Родионова передали на бриг. А что тут поделаешь? Ведь ситуация была из таковых, когда лучше бывает единожды подчиниться и склонить главу перед явной силой, нежели найти могилу в бездонном океане за тысячи верст от родимой земли.
Ну а последней аферой, принесшей, правда, лишь дорогие подарки и не более, было надевание на себя – опять-таки с титулом маркиза де Сорсо – личины дипломатического посланника далекой, но дружественной Франции. Вот тут Артур едва унес ноги. А ведь уже казалось, что от адского изобретения доктора Гийотена уже не спрятаться и быть ему, обезглавленному, похороненным где-нибудь в безымянной могиле.
* * *Паршиво чувствовать себя изгнанником. Скверно. Особенно когда в одном кармане пусто, а в другом и вовсе дыра. Последний целковый был отдан на билет до Варшавы, столицы Царства Польского. Царство-то оно, конечно, Польское, да вот только царем (то бишь королем) в нем оставалось то же самое лицо, что было императором в России. И полиция в Царстве Польском была российская. Так что лучше не рисковать и в Варшаву покудова не соваться, поскольку тамошний полицеймейстер да начальник сыскного отделения депешу об арестовании лжемаркиза и лжефранцузского посланника, верно, уже получили. И намотали на ус.
Оставалось ехать на окраину.
Гостиница «Европейская» в предместье Варшавы была самой лучшей и очень дорогой. Артура это смущало мало: ну, нет сегодня денег, так будут завтра. Или чуть позже. Деньги – не проблема, они ведь как навоз: сегодня нет, а завтра воз! Тем более что в банках Парижа и Ниццы у него имелись счета с весьма кругленькими суммами. В Париж, конечно, «посланнику» заявляться было небезопасно, а вот в Ниццу, тем паче в разгар сезона, когда отдыхающей публики там много больше, чем самих жителей, так это в самый раз! Стало быть, надо только раздобыть денег. На дорожку.
В дорожном саквояже у Артура лежали акции Транссибирской магистрали тысяч на пятьдесят серебром. Ну, почти как настоящие, не отличить (не считая двух орфографических ошибок). Заложить их у держателя гостиницы – и прямиком в Ниццу. А потом, Бог даст, с новым именем в новую жизнь! Имя он себе уже подобрал: Ламбер. Таковым он и записался в книге приезжающих: граф Артур де Ламбер из Парижа. Звучит, не правда ли?
К держателю «Европейской» Артур обратился на следующий по приезде день, держа в руках конверт со штемпелем Национального Парижского банка.
– Пан Дворжак, – сказал владельцу гостиницы Артур, вежливо улыбаясь. – У меня временные затруднения с наличными деньгами. Аккредитива в Варшаве у меня нет, а из Парижа, – он покрутил перед носом Дворжака конвертом с банковским штемпелем, – деньги придут, как мне о том пишут, только в следующий понедельник. Вследствие этого не соизволите ли вы выдать мне сумму в десять тысяч рублей серебром под залог моих ценных бумаг? Эта сумма крайне необходима мне сегодня же. Если вам потребны поручители, то ими могут выступить корнет Гродненского гусарского полку его сиятельство князь Чарторыйский, ее сиятельство графиня Мадлен Бжезинская и его превосходительство действительный статский советник барон Юлий Карлович Штаубе.
