Владимир Колычев - Брат, мсти за любовь!
Марта удивленно посмотрела на нее. Она что, глупая или просто издевается над ней? Будто кто-то спрашивал ее — можно ли вас, Марта, в машину затащить?..
— Вы знаете этих людей?
— Нет…
— Почему же они пристали именно к вам?
— Больше никого не было…
Марте уже не нравилось разговаривать с этой женщиной и отвечать на ее глупые вопросы.
— Марка машины?..
— Вишневая «девятка»…
— Номер?..
— Я не знаю…
— Вы запомнили лица этих людей?..
Да какие же они люди? Они нелюди…
— Да…
— Вы можете составить фоторобот?
Женщина объяснила, что такое фоторобот. По какому принципу составляется портрет преступника.
— Да, могу…
Марта отчетливо помнила лица насильников. Физиономии двух здоровяков, которые затаскивали ее в машину, запечатлелись в ее сознании. Смутно, но все же достаточно твердо она запомнила лицо третьего. Именно он насиловал ее, когда она пришла в сознание первый раз. Никогда не забыть ей этого зверского похотливого выражения на его гнусном лице…
Но вскоре оказалось, что фоторобот Марта составить не смогла. Она ясно представляла физиономии преступников. Но когда нужно было подобрать все по отдельности — лоб, уши, нос, губы, подбородок, — она терялась. У нее ничего не получалось.
Марте казалось, что женщина-следователь уже думала, будто она не хочет, чтобы насильников нашли. Так, словно не желает предавать память о тех счастливых мгновениях, когда ее насиловали сразу трое…
Но нет, это неправда. Она ненавидела преступников. Она проклинала их. И ничего не хотела в этой жизни, кроме одного — найти их и покарать…
Шел тысяча девятьсот девяностый год. Лето и осень она провела дома. Зато она отправилась в столицу зимой. Ее пригласила к себе родная сестра Люба. Любе было уже двадцать два, и она заканчивала физкультурный институт. Для Марты она выхлопотала место на каких-то подготовительных курсах для поступления в ГИТИС.
Марта ехала в столицу не для того, чтобы стать знаменитой. Она уже не думала всерьез о карьере актрисы. Будто что-то умерло в ней. В Москву она ехала, чтобы навсегда забыть свой родной городок. Может быть, тогда она сможет забыть тот самый страшный в ее жизни день, когда над ней надругались три ублюдка. Их ведь так и не смогли найти…
Но скоро Марта поняла, и здесь, в столице, она никогда не сможет забыть трагедию своей жизни…
Часть первая
Глава первая
Только что все было в полном порядке.
Никита возвращался домой. После двух армейских лет. И после полугода бандитской эпопеи. На нем военная форма — как будто он дембель. Два года армии он оставлял за собой, а те кровавые полгода навсегда вычеркивал из своей жизни. Мать и отец ждут его трезвые, в собственной квартире, накрыт праздничный стол.
«ДМБ-93», возвращение домой… И тут на тебе! Черный «БМВ», бандитские рожи… Все резко изменилось.
— Не, ну чо за дела, вояка ты долбаный? — нахраписто спросил первый мордоворот в кожаной куртке на меху. — Какого хрена, бля, под колеса лезешь?..
— Да жить ему надоело…
К Никите подошел второй здоровяк. Морда два на два, улыбка. Улыбка не простая, а вызывающая. В смысле кирпич на себя вызывает…
— Ребята, вы не правы, — миролюбиво ответил Никита. — На красный свет зачем едете?
— Это наш город, по-онял? — заявил первый браток. — Мы тут самые крутые, по-онял? Да нам здесь все по барабану, по-онял?..
— Понял, понял, — отгородился от него руками Никита. — Все понял и отваливаю…
Надо уходить. От греха подальше. Влезешь в конфликт, заварится крутая каша. И снова война. А Никита так от нее устал…
— Э-э, я не понял! — протянул браток и схватил Никиту за руку. — Ты куда, козляра вонючий?
Никита, казалось, сейчас заплачет — с таким видом он посмотрел на братка. Но он не заплакал. А хищно процедил сквозь зубы:
— А за козла ведь ответку надо держать?
— Не, в натуре, ты чо, еще бакланить здесь будешь?
Браток выбросил вперед кулак. Но Никита был наготове. Он резко присел на ногах и мощным движением вогнал свой кулак ему в пах. Браток взвыл от боли и повалился на землю.
Второй браток осоловело посмотрел на Никиту и тоже ударил. Ногой. Но промахнулся. Никита отбил удар и провел первоклассный апперкот. Мордоворот ослаб и кулем осел на асфальт.
Но это было всего лишь начало.
Из машины выбрались еще двое. Первый — здоровяк с омерзительной рожей. Глубоко посаженные глаза, багровый шрам на правой щеке. На скошенных губах гнусная улыбка.
А второй… Никите стало жарко, когда он глянул на надвигающуюся на него махину. Человек-гора, пустой рыбий взгляд. В глазах полное равнодушие ко всему. Но в них еще и приговор. Ни злости. Ни ярости. Ни волнения. Просто приговор. Холодный, неотвратимый.
Человек-гора подошел к Никите.
— Сломай его, — приказал ему мордоворот со шрамом.
И тут же в Никиту устремился тяжеленный кулак.
Никита увернулся, подался чуть вправо и вложил всю силу в свой удар. Его кулак врезался противнику в челюсть. Но тому хоть бы хны. Будто даже не заметил он, что его ударили. Руками-граблями он подцепил Никиту за ремень и за ворот шинели, быстро, рывком вознес его вверх. И резко опустил. Никите показалось, что он на полметра вошел в землю. И тут же на него сверху обрушился кулак.
Никита вовремя увидел и оценил опасность. Но успел лишь немного отклонить голову вправо. Кулак метил ему в темечко, но рубанул по плечу, смял ключицу. Адская боль ворвалась в каждую клеточку его тела. Рука мгновенно отнялась. Болевой шок едва не отключил сознание.
А человек-гора начал замахиваться снова…
Все произошло в считанные доли секунды. Рядом с «БМВ» вдруг остановилась белая «шестерка». Краем глаза Никита отметил, как из окошка высовывается чья-то тонкая рука. В ней пистолет с цилиндром глушителя. Выстрел. Еще один.
Человек со шрамом дернулся. Одна пуля попала под нос, в плотно стиснутые губы. Во рту образовалось крошево из зубов и плоти. Вторая пуля угодила точно в лоб.
Никита не слышал первых выстрелов. Прибор бесшумной стрельбы надежно заглушил и третий. Пуля врезалась человеку-горе в спину, раздробила правую лопатку. Тот так и не смог опустить свой кулак…
Никите показалось, что четвертый выстрел предназначен ему. Он резко подался правее, закрылся телом человека-горы. И точно, еще одна пуля продырявила это тело. Никита держал уже труп, не давал ему упасть. Недавний противник стал его щитом.
Неожиданно воздух всколыхнул вой ментовской сирены. Он вспугнул белую «шестерку» и человека, в ней сидевшего. Машина сорвалась с места и стремительно понеслась по шоссе. Ей на хвост прочно села ментовская «семерка».
Иногда менты соображают очень быстро, подумал Никита. А бандиты бывают такими тупыми, мысленно добавил он.
Он вроде бы даже с насмешкой смотрел на первую двойку братков. Они только что с удовольствием наблюдали за поединком Никиты с человеком-горой. А сейчас будто в штаны навалили. Один тупо смотрел на покойника со шрамом. Словно не мог понять, что дырка у него во лбу самая настоящая. Второй ошалело глядел на Никиту и беззвучно шевелил губами.
— Ну, чего смотришь? — спросил его Никита. Он уже отбросил за ненадобностью труп человека-горы.
— Ты чего?.. — выдавил из себя браток.
— А что-то не так?..
— Зачем ты их? — Тот обвел трупы примороженным взглядом.
— Я?!. Их?!. У тебя что, братуха, крыша съехала?..
— Кто стрелял?
— Да мне бы и самому надо это знать…
— Не гони… Ты все знаешь…
Браток начал оживать, растормаживаться. Но взгляд по-прежнему замерзший.
— Ты, братуха, не въезжаешь, да? — Никита покрутил пальцем у виска. — Я из армии вернулся, понял, да?.. А тут вы… Свара… А потом киллер… Он твоих старших мочканул…
— Ты его не знаешь?
— Кого?
— Киллера…
— Откуда?..
— Ты все знаешь!
Никиту раздражала эта ослиная упертость. И он бы с удовольствием заткнул пасть этому уроду. Достаточно было повторить пройденное. Кулаком в дыню, и все дела…
— Кекс, в натуре, давай линяем отсюда, — растормозился второй браток.
Он схватил своего напарника за руку. И потащил к машине. Тот потянулся за ним. Они вдвоем сели в машину. И ударили по газам. Человек со шрамом и человек-гора остались лежать на асфальте.
Где-то далеко взвыла еще одна ментовская сирена. Затем вторая. Вокруг места преступления уже собралась толпа зевак. Всем было страшновато — все-таки профессиональное убийство произошло, бандиты опять же. Но уходить никто не торопился. Зеваки испуганно и с любопытством глазели на Никиту и на трупы у его ног.
Никита мог бы уйти. Но на него обязательно покажут. Менты его достанут, но могут при этом сделать неправильные выводы. И привлекут Никиту в качестве обвиняемого. А если еще и старые грехи в расчет примут…
