Сергей Соболев - Борт № 1
Ущелье Маалула находится в центральной части горного хребта Каламун, тянущегося севернее пригородов Дамаска до самой границы с Ливаном. Длина его составляет около пяти километров. Когда-то горная река проделала один широкий и несколько узких проходов в горном массиве; образовалась котловина, по дну которой и ныне течет неширокая быстрая горная речка. Люди живут в этом своеобразном оазисе с незапамятных времен. В котловине, по обоим берегам речки, образовались полосы плодородных наносных почв; местные фруктовые сады и оливки дают прекрасный урожай. Через это ущелье проходит древняя торговая дорога. По ней же шли с юга на север и наоборот завоеватели; в предшествующие эпохи эти обрывистые скалы видели отряды гиксосов и хеттов, египтян и арамеев, ассирийцев, вавилонян, персов, македонцев… Оба склона — северный, более высокий, уступчатый книзу и обрывистый южный — густо испещрены пещерами. При малейшей опасности местное население, зачастую вместе с домашней живностью, пряталось, искало защиту в обширных и запутанных катакомбах. Именно в этом живописном скалистом ущелье, чьи пейзажи напоминают знаменитый скальный комплекс Петра в Иордании, почти два тысячелетия назад возникло христианское поселение, сохранившееся до нашего времени, — ныне это городок Маалула с двумя древними монастырями. Единственное место на земном шаре, где можно услышать арамейское наречие в его первозданном виде. Именно на этом языке, как говорится в священных книгах и в различных преданиях, изъяснялся посланный две с лишним тысячи назад людям Спаситель.
Группа бойцов спецназа, опекающая по заданию «Мухабарата»[4] троих приехавших из столицы мужчин, заняла позиции в нижнем ярусе комплекса подземных пещер. Подъем по внутренним галереям и внешним карнизам южного склона к нужному месту продолжили четверо. Во время перехода местный проводник пользовался снабженным светомаскировочным фильтром фонарем. Остальные трое полагались более не на команды, отдаваемые приглушенным голосом, а на свои наголовные окуляры ночного видения.
Двое из этой небольшой группы не снимают скрывающих их лица шлем-масок с самого момента появления на аванпостах лоялистов близ Маалулы. Даже здесь, в кромешной темноте, в месте, где, кроме одиночных наблюдателей и занявших еще минувшим утром позиции снайперов, никого более нет, они по какой-то известной лишь им причине соблюдают инкогнито. Прекрасно говорят по-арабски; короткие фразы строят правильно, с учетом местного ашурского диалекта. Между собой тоже общаются на арабском. Их имена — или псевдонимы — Салим и Мусад.
Проводнику лет двадцать; смуглявый худощавый юркий парень из числа местных жителей, вступивших еще минувшей осенью в ополчение. Одет в новенький комплект армейского камуфляжа и горные берцы с шипами — экипировку ему подарили те, кого он сейчас сопровождает. Рации и оружия у него при себе нет (велели оставить автомат внизу, там, где их будет дожидаться группа прикрытия).
Остальные трое экипированы тоже легко. Бронежилеты они оставили в одной из нижних пещер, где заняли позицию семеро прикрывающих их бойцов спецназа «Мухабарата». Автоматы «АКСУ» тоже передали сотрудникам группы прикрытия, как и запасные рожки к ним. Остались в облегченных «разгрузках»; в нагрудном кармашке у каждого портативная рация. У двоих — тех, что в масках, — дополнительно тактические переговорники с гарнитурами «хэндс-фри». У кого-то на поясе, у кого-то интегрированная с разгрузкой кобура с пистолетом. Те двое, что в масках, несут заплечные рюкзаки.
Офицер «Мухабарата» идет в этой группе замыкающим. Голова повязана банданой, сверху нахлобучен танковый шлем: в таких условиях можно не то что шишек насобирать, но и серьезно рассадить черепушку. Поверх шлема закреплен монокуляр ночного видения.
Товарищу из местных органов чуть за тридцать. Судя по нынешней ночной вылазке, проходящей в не самых простых условиях, этому человеку чаще доводится бывать в «поле», нежели в кабинете. Крепок, вынослив, опытен, спокоен. Но даже он спустя час после начала этого непрерывного поступательного, без перекуров, подъема начал тяжело дышать… Руки и ноги налились свинцом, одежда пропиталась потом, хоть бери да выкручивай, — так, как это бывает после затяжного марш-броска.
Что касается двух мужчин в масках, то их возраст и тем более национальную принадлежность определить сложно. Один довольно рослый, под сто девяносто. Могло показаться, что ему будет трудно подниматься по карнизам и подземным переходам, что он быстро устанет, как это случается под нагрузкой с рослыми габаритными мужчинами. Однако человек этот оказался не только вынослив, но и ловок: он в точности повторял все маневры следующего впереди проводника. В этих непростых условиях, в темноте, в движении, все делалось им без предельного напряжения, без колебаний, так, как будто он уже бывал здесь прежде, так, словно он всю сознательную жизнь только и занимался тем, что лазал по горным пещерам.
Второй мужчина в маске лишь немногим ниже ростом своего коллеги. Плечистый, крепко сбитый, он весьма силен физически. Ничто не выдавало его усталости, к концу подъема он выглядел и передвигался в точности так, как в тот момент, когда они начали подниматься по внутренним галереям к верхнему ярусу пещер южного склона ущелья.
Портативные рации настроены на волну штаба действующей в районе ущелья 5-й отдельной пехотной бригады лоялистов. Время от времени в наушниках звучит мужской голос. Это офицер штаба, уполномоченный для ведения переговоров с засевшими в городке джихадистами, пытается установить связь со старшим этой группы.
— Маалула, вас вызывает Каламун Три!
— Монастырь, вышлите ваших переговорщиков!..
— Маалула! Монастырь! Ждем группу парламентеров до наступления рассвета! Место встречи — бензозаправка на западном въезде! Безопасность ваших людей полностью гарантируем!..
В самом ущелье, преимущественно в пещерах южного склона, сейчас находится не более сотни бойцов армии и ополченцев из «шабихи». Основные силы лоялистов в котловину пока еще не входили. Грузовики, кунги, автобусы, бронетехника двух задействованных БТГ[5] находятся сейчас за юго-западным отрогом, за кручей, там, куда сворачивает темная лента шоссе. Джихадисты, хотя и заняли господствующую высоту, визуально их не наблюдают — мешает южный отрог хребта. Но, конечно же, прекрасно знают, что их плотно обложили.
У армейцев, к которым присоединились местные отряды «шабиха», почти десятикратное преимущество в живой силе над теми, кто засел в этой горной котловине. Плюс к этому бронетехника, артиллерия на закрытых позициях и поддержка авиации. Все готово к штурму Маалулы. Если он состоится, то это будет четвертая за последние шесть месяцев попытка выбить «воинов Аллаха» из этого древнего христианского городка.
В подземной каморе, где трое мужчин оказались благодаря проводнику, пахнет кострищем и старой ветошью. Парень положил включенный фонарь на каменную полку. Достал из кармана бензиновую зажигалку; зажег поочередно две оплывшие воском свечи.
Некоторое время мужчины переводили дыхание. В дальнем углу прямо на полу расстелены куски брезента; в изголовье лежат сложенные стопкой старые одеяла. На каменной полке обнаружились порядком закопченные казан и чайник, а также несколько алюминиевых или оловянных мисок и кружек. В выдолбленной в полу ямке, обнесенной по кругу камнями, — холодная зола. Довольно скудная обстановка: прежние обитатели этого места жили поистине в спартанских условиях.
— Хорошо замаскировались, — оглядываясь по сторонам, сказал рослый мужчина в маске — Салим. — Пока не вижу бойницы или иного отверстия…
— Тоже не вижу, — сказал приданный главе группы «Бастион» сотрудник «Мухабарата». — Фариз, ты ничего не напутал?
— Я знаю все пещеры, как собственную ладонь, — сказал парень. — Мы на месте, уважаемые…
Подойдя к одной из закопченных стен, он сбросил с вбитого в нее металлического крюка конец веревки. Мужчины подняли головы вверх; один из них посветил фонарем. В своде этой каморы находилась дыра, из которой свисала канатная веревка с завязанными через равные промежутки узлами.
— Сам наблюдательный пост размещается в той пещере, что над нами, — пояснил проводник. — Самое лучшее место для обзора: вся деревня как на ладони. — Помолчав немного, добавил: — Я здесь тоже дежурил… еще раньше, когда было первое нападение на наш городок.
— Просто дежурил?
— Со снайперской винтовкой, — сказал парень. — Но из меня плохой стрелок… — признался он. — Отдал другому — тому, кто стреляет лучше меня.
— Вражеские снайперы не беспокоили? — поинтересовался Салим.
— Иногда постреливают от «Сапфира» и от монастыря. Но стреляют они больше наугад.
